– Ну а какой же прокол?
Второй ухмыльнулся:
– А вот тут ты мне поможешь. Думай! Резонансное дело какое-нибудь притормозить нужно.
– А ведь есть такое! – радостно дернулся полковник. – Дело «красной звезды»!
– Что еще… А-а! Ты про девчонку убитую? Помню-помню. Левкин на контроле держит… держал. Вот пусть на этом деле Алтуфьев себе шею и сломает!
– Что, подставить надо?
– Да нет! Нужно просто затянуть! А дальше уж я постараюсь… Как именно затянуть, думай сам.
Христофоров вдруг улыбнулся:
– Да что тут и думать-то? Сутолоку создать, суету пустую. Там же, в Озерске… Заявления организовать, проверки… О! Из районной газеты корреспондента можно направить! Статью писать о славной советской милиции… Пусть везде нос свой сует и всех нервирует! А еще с людьми буду тянуть, с помощью. А в главке прикажут – дам самых бестолковых. Да, Вилен! С главком никак нельзя порешать?
– Порешаем и с главком… – Встав, Венедский убрал коньяк и рюмки. – Все, больше не пьем! Пора за работу.
– Пора так пора…
– Да, в субботу товарищ Тенякин, Сергей Афанасьевич, бывший прокурор, на рыбалку к себе в деревню звал. Вот с тобой и поедем.
– Да я ж…
– По-о-едем! Сергей Афанасьевич – человек уважаемый. Чтоб со стороны кому казалось, будто и он к новому твоему назначению руку приложил… Вот теперь – все. Иди работай.
Уже попрощавшись, полковник вдруг обернулся в дверях. Улыбнулся лукаво:
– Совсем из головы вылетело! У меня ж, Вилен Иннокентьевич, подарочек для тебя! Знаю – любишь.
Подойдя к столу, Христофоров вытащил из портфеля импортную грампластинку с большими красными буквами на глянцевом черно-белом конверте.
– Армстронг!
– Вижу, что Армстронг! «Хелло, Долли!». Что ж, послушаю. Тронут! – приняв подарок, искренне поблагодарил Второй. – Помнишь, как раньше говорили? Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст! На это, что ль, намекаешь? Ла-адно, шучу!
Товарищ Венедский вовсе не был таким сухарем, каким многим казался, и иногда позволял себе быть слегка ироничным.
Женька бегала по утрам – девчонки в общежитии приучили. Конечно, не всегда – в дождь, к примеру, не бегала, ну и когда никто не звал, когда сильно хотелось спать, да и вообще…
Здесь же, в Озерске, практикантка решила не отступать от заведенного порядка: бегать так бегать, силу воли тренировать, да и вообще для здоровья полезно. Ну и практика – долго в постели не понежишься!
Как здорово все-таки с новым знакомством вышло! Юлька, Игорек… прыткий такой… Коли б не «Кругозор», не «музыкальное» дело, Колесникова б его отшила еще на почте – вот еще, с мелочью всякой знакомиться! Так, дела ради… Хотя Юлька – веселая, классная или, сказать по-модному, клевая, именно так говорили «питерские чуваки», почти хиппи.
Родители вставали, как всегда, в семь – на работу. Отец – начальник межведомственного гаража, мать – бухгалтер в стройтресте… Уже вон поставила чайник, возится на кухне. Темненькая, небольшого роста – в отличие от высокого отца, Женькина матушка относилась к тому типу женщин без возраста, вечных девчонок, которым можно было дать и сорок, и двадцать пять.
– Мама, встала уже? Ум-м, блинчики!
– Бегать? Смотри, побыстрей! Остынут – будешь холодные есть.
– Зато не обожгусь.
– Не обожжется она. Ух, егоза… Как там Максим-то? Работает еще? Что-то я его давненько в форме не видела.
– Так он же оперативник, им форма не нужна. – Схватив только что испеченный блин, Женька ойкнула и, поспешно бросив его на тарелку, подула на пальцы. – Горячо!
– Так а ты думала! Значит, все хорошо у Максима?
– Ну да, хорошо. Важный такой ходит – уголовный розыск!
– Жениться не надумал еще?
– Ой, мама! Вечно ты…
– А что, уж и спросить нельзя?
– Ну откуда ж я знаю! Ладно, побегу.
– Постой… Саша! Она уже убегает…
– Постой, дочка!
Александр Федорович Колесников, еще на фронте прозванный Керенским (имя отчество схоже!), всю жизнь работал шофером, а потом – начальником гаража, сначала – пригородного колхоза, а затем и межведомственного, устроенного на манер прежних машинно-тракторных станций и появившегося в Озерске стараниями первого секретаря райкома товарища Левкина. Идею ему подсказал Александр Федорович, прямо на партийном собрании, где Левкин присутствовал в качестве почетного гостя. Завгару очень не понравилось, когда Хрущев упразднил МТС, распродав технику колхозам, – колхозники с техникой не справлялись, да и вообще – затратное это было дело… Левкин идею поддержал и дал соответствующее распоряжение… Тем более пригородный колхоз-гигант «Авангард» нынче был переведен в совхозы, а там денежки-то государственные, их бы экономить не худо…
– Вот что, Женька, – высокий, подтянутый, сильный, с густой, чуть тронутой сединой шевелюрой, Александр Федорович вошел на кухню, спрятав улыбку в усы, – на следующей неделе в командировку отправляют. Так что день рождения твой – мимо.
