Положив трубку, и. о. прокурора с азартом взглянул на Пенкина:
– Ну вот и еще один мотоциклист возник. Патлатый, с девочками.
При обыске в доме гражданина Епифанова Анатолия Федоровича, работника завода «Техприбор», были обнаружены самодельные грампластинки в количестве тридцати двух штук с записями зарубежной эстрады и… и сам звукозаписывающий аппарат, похожий на импортную радиолу «Телефункен». Ну не отличишь с виду! Если бы Мезенцев тонарм не поднял… А там не игла – резец!
Да, в доме еще была обнаружена гражданка Селиванова Эльвира Петровна, учащаяся ПТУ…
Указанная несовершеннолетняя гражданка вела себя дерзко и вызывающе: хамила, курила импортные сигареты и наотрез отказалась одеваться. Так вот, в короткой маечке, бесстыдница, и сидела, ничуть не стесняясь даже понятых!
– А мне жарко!
– Личность установи, – кивнул Ревякин Максиму.
А вот это оказалось непросто… пока не пригрозили тут же увезти девицу в тюрьму!
– Так что, Эльвира, выбирай! Или под подпись к родителям, или в тюрьму!
– Одно другого стоит!
– Да что вы к ней пристали?! – вступился за свою девушку Толик. Вступился в грубой нецензурной форме!
А вот это только было и надобно!
– Пакуйте его! – Игнат махнул рукой и усмехнулся.
Так ведь правда и есть, выходить за санкцией на арест по таким хиленьким статьям, как «спекуляция» и «частнопредпринимательская деятельность» (соответственно, ст.ст. 154 и 153 УК РСФСР, утвержденного 27 октября 1960 года), было бы как-то мелковато, да и не прокатило бы. А тут вам – нате, пожалуйста! В чистом виде мелкое хулиганство, сопряженное с сопротивлением сотрудникам милиции!
Так что взяли красавцев под белы рученьки – и в «козелок» да увезли… Толика – в Озерск, в отделение, а его юную пассию – под расписку родителям.
Конечно же, не забыли и про «Телефункен» и прочее – изъяли, составив протокол выемки в качестве вещественных доказательств. Ловко все провели – комар носа не подточит!
– Анатолий, дом закрой! – напомнил Ревякин.
– Закрою. А вы… вы меня куда? Зачем?
– А ты пока задержан по мелкому хулиганству! Нецензурной бранью ругался? Ну, матом?
– А-а-а…
– Вот то-то же!
– Имейте в виду, без адвоката я ничего говорить не буду!
– Кина насмотрелся иностранного, дурачок… – недобро промолвил Ревякин. – Так ты не Фантомас, а я не комиссар Жюв! Расскажешь, никуда ты не денешься…
На следующий день с утра дружно взялись за допросы. Еще звонил, обещался приехать Пенкин, и к его приезду хотелось хоть что-то добыть… Работали!
– Карякина Людмила… Отчество как? – Максим поднял глаза на сидевшую перед ним девчонку с шикарной светло-русой косой, выглядевшую чуть старше своих неполных шестнадцати. И фигурка уже ничего такая, и грудь…
– Ивановна.
– Ивановна, – записал Макс. – Ну что, Людмила Ивановна, расскажем о приставаниях к тебе некоего мужичка?
– Никто ко мне не приставал! – Девчонка зло зыркнула глазами. – Скажете тоже!
– А на Большом озере? В самом начале мая? Сама же рассказывала…
– Ничего такого не знаю! А кто вам рассказал, у того и спрашивайте.
Упертая попалась… Еще немножко помурыжить да взяться за подружку, а уж потом и эту дожать. Хотя…
– Ты, Людмила, про смерть Тани Рекетовой слыхала? – понизил голос Мезенцов.
Девчонка кивнула:
– Как не слыхать? Все о ней и говорят… говорили… да еще слухи разные…
– А что за слухи?
– Говорят, не сама она утонула. А на спине звезду вырезали!
Ну да, ну да – на каждый роток не накинешь платок! Слухи-то ходят, еще бы, Озерск – городок маленький…
– Так понимаешь теперь, почему мы про мужчину того спрашиваем?
Девушка сглотнула слюну, кивнула.
– И вот еще что… Мы с тобой один на один сейчас. Так что можешь говорить, ничего не стесняясь.
– Ну-у… – засопела Людмила. – А вы точно – никому?
– Нет! Следователь тебя потом сам допросит, если сочтет нужным. Ты пойми – для дела! Нам убийцу нужно поймать. Подумай, он ведь, возможно, и сейчас вокруг озера ходит, выбирает жертву! Высматривает, словно добычу тигр… Бусами заманивает!
Бусами…
Девчонка поежилась и шмыгнула носом:
– Так не похож он на убийцу-то… Ну, который к нам…
– А на кого похож?
Все! Сдвинулось дело. Пошло!
В начале мая сего года внезапно потеплело, как иногда и случается в это время. Не то чтобы пришло настоящее лето… так, репетиция, что ли… Все это хорошо понимали