– А то и хотела! – Тамара Тимофеевна уперла руки в бока. – Иван Никанорыч, дорогой! Наговаривают они на сынка мово. Девки эти, змеищи драные, сами дразниться начали. Первыми! Да они все время… Как мимо нашего забора пройдут, так обязательно язык покажут или, прости господи, подолы бесстыдно задерут!
– То есть как это задерут? – быстро уточнил дежурный.
– Да как сегодня! Я еще издалека увидала, из больницы, с работы… Стоят у нашего дома – задом повернулись, задрались – срам! Смеются, кричат: «Лутоша, Лутоша живет припевоша!»
– Врет она все! – Не до конца прикрытая дверь резко распахнулась…
– А, подслушиваешь! Ах ты ж…
Ситуация вновь грозила перейти в критическую стадию, однако Иван Никанорыч умело выправил положение:
– Гражданка Харитонова, закройте дверь!
– Так она ж…
– Закройте! Понадобитесь – позову… Вот, так-то лучше… Ну, Тамара, продолжай…
– Я и говорю да-ак! Змеищи эти малолетние…
– Девочки!
– Девочки… Дразнились, змеищи, подолы задирали… А потом закричали: «Не догонишь, не догонишь!» – и понеслись!
– А сынок ваш, значит, за ними?
– Дак а куда ж? Они ж, гадюки, сами и виноваты! А Сашок-то у меня смирный, мухи не обидит. Все соседи знают!
– Да понял, понял! – Сделав пометку на бумаге, дежурный махнул рукой. – Ситуацию эту кроме тебя еще кто-то видел?
– Так соседка, Бараниха…
– Баранова Нина… Как ее по батюшке?
– Петровна.
– Баранова Нина Петровна… Еще кто-нибудь?
– Хм… – Лутонина ненадолго задумалась и наново перевязала платок. – Так Славик, может… Игорь Славков, тракторист, паренек… он там с мотоциклом возился, кажись… Они рядом живут да-ак!
– Кажись или возился?
– Да точно не скажу… Ой, бабка ихная там в огороде была, Авдотья!
Тщательно записав все показания, дежурный поправил фуражку:
– Ну, пока все… С вами теперь участковый разбираться будет.
– Дорожкин, что ль?
– Он. Ну, если из Тянска стажера не пришлют – обещали.
– Пусть уж лучше Дорожкин. Он хоть свой…
Ателье, оказывающих населению бытовые услуги, в Тянске насчитывалось аж целых пять штук, но звуковые сувениры записывали только в одном – центральном доме быта, что значительно облегчало задачу. Именно туда, в дом быта, и отправился младший опер Максим Мезенцев, сойдя с рейсового автобуса на остановке «Старая площадь». Идти было недалеко – минут пять.
Дом быта занимал двухэтажный каменный особняк еще дореволюционной постройки. Все как полагается: портняжные мастерские, прокат бытовой техники, ремонт обуви… и ремонт все той же техники. Последний, судя по новенькой вывеске, открылся недавно. Как раз вот на первом же этаже…
– «Спидолы» и прочее пока не берем, диодов нет, – не глядя бросил сидевший за большим столом ремонтник, мужчина лет тридцати пяти, рыжеватый, в очках и синем рабочем халате, увлеченно возившийся со старенькой радиолой «Рекорд».
– Да я не в ремонт… – улыбнулся Максим. – Где бы мне звуковое письмо записать?
– Да на втором этаже. – Мужчина поднял глаза. – Только через месяцок приходите – сейчас там сотрудник в отпуске.
– А-а мне б еще кое-что узнать… Отдел кадров где у вас? Ну, или секретарь…
– Отдел кадров у нас в управлении, – включив в розетку паяльник, засмеялся ремонтник. – Там же и секретарь. А здесь – одна бухгалтерия.
– А где?
– По лестнице, на втором этаже. Но там вам звуковое письмо не запишут!
Однако шутник…
Поднявшись на второй этаж по старой каменной лестнице, Мезенцев толкнул дверь:
– Разрешите?
В ответ – тишина. И – никого! Пусто. Лишь два заваленных бумагами стола, на одном – телефон и большая печатная машинка.
Хм, интересно, где же все? А впрочем…
Взяв первую же попавшуюся бумагу, Максим тут же увидел западающую букву «Д»… Как и говорила Женька! А Славков, гад, толком и не раскололся – мол, шапочное знакомство, так, приезжает иногда… Ну да, знакомый… старый… Сказал, что в ателье работает! Да, помогаю ему с заказами… А что, нельзя? Частник?! Да что вы говорите! Нет, не знал…
Врал, конечно, собака! Но и без его показаний обошлись легко и непринужденно! Даже как-то неинтересно: теперь уж осталось легче легкого. Молодец Женечка…
– А что вы тут…
– Здравствуйте! – Мезенцев тут же предъявил удостоверение пухленькой блондинке с шиньоном.
– Милиция? – удивилась та. – А нас ведь на той неделе только что проверяли! Ревизия и эта… ОБХСС!
– Искали что-то?
– Да нет, что вы! Сказали – плановая проверка.
– Тогда пара вопросов к вам…
Да! Был такой Толик! Работал года три назад, как раз в «Звуковом сувенире», потом ушел в армию, а сейчас вот вернулся, заходил… Фамилию Галя – бухгалтер – не помнила, но, в принципе, не составляло особого труда узнать. Как и адрес.
– А по домашнему адресу он не живет, – вдруг вспомнила Галя. – Он где-то в пригороде проживает. К нам как-то заглядывал – машинку чинил, напарница моя бывшая, Любовь Федоровна, попросила, она на пенсии сейчас…
В пригороде… Ладно, значит – через старую бухгалтершу…
– А он из пригорода на автобусе ездит?
