– Молодец! – прокомментировал ее действия задорный мужской голос. – Давно занимаешься?
– Да так, изредка. – Колесникова спрыгнула с турника.
Перед ней стоял симпатичный парень… даже не парень, а скорей молодой – лет тридцати – мужчина. Загорелый, невысокий, плечистый… под синей открытой майкой перекатывались мускулы. Круглое, вполне обычное лицо – взглянешь, не запомнишь, если б не такая вот широкая обаятельная улыбка, что Женька сама улыбнулась в ответ. Бывают же такие люди – приятные с первой же встречи. Хотя внешне вроде бы ничего особенного… как все… Синие спортивные штаны – именно штаны, а не треники, – голубая майка «Динамо». На правом запястье (левша?) – шикарные часы «Ракета-спорт». И модная прическа. Длинноватенькая – под битлов. А цвет волос… каштановый, что ли?
– Иваньков, Геннадий Петрович! – снова улыбнувшись, представился незнакомец. – Тренер спортивной школы.
– Женя… Колесникова…
– Женечка, вы местная? – Похоже, Геннадий Петрович не привык откладывать дела в долгий ящик. – Из какой школы?
Ну вот. Опять за школьницу приняли.
– Вообще-то местная. Но сейчас в Ленинграде. Учусь.
– Поди, какой-нибудь техникум? Жаль! – искренне огорчился новый знакомый. – Честное слово – жаль! Мы тут с осени филиал открывать собрались. Да-да, у вас в Озерске! Так что люди нужны. Особенно такие, как вы!
– Что же во мне такого?
Вообще-то можно было бы уже и уйти, побежать себе дальше, но… Как-то невежливо, что ли! Человек ведь с открытым сердцем…
– Вы спортивная, Женечка!
– Спасибо! – Хоть кто-то оценил.
– Да что вы! – тренер всплеснул руками и тут же спросил: – А может, вы, Женечка, мне здесь кого посоветуете? Но только местных девчат, школьниц. Таких же спортивных и симпатичных, как вы!
Вот ведь… И не знаешь – то ли клеится, то ли просто комплимент отвешивает. Поблагодарить или обидеться?
Геннадий Петрович вдруг вильнул взглядом – скользнул с симпатичного девичьего личика чуть ниже…
Ну да, ну да… Никакого лифчика Женька под маечку не надевала – с первым-то размером груди! Во-первых, бегать неудобно, а во-вторых – попробуй купи. Такие отечественная промышленность не выпускала. Все больше – чехлы…
Так-то, издалека да на бегу, незаметно, а вот если внимательно присмотреться…
– Ну… пора мне, – резко повернулась девушка. – Поспрашиваю, конечно. Чем смогу – помогу.
– Вот спасибо!
– Только вы не очень-то обольщайтесь! У нас здесь как в деревне – спорт не в чести! Потому что некогда. Коровы у многих, свиньи, козы и прочий скот. А он внимания требует. Не до тренировок.
– И все ж… Вы заходите. У нас танцы по вечерам. Магнитофон имеется. Мы чужих не пускаем, но вас… Обязательно заходите, хорошо?
– Как получится.
Пора, давно уже было пора уходить… убегать. А то блинчики остынут… Да и вообще, скоро уже и на работу… на практику…
– Ну, как у тебя с «музыкальным» делом? Движется? – едва завидев вошедшую в отделение практикантку, осведомился Ревякин.
– Так это… движется… – Женька поначалу растерялась. – Вы же сами сказали… Я могу обо всем подробненько доложить.
– Да пока не надо, – начальник расслабленно отмахнулся.
Хм… И чего спрашивал?
– Это пока подождет, – между тем продолжил Игнат Степанович. – Сейчас, Евгения, тобой прокуратура интересуется!
– Прокуратура?! – Девушка невольно вздрогнула.
– Да-да, прокуратура! Признавайся – натворила чего?
Глава 5
Озерск – Тянск, начало июля 1968 г.
– Сегодня, третьего июля, члены экипажа самолета «Дуглас ДС-8» по решению компетентных государственных органов были отпущены вместе с самолетом. Напомню, инцидент с самолетом американской авиакомпании Seaboard World Airlines произошел первого июля нынешнего, одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Авиалайнер нарушил воздушную границу СССР над Курильскими островами. Самолет был перехвачен советскими летчиками и принужден к посадке в аэропорту «Буревестник» на острове Итуруп. Это были новости, а теперь послушайте записи легкой музыки… Поет Тойво Соостер и ансамбль «Дружба»!
Ты просто моя суббота,
Твой плен и моя свобода,
И все у нас впереди!
– Вот ведь, отпустили все-таки… – Встав, Пенкин выключил радио – обычный проводной репродуктор – и, искоса глянув на вошедших, махнул рукой. – Да что вы там в дверях-то, как сиротинушки… Проходите уже! Тем более, Игнат Степанович, это вообще-то твой кабинет.
– Вот, – улыбнувшись, Ревякин легонько подтолкнул девушку в спину, – та самая Евгения Колесникова, про которую я говорил. Евгения Александровна.
– Здравствуйте, – несмело поздоровалась Женька.
– Пенкин, Сергей Петрович. – Следователь уселся за стол и улыбнулся. – Да мы ж с вами знакомы, не помните? Как-то виделись уже… Да присаживайтесь же!
Этого молодого следователя Женя вспомнила – действительно, встречались, да и в прокураторе мельком видела, но, в общем, не суть.
– Ну, я пока пойду, – одернув пиджак, дернулся было Ревякин.
