А куда тут еще пойти? Разве что в пивном баре с алкоголиками, кафе-то до сих пор не открыли, хотя обещают вот уже третий год. Местные предприятия расширялись – тот же леспромхоз, ДСК, больница, еще и мебельная фабрика в промкомбинате открылась. Интеллигентных людей в городке стало много, молодежи… И – без кафе!
В чайную напросился и Игорек, как-то так само собой вышло. Пришлось взять, не гнать же! Пришли туда к обеду, заказали мороженое и лимонад. Сидели, болтали, так, ни о чем.
– А вот в нашей школе такие раньше танцы устраивали… С драками! – припомнила Юлька. – Ну, там, на Дальнем Востоке… Мы в поселке жили, под Хабаровском. Там такой народ – ого-го! Одни уркаганы!
– В карты на раздевание играли! – гордо добавил Игорек.
Юлька фыркнула:
– Я не играла! А ты вообще тогда еще мал был.
– Зато я слышал, как…
– А вообще, Женя, да. Уркаганы ни одной девчонки на улице не пропускали! Идешь – обязательно окликнут! Не пристанут, так обсмеют. Как вспомню, так вздрогну. Здесь-то совсем другое дело. Хотя…
– А что здесь? – поставив стакан с лимонадом на стол, вскинулся Игорь. – И здесь пристают. Вон как раз в мае случай был, знакомые девчонки рассказывали… Они меня постарше… В самом начале, помните, тепло ненадолго пришло, до девятого мая еще, до праздника.
Юля нетерпеливо дернула шеей:
– Да что ты все заладил – помните, не помните! Дальше рассказывай.
– Так я и говорю! Пошли они как-то после школы на озеро – загорать. Купаться еще холодно было. Так там к ним мужик привязался, взрослый! Люська Карякина потом рассказывала…
– А, так он к Карякиной приставал? – громко расхохоталась Юлька. – Тогда ничего удивительного. Та еще оторва! И выглядит – ого-го! Не скажешь, что шестнадцать.
– Да, титьки у нее – ух! – Игорек с радостным видом кивнул и все же немного смутился, замолк – как еще отреагирует Женька?
Женька отреагировала нормально, попросила продолжать… И впрямь интересно было! Колесниковой – так более чем…
А дальше, если верить Игорьку и тем девчонкам, ничего особенного не было. Мужик их просто пофотографировал – да, при нем фотоаппарат был, – сказал, что для оживления снимков. Конфетами угостил да импортной жвачкой, даже вино предлагал, вот только Верка, подружка Люськина, забоялась – вдруг родители запах учуют? Взяла да домой ушла. А Люська осталась…
– И? – в унисон переспросили девчонки.
– И ничего. – Мальчик быстро доел мороженое. – Может, еще по одному?
– А ничего не слипнется?
– Да я закажу! – Женька подошла к стойке и, сделав заказ, тут же вернулась.
– Так что с этой вашей Люськой?
– Да говорю ж – ничего! На следующий день в школу как ни в чем не бывало пришла. Опоздала, правда. И это… Бусы у нее янтарные появились! – припомнил Игорек. – Кругленькие такие, знаете?
– Знаем! – принимая от буфетчицы мороженое, Юля отрывисто кивнула. – Недорогие, но попробуй достань!
– Вот! – Положив в рот ложечку пломбира с сиропом, мальчишка блаженно прищурился. – Ум-м! Вкусно! Спасибо, Женя.
– Да не за что!
– Так вот, Люська потом хвастала, что бусы ей тот мужик подарил. Верка, помню, вся тогда обзавидовалась – вот ведь, дура, ушла! А так бы, верно, и ей что-нибудь обломилось. Бывают же хорошие мужики, нежадные!
– Ну-у, как сказать… – Женя покачала головой. – А что за мужик, не рассказывали?
– Нет. Сказали только, что старый. Лет тридцати.
