И тут уж мы с Ари навалились на рокнара, нанося удары по всему, до чего могли дотянуться. Но мой коротенький кинжал Мрак – при всей своей остроте – не мог прорезать толстую, усеянную бородавками кожу. Даже боевой топор Ари отскакивал от тела чудовища, как будто был сделан из пластика.
– Брюхо! – выкрикнул я, припоминая боевую тактику караульных. – Бей прямо в живот!
Ари кивнула и замахнулась топором. Но рокнар, который явно знал своё уязвимое место, успел прикрыться локтем. Затем он так толкнул Ари, что она кувырком отлетела далеко в сторону.
Рокнар посмотрел на меня своими малюсенькими, ничего не выражающими глазками и зарычал.
Его пасть изнутри была покрыта запёкшейся кровью и гниющими останками его несчастных жертв. Но всё же она явно была мягкой, в отличие от плотного внешнего покрова.
Я откатился в сторону, когда тварь попыталась схватить меня.
Ари и Глэм уже снова были рядом, нанося удар за ударом по животу монстра своим оружием. Но они проигрывали в скорости – их противник с лёгкостью отражал все выпады.
Рокнар был очень крупным, но не выпрямлялся в полный рост. Его спина скрючилась, когда он опустился на корточки, как будто выполнял упражнения по приседанию. И пусть поза была очень смешной, но зато обеспечивала полное прикрытие для его уязвимого мягкого живота.
Я бросил взгляд через поляну, ища взглядом караульных.
Схватка всё ещё продолжалась, и стражи носились и вертелись вокруг рокнара, нанося частые удары по мягким местам этой твари и делая надрезы то тут, то там. Они определённо одолеют его, но им нужно ещё немножко времени, чтобы покончить с чудовищем. Скорее всего, они хотели взять его измором, а не сокрушить силой. Похоже, это была единственная эффективная тактика, применимая к рокнарам. Проблема была в том, что наша троица не обладала ни нужной скоростью, ни навыками, чтобы сражаться как бойцы войск особого назначения.
Нам требовался новый план.
Когда Ари и Глэм увернулись от новой огненной атаки, я перекувыркнулся за левое плечо монстра. Тот пыхал пламенем, пытаясь попасть в Глэм, метавшуюся из стороны в сторону перед его мордой.
Я хорошенько присмотрелся к шишковатой, мерзкой голове и удивился, до чего она похожа на человеческую. Несмотря на очевидные различия, на ней тоже были ноздри (четыре ноздри остаются ноздрями), рот (пусть и полный клыков) и два уха (которые на самом деле были просто дырками по бокам его головы).
И тут меня озарило.
– Ари! Глэм! – завопил я, когда чудовище решило сделать передышку и прекратило плеваться огнём. – Держитесь перед ним и будьте готовы!
– К чему? – в голос крикнули они.
– Сами поймёте, – ответил я и метнулся к монстру, надеясь, что он не обернётся.
Я забежал к нему справа и взмыл вверх с помощью гномьего ветряного заклинания. Через миг я вцепился в спину монстра где-то за правым плечом. Бородавки и гноящиеся нарывы были просто омерзительными, но зато по ним было удобно забираться вверх.
Я начал карабкаться по монстру, а тот размахивал лапами, пытаясь прихлопнуть меня.
Добравшись до плеча, я протянул руку, чтобы удобнее схватиться за его голову, а другой рукой вытащил Мрак из-за пояса. Я быстро вспомнил заклинание, которое сотворил несколько дней назад в брюхе у кракена.
Блестящее лезвие Мрака начало наливаться красным.
Я сосредоточился на открытом ушном отверстии твари и замахнулся, чтобы вонзить в него свой кинжал.
Но прежде чем я успел исполнить задуманное, лапа рокнара всё-таки настигла меня и легко сорвала со своего плеча. Когда чудовище подняло меня к своему лицу, несомненно, намереваясь сожрать, словно цыплёнка, я осознал, что у меня остался последний шанс избежать желудка ещё одного монстра.
Я замахнулся и метнул кинжал в ушное отверстие, которое находилось не более чем в двадцати сантиметрах от меня. Сложность состояла в том, что рокнар не стоял смирно, послушно подставив мне своё ухо. Я постарался прибегнуть к магии, чтобы направить клинок, и до сих пор не знаю, она ли помогла, или это мой бросок был настолько мастерски точным. Но как бы там ни было, мой нож попал куда следует.
Раскалённое лезвие погрузилось в правое ухо рокнара.
Чудовище взревело и уронило меня.
– Сейчас! – крикнул я, падая вниз.
Всё случилось так стремительно, что я не знал, услышала ли меня Ари или просто инстинктивно поняла, что настал нужный момент. Лёжа на земле, я видел, как она метнула топор прямо в морду твари, пока рокнар выл от боли.
Топор влетел в пасть рокнара, и чудовище пошатнулось. Визг вырвался из глотки монстра, и он стал заваливаться назад.
Наконец массивная туша с грохотом ударилась о землю. Высокий фонтан крови вырвался из раззинутого рта. Рокнар дёрнулся в последний раз и умер.
Я сел, тяжело дыша, до сих не веря в то, что только что произошло.