– Нет-нет. – Сергей Петрович чуть приподнялся и махнул рукой. – Вы тоже поприсутствуйте, товарищ капитан! Чтоб в курсе дела были.
В узеньких кремовых брючках и в светлой рубашке с погончиками и короткими рукавами, явно импортной, следователь выглядел как-то не очень солидно и больше напоминал слегка оборзевшего старшеклассника.
Ну да, ну да – так и есть! Особенно когда вот так вот смахнул со лба челку… Интересно, сколько ему лет?
Тьфу, ну что за мысли-то? Женька поспешно опустила глаза…
– Так вот, Евгения Александровна, у меня к вам есть одно очень важное дело… Вы, конечно, в курсе недавнего убийства?
– Так, в общих чертах, – спокойно ответила Женя.
Спокойно-то спокойно, но чего ей это стоило! Хотелось тут же вскочить и захлопать руками… или закружиться, запрыгать на одной ноге! Неужели? Неужели и ее сейчас привлекут к расследованию? К тому самому серьезному и важному делу… Убийство – это вам не пластиночный самопал!
– Так вот… – Сергей Петрович снова поправил челку. – В качестве подозреваемого у нас имеется неустановленное пока что лицо… С известными приметами! Коренастый, с длинными волосами… ну, под битлов, понимаете?
– Понимаю.
– Волосы такие, каштановые или темно-русые. Тут толком не рассмотрели…
– Шатен, скорее всего, – подсказал Ревякин.
– Ну да, шатен. Одет – в спортивные шаровары, олимпийка на молнии, кеды. Еще – рюкзак и зеленая брезентовая куртка, такая, как в стройотрядах носят. Может передвигаться на мотоцикле зеленовато-голубого цвета… мотоцикл легкий, «Ковровец» или «Восход»… Ну как бы вам объяснить?
– «Восход» на сто семьдесят пятый «Ковровец» похож. – Женька как бы между прочим повела плечом. – А с более ранними моделями вряд ли спутаешь. Там и седло не такое, и бак…
– Одна-ако! – чуть помолчав, с уважением протянул Пенкин. – Я вижу, вы разбираетесь.
– У самой мотороллер! – Хозяин кабинета с усмешкой поправил воротник и посетовал: – Второю неделю жара стоит. Когда хоть и отпустит?
– Ха! Они на жару жалуются! – в голос расхохотался следователь. – Радоваться надо – в кои-то веки в Озерск лето пришло! Хотите, чтоб дожди зарядили?
– Нет, дождей не хотим! – Колесникова мотнула головой, и все дружно рассмеялись.
С висевшего на стене портрета так же весело щурился Ильич. Видно, тоже радовался солнышку и погожему летнему дню!
– По приметам еще вопросы есть? – уточнил Пенкин.
– Есть, – резко кивнула девчонка. – Вы сказали – кеды. А какие? Наши или, скажем, китайские – «Два мяча»? Вообще-то большая разница!
Пенкин вскинул брови:
– Ну-у, Евгения Александровна! Честно сказать – потрясен. Не зря вы на юрфак пошли, не зря.
– Так ваш же Владимир Андреевич и сосватал! Я поначалу в педагогический собиралась…
– По кедам тоже пока неопределенно, – хмуро бросил Игнат. – Как и по мотоциклу. Так, разве что косвенно…
– А нам нужно конкретно! – Покусав губы, Пенкин снова посмотрел на Женьку. – Так вот, Евгения Александровна, вам вот как раз такое конкретное поручение…
– А можно без отчества? – осмелев, попросила Женька. – Вот просто – Женя. Как все здесь зовут. А то чувствую себя лет на сорок или даже на пятьдесят!
Следователь улыбнулся:
– Ну, на пятьдесят, скажете тоже! Ну, Женя так Женя. Извините, обидеть не хотел.
После этих слов Пенкин наконец-то перешел к делу, весьма, кстати, непростому и щекотливому… Оказывается, подозреваемого – того самого патлатого парня – видели в Озерске еще и в мае, почти за полмесяца до убийства. А может быть, он и раньше сюда приезжал и совсем не обязательно оставлял после себя трупы.
– Понимаешь, ну просто, как у молодежи говорят, снимал девчонок и… а дальше уж как сложится. Не брезговал и школьницами. Да и убитая – несовершеннолетняя… Так вот – к чему это я? – Чуть помолчав, Пенкин продолжил: – У вас же, Евгения… Женя, наверняка молоденькие подружки есть? Так вот бы нам узнать этак осторожненько… – Тут следователь явно смутился, впрочем, быстро со своим смущением справился – разговор-то шел деловой, так сказать, сугубо профессиональный. – Короче, узнать надо – мало ли, кто-то к девчонкам приставал, похожий по приметам. Понимаете, Женя… – Пенкин снова покусал губы. – Как бы это сказать? Тема-то деликатная, тонкая… На всех углах о таком не болтают… Но среди подружек наверняка хвастаются! Ну лестно же – школьница и вполне себе взрослый мужчина, причем далеко не старик, и допускаю, что вполне симпатичный…
– Поняла, – кивнула Женька. – Ну, подружки есть. Думаю, кто-нибудь что-нибудь такое и слышал, Озерск – город маленький. Малолетки могли и похвастать, если там все по добру… Но вы правы: взрослым ни за что не расскажут!
Чтобы лишний раз не светиться в милиции, решили, что практикантка пока в отделение заходить не будет, ну разве что в самом крайнем случае. Передавать информацию предложили через старшего лейтенанта Дорожкина, тем более что его жена Катерина – лучшая подруга Женьки.