Та-ак… Корякина Людмила, вторая школа. Нет, скорее в училище уже учится… Еще подружка ее, Вера…
– А у Верки какая фамилия?
– Бусенцова.
А вообще хорошо так посидели! Поболтали, посмеялись – весело! Имениннице подарили маленькую пластинку – миньон – с записями Сальваторе Адамо. Импортную!
Прямо за столиком и запели:
– Томбе ля неже-е!
«Падает снег», если перевести с французского… Ну, до снега еще было далеко…
Мужчина в сером костюме уселся с бутылочкой пива за столик в углу. Улыбнулся, глядя на веселящуюся молодежь. Вот ведь, были когда-то и мы рысаками, да-а…
Глава 6
Окрестности Озерска, 8 июля 1968 г., понедельник
Рита Ковалькова еще никогда в жизни не чувствовала себя такой взрослой, как сейчас. Никогда за все свои шестнадцать с половиной лет не было у нее такого красивого платья, такого модного купальника бикини, такой прически… как у французской артистки Марины Влади! Точнее сказать, у той и у Риты и не было-то никакой прически – длинные каштановые локоны, такое впечатление, что нечесаные, свободно рассыпались по плечам, да лезла прямо в глаза челка! Зато на улице все парни головы свернули, провожая взглядами юную красотку в красном коротком платьице.
А уж на дальнем пляже, когда разделась… Прямо как в песенке, что крутили в клубе на танцах – «Иси-биси, тини уини… пти бикини» – как-то так… «Маленькое желтое бикини в горошек»! Только у нее – не желтое, а зеленое. Зато цвет такой приятный, яркий. А материал-то – чистый нейлон! Что и говорить – ГДР!
– Иси-биси тини уини… – расстелив на песке полотенце, девчонка попыталась напеть, но тут же махнула рукой и рассмеялась – с иностранным у нее всегда были проблемы, как и почти со всеми школьными предметами, кроме, пожалуй, физкультуры да пения…
А солнышко нынче какое! А песочек? И водичка теплая… Ах, на дальнем пляже так хорошо мечтать!
– Ого, Ковалькова! Ты, что ли? Ничесе купальник какой! Откуда?
Парни! Те еще проходимцы… Ну, черти! Все мечты оборвали. И принесла же нелегкая.
– От верблюда! – Ритка была девушкой резкой и вполне могла за себя постоять.
Еще бы – в такой-то семейке поживи! Мать спилась и в прошлом году померла, а отца и не было… то есть был, конечно, но поди знай кто. Верно, пьянь какая-нибудь. Правда, в те времена мать еще не пила, это уж потом начала, когда второй муж бросил. Пить начала, погуливать с мужиками и колотить дочку по поводу и без. Рита почти все время в синяках и ходила, даже боялась признаться, кто ее бил. Так и жила, в боли и страхе. Пока сама не научилась давать сдачи. Не только пьяной мамке, но и ее ухажерам…
– Нет, она украла его, наверное.
– Сейчас как дам!
Девушка резко вскочила, и парни опасливо попятились – знали, сейчас диво прилетит, за Риткой не заржавеет!
– Да мы пошутили. И вообще, загорай себе – мы тебя трогаем?
– Вот и идите куда шли!
Даже всегда наглый второгодник Мымарев, Мымаренок, – упитанный пацан с круглым нахальным лицом и косой челкой – и тот Риту побаивался, и не зря – уже как-то нарвался. А била Ритка зло, хватко, отвязно и боли не боялась совсем!
Вот и сейчас Мымаренок сдулся, пробурчал что-то себе под нос да дружку своему, Симакову Пашке, или попросту Симе, отвесил смачного такого леща…
– А чего ты дерешься-то? – Мелкий, как пятиклассник, Симаков с обиженным видом тряхнул светлой челкой.
– А чтоб не думал себе!
Вообще-то Сима с Мымаренком не дружил, интересно, чего сейчас спелись? Верно, чего-то задумали? Те еще были пареньки, как есть шпана.