Я огляделся, ожидая увидеть ликующих Ари и Глэм, дающих друг другу пять или бегущих ко мне, чтобы дать пять. Или мы по очереди должны были дать пять друг другу. Но никакого ликования не было.
Вместо этого они бежали к Камешку, который всё ещё стоял на коленях, зажимая лицо руками.
С трудом встав на ноги, я бросился к ним.
Кожа скального тролля была жутко обуглена. Когда он повернулся ко мне лицом, я понял, что у него больше не было глаз. Вместо них зияли две пустых дыры с запёкшейся кровью. Две струйки серого дыма поднимались от его лица в небо, как испаряющиеся слёзы.
– ГРЕГДРУЛЬ? – спросил он. – ТЕМНОТА.
– Грег, кажется, он ослеп, – сказала Ари.
Глава 16. В которой выясняется, что у скальных троллей плоские шутки
Камешек действительно ослеп.
И это не было временной слепотой, когда зрение возвращается через пару дней, недель или месяцев. Нет, его глаза выгорели, а веки расплавились от жара. Камешек навсегда останется слепым.
Магия гномов была очень могущественной, но никто и никогда не слышал и не читал в древних книгах о том, что есть заклинания, способные вернуть утраченные глаза или оживить мёртвого. Наша магия, берущая свои истоки у природы, всегда очень естественна, а исцеление таких тяжёлых ранений было, скорее, противоестественным.
Но Камешек на удивление легко переносил свою утрату. Он не только не впал в отчаяние, но и даже отпускал шутки по поводу произошедшего. Например, он ухватил одну из отрубленных лап рокнара, постучал ею несколько раз по земле перед собой и выдал:
– КОСТЫЛЬ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ ТЯЖЕЛОРАНЕНОГО?
– Фу, Камешек, – воскликнула Ари, несмотря на то, что Лейк и Тики залились смехом. – Ты не можешь использовать его лапу вместо трости!
Ближе всех к сердцу ранение Камешка приняла Глэм. Она попросила у него прощения и поблагодарила его столько раз за час, прошедший после схватки, что нам пришлось увести её от него подальше. Мы знали, что, возникни такая необходимость, он, не задумываясь, поступил бы точно так же.
К сожалению, зрение Камешка было не единственной потерей в бою.
Двое дозорных караульных погибли, когда рокнар подкрался к ним по лесу. Но, что довольно странно, остальных воинов этот факт, похоже, не волновал. Они не выражали печали или сожалений о том, что не смогли спасти их, и вообще не оплакивали своих павших товарищей. Стражи просто принялись разделывать двух рокнаров и собирать то, что осталось от палаток и наших припасов.
– Вам что, совсем нет дела? – не выдержала Ари. – Они были вашими товарищами, вашими однополчанами, вашими… друзьями!
– С чего ты это взяла? – без эмоций спросила одна стражница из оставшихся. – Мы не были друзьями. У Караула вообще нет друзей.
– Но должны же вы справить тризну по вашим павшим… единомышленникам, – предложил я.
– Да кому это надо, – фыркнул другой караульный. – Смерть – это часть нашей работы. Мы не оплакиваем павших. Это пустая трата времени и отвлечение от насущных проблем. Когда ты вступаешь в Караул, ты перестаёшь быть той личностью, чья смерть будет оплакана. Мы все лишь части чего-то большего, и так к нам и следует относиться.
– Это часть нашей присяги, – добавил третий воин. – «Мы служим, мы сражаемся, мы защищаем. Мы поддерживаем нашу миссию и с радостью отдадим свои жизни, если будет на то воля богов». Так что наша задача сейчас – понять, каким образом обеспечить успех нашего похода без сорока процентов боевого состава.
Мы с Ари переглянулись и сдались.
В конце концов, было в этом рациональное зерно: возможно, что судьба всего мира зависела от нашей миссии, и поэтому совершенно глупо было тратить время на оплакивание гибели двоих, когда провал может привести к гибели миллионов или даже миллиардов.
Кроме бойцов (если не считать наших ушибов и синяков) пострадал только Головастик, который вывихнул лодыжку. Тики уже работала над заклинанием, которое облегчило бы его боль.
У Тики Грызьнелюб всегда была высокая восприимчивость к магии. Правда, до того как она перебралась в чикагское подземелье, Тики никакой подготовки не проходила. Оказавшись там, она начала тренировки с Фенмиром Мистмохнусом (я тем временем был в темнице на базе Эдвина в Алькатрасе). В результате выяснилось, что у Тики есть два таланта:
1. Жутко и заковыристо браниться;
2. Учить и применять целебные заклинания.
И хотя её заклинания не всегда могли излечить болезнь, они отлично уменьшали боль и ускоряли процесс восстановления.
В любом случае мы считали себя счастливчиками, имея такого члена в отряде, что, надо заметить, совершенно не по-гномьи.
Спустя пару часов после Битвы на рокнаровской опушке мы забрали всё, что смогли, из наших палаток, освежевали рокнаров и взяли с собой всё мясо, которое могли унести[13], и вырезали Камешку посох.
– Итак, Камешек, в какую сторону нам идти? – спросил я.
И тут мы все замерли. Одна за одной наши головы медленно повернулись к скальному троллю. Мы все в немом осознании уставились на то, что осталось от его глаз.