– Почему на автобусе? Мотоцикл у него. Такой, салатового цвета или голубоватый. Я как-то в окно видела, как он на него садился…
– А марку? Марку мотоцикла не помните?
Бухгалтер неожиданно засмущалась:
– Ой… я ведь в них не разбираюсь совсем. Помню, что без коляски, да вот – цвет.
– А сиденье какое на нем – не заметили? Одиночное или, может, длинное такое, сплошное?
– Нет, не скажу…
– Что ж, спасибо и на этом!
– Да не за что… А что, Толик натворил что?
– Да нет. Так, проверяем…
В отделе кадров районного управления службы быта Мезенцев провозился часа полтора, пока наконец не отыскал списанное в архив личное дело с установочными данными Толика – Епифанова Анатолия Федоровича… В деле имелся и адрес, правда, только по месту прописки. Пришлось ехать, опросить соседей…
– Толик-то? Так он в деревне, там у родителев-то дом да-ак!
Соседи-пенсионеры оказались деревенскими…
– А родители-то ево умерли да-ак… Царствие небесное! Петрович – давно уж, а Макаровна – в прошлом годе преставилась… Деревня? Какая деревня? А-а! Дак Марково. Тут рядом, километров семь. Автобус ходит, да…
– Сто пятьдесят седьмой маршрут да-ак! Еще сто тридцатый – проездом… Народу много – там озера кругом…
Много народу – это было хорошо, не хотелось раньше времени привлекать к себе внимание. Да и навещать Толика сразу Максим вовсе не собирался – сначала хотелось понаблюдать, сплетни послушать…
Пенсионеры оказались правы – в автобус, старенький сто пятьдесят восьмой «ЗИЛ», народу набилось битком, хорошо хоть, ехать было недалеко.
…Марково оказалось довольно большим поселком, кроме добротных изб местных жителей там еще имелись и летние домики горожан – дачи – и два двухэтажных кирпичных дома.
Выйдя на остановке возле сельпо, Мезенцев немного постоял у магазина, а затем, углядев двух мальчишек, возившихся со старым велосипедом, направился прямиком к ним.
– Что, пацаны, цепь спадает? Или прокрутки?
– И то и другое, дяденька! – подняв голову, пояснил белобрысый парнишка, загорелый до черноты, в синих, с широкими лямками шортах.
Второй, темненький, в трениках с обвисшими коленками, угрюмо кивнул:
– Да.
– Ну «Орленок», что вы хотите? – со знанием дела солидно пояснил Макс. – Рама двойная, слабая… А прокрутки – почти всегда. Да и цепь… Подтянуть надо!
– Так мы и…
– Силенок у вас пока маловато! Давайте-ка помогу. Я потяну, а вы закручиваете. Лады?
– Лады! Спасибо, дяденька!
– Да пока не за что! Ну, взялись… Оп-па!
Подтянув цепь, Мезенцев вытащил из кармана расческу:
– Ну вот. Теперь другое дело! Ну-ка, проедь-ка! Да, парни, тут у вас кто-то мотоцикл продает. Зовут вроде Толик. А мотоцикл – такой… салатово-голубоватый. Марки не помню. Случайно, не знаете?
Толика парни знали. Как и мотоцикл. Ну еще бы – деревня же!
– «Ковровец» у него. Как раз такого цвета.
– Но там с двигателем проблемы, дяденька! Толик-то его ремонтировал и вот… продает…
– С двигателем проблемы? Спаси-ибо-о… А где…
– А дом его вон, третий за почтой. Забор зеленый видите? Да не ошибетесь, если дома – музыка на всю улицу!
И впрямь, музыка была на всю улицу! Правда, по неистребимой деревенской привычке озвучивал ее не один лишь Толик. В бревенчатом доме, сразу за почтой, на подоконник перед распахнутым окном был выставлен коричневый чемоданчик – переносной проигрыватель «Юбилейный».
«В нашем доме поселился замечательный сосед…» – пела из динамика Эдита Пьеха.
Сразу же напротив, в окне, торчал аппарат посолидней – модерновая радиола «ВЭФ-радио», оглашавшая округу знойными ритмами «Ча-ча-ча» с пластинки «Музыкальный калейдоскоп» седьмой серии.
Ну и Толик тоже вносил свою лепту.
«В Ленинграде городе у Пяти углов получил по морде Саня Соколов…» – с проникновенной хрипотцою вещал Владимир Высоцкий.
Фильм «Вертикаль» вроде бы смотрели все, как и «Стряпуху» или «Карьеру Димы Горина», в которых тоже снимался Высоцкий, однако же слухи об этом актере ходили один страннее другого. Люди просто не отделяли поэта и певца от героев его песен…
«Па-п-па… пап-парап… парап… парап…»
Ага, заело пластиночку!
Выглянувшая в окно светловолосая девушка лет шестнадцати проворно перевернула пластинку.
– Хорошие у вас песни! – проходя мимо, похвалил Макс.
Девушка сразу заулыбалась:
– А у меня еще Хиль есть и Миансарова. Хотите поставлю?
– Хочу, – облокотившись на забор, кивнул молодой человек. – А я смотрю, тут у вас и Высоцкий!
– А, это Толик… У него магнитофон «Романтик». Новый! Деньжищ стоит огромных! Записей хороших много… Только вот переписать никому не дает – жадничает. А ведь у нас тут у троих магнитофоны! Правда, тяжелые, не то что у Толика.
– И вам не дает?