Ушли… Ага, по пути Маринку Стрекозу встретили… Снеткову вообще-то, Стрекоза – это прозвище. Смуглая, темненькая, кареглазая… Ха, гляди-ко! Вечные свои косички сменила на модное каре… Еще бы – экзамены сдала, в девятый класс собралась, задавака!
– Маринка, айда с нами купаться!
Как же, пойдет она с ним! У нее своя компания есть из таких же отличников, хорошистов и зануд типа Коленьки Ващенкова.
– Вот еще! – Маринка фыркнула и прибавила шагу.
Синий закрытый купальник облегал ее стройную фигурку настолько аппетитно, что Мымаренок вытянул руки:
– Ага-а, Стрекозища, попалась!
– Пусти!
– А вот не пущу! Сима, давай ее в воду выкинем?
– Попробуйте только! Пусти, сказала!
Снеткова хулиганья не боялась, как-никак комсорг! И шпана тоже понимала, с кем стоит связываться, а с кем нет. Конечно, могли и Снеткову затащить в лес, к землянкам, раздеть да облапать – не больше, как со многими девчонками делали… Однако потом могла ответка замучить – Маринка молчать бы не стала и обиду просто так не спустила бы.
– Да кто тебя держит-то? Иди! Больно надо!
Ага, отстали… Да Ритка и не сомневалась, так, наблюдала краем глаза…
А хорошо бы эту задаваку Стрекозу в воду выкинули! Или купальник бы с плеч стянули. Вот бы ей и поделом! А то ходит, правильную из себя строит…
Не выкинули, не стянули – трусы! Безответных ищут… Да и тех, чтоб над ними поиздеваться можно было без лишних свидетелей…
– Привет, Рита!
– Привет! – Ковалькова перевернулась на спину, приподняла темные очки, этак вызывающе глянула, мол, что смотришь? Не только таким, как ты, занудам, в модных шмотках ходить!
– Красивый у тебя купальник, Рита. Где купила?
– В ОРСе, случайно. Там один такой и был.
Соврала, конечно.
– И очки у тебя клевые! Как у Збигнева Цибульского… был такой артист.
Вот ведь пристала!
– Цибульский?
– Ну, фильм «Девушка из банка» смотрела? Недавно показывали в ДК.
Ага, по ДК только такие, как ты, и ходят! Тридцать копеек за сеанс, для кого-то не деньги!
– Нет, не видела… Ладно, не мешай загорать.
Честно сказать, Рите очень хотелось, чтоб Снеткова сейчас осталась, чтоб присела рядом, чтоб вместе потом купаться пошли и чтоб встретили нормальных парней, конечно, не из Озерска, а… И чтоб все потом знали – с Ковальковой не одна шпана дружит, но и…
Но гордость взяла свое, взыграл гонор! Ишь, стоит тут, выпытывает – где взяла, где купила… Твое какое дело, а?
– Да не мешаю я, ухожу уже…
Вот и иди! Скатертью дорога. Обойдемся и без тебя…
И все же обидно…
Подставив солнышку спину, Ритка расстегнула верхнюю часть бикини, чтоб не было белых полосок, сорвала растущую рядом травинку, сунула в рот, надвинула на нос очки и попыталась думать о чем-то приятном. К примеру, о том, как нагрела родную тетку.
После смерти матери Риту забрала родная бабка – хоть в этом повезло. Хотя как сказать – жили-то бедно, на небольшое пособие да колхозную пенсию в двенадцать рублей особо-то не пошикуешь. Вот и ходила Ритка в обносках да в перешитом – в старом школьном платьице, в сто раз перечиненных туфлях, в старушечьих чулках страшных… Летом еще ничего – из старой бабулиной юбки вышло вполне приличное платьице, это вот, красное… Правда, бабуля за юбку скандалила и попыталась внучку побить… Ну да не тут-то было! Тетке Алевтине пожаловалась: вот, мол, приютила сиротку, а та оказалась змеей!