– Я помню, ты говорил. – Женя уже догадалась, к чему весь этот разговор.
– Так что подарок мы тебе подарим сейчас. Уж не знаю, понравится ли… Неси, мать!
– Ага.
Улыбнувшись, матушка принесла картонную коробку, перевязанную красной шелковой ленточкой.
Неужели…
– Ну открывай!
Оп!
– Ой… «Два мяча»!!! – вытащив из коробки новенькие кеды, Женька бросилась к родителям с поцелуями.
«Два мяча» были не простые кеды – китайские, мягкие и удобные! Да и нарядные – белая, с узенькой красной полоской подошва и ярко-синий верх с белой оторочкой и кружком на щиколотке. На кружке нарисованы мячики – волейбольный и баскетбольный, и подписано – «Два мяча», сделано в К. Н. Р. Именно так, с точками. В Китайской Народной Республике, значит…
В отличие от обычных китайские кеды стоили не полтора рубля, а четыре с полтиной. Да еще попробуй достань!
– Вижу, угодили!
Родители довольно переглянулись.
– А ну-к, дочка, примерь.
– Как раз! – Женька радостно сверкнула глазами. – В них и побегу… Я сегодня быстро!
Ну да, быстро – блины ведь! Вообще-то Евгения блины и сама могла испечь, но мамины-то завсегда вкуснее…
Ах, в новых-то кедах не бежишь – летишь будто! Свернув на Южную, Женька побежала по грунтовке к лесу – а там уже по тропинке, по холмам – вверх-вниз, вверх-вниз…
До чего же красивый вид открывался с холмов! Видно было далеко – и все три школы (да-да, три – еще и «старая»), и комплекс зданий училища механизаторов в самом конце центральной Советской улицы, и больничный городок с красной водонапорной башней, и автостанцию, и все три озера, именуемые без затей – Большое, Среднее и Маленькое.
Озерск, в отличие от плоского, как стол, Тянска, располагался на холмах и выглядел куда красивее районного центра, чем все жители городка очень гордились. Как и своим правильным русским языком, без всякого там московского аканья, вологодского оканья и прочих диалектизмов. Ну разве что в дальних деревнях странно строили фразы да употребляли словечки типа «дак, куды, магазин» – с ударением на средний слог. Еще, конечно, финно-угорские слова употребляли – вепсы же жили кругом! Та самая летописная «весь», вернее – ее потомки, озерцами именуемая – чухари. На манер финнов – «чухонцев».
Липы какие внизу красивенные! Здесь же, на холмах, – высокие сосны, да ельники, да карьер… А запах какой! Воздух густой, землянично-пряный – так бы и пил, ел бы ложками! Кругом птицы поют, шмели, стрекозы летают…
Внизу хорошо видна площадь. Рядом, на пригорке, – стадион, за ним – клуб, построенный еще пленными немцами. На самой же площади – кирпичный автобусный павильон, универмаг РайПО, продуктовый магазин и отдельно стоявший винно-водочный, называвшийся красиво – «Заря». Тут же – большое двухэтажное здание, обшитое выкрашенными в синий цвет досками. На первом этаже – сберкасса и какие-то конторы, на втором – квартиры преподавателей местного училища механизаторов.
Центральная городская улица Советская, по сути бывшее шоссе, пока что была заасфальтирована лишь наполовину, однако широкие тротуары имелись на всем ее протяжении, а по вечерам вдоль улицы зажигались фонари.
Слева и справа от главной улицы виднелись двухэтажные деревянные дома, выстроенные колхозным самостроем, так называемым хозяйственным способом. Обшитые досками и выкрашенные в разные приятные глазу цвета – ярко-голубой, травянисто-зеленый, темно-красный, – они смотрелись очень даже нарядно, придавая городку открыточно-праздничный вид.
Ну, хватит уже любоваться! Вперед! До старой школы – там быстренько пресс покачать – и обратно. Блинчики же ж!
Бревенчатое двухэтажное здание старой школы располагалось на высоком холме, рядом царапали небо высоченные сосны, а внизу, на крутояре, у школьной конюшни, густо разрослись черная смородина и малина. Рядом виднелся обширный пришкольный участок, однако в самой школе уже лет пять не учились – переехали в новое здание, располагавшееся чуть ниже, ближе к училищу и Среднему озеру, длинному и вытянутому, словно река.
Со старой школой у Жени было связано много воспоминаний, как хороших, так и, мягко говоря, не очень. Ну, то дело прошлое.
Летом здание не пустовало, обычно там располагалась этнографическая экспедиция, а нынче вот – летний лагерь районной спортивной школы. Дело хорошее – тут и стадион рядом, и озеро, и даже вон турники. До обеда юные спортсмены помогали совхозу – пропалывали картошку и турнепс, после обеда же занимались спортом. Ну и по утрам – перед работой в совхозе – обычно бегали кроссы.
Вот и сейчас побежали – мальчишки и девчонки в белых майках и черных спортивных трусах.
Когда-то и Женька вот так же летом ходила… и каталась на велике. Сейчас же… За коротенькую-то юбку пересудов не оберешься, а уж короткие шорты надеть… Ого-го! Скажут, уж точно – прости-господи! Да уж… Все-таки Озерск не совсем город, а просто-напросто большая деревня, хоть и бывший райцентр.
Подбежав к турникам, Женька повисла на перекладине и сделала «уголок»… Потом еще раз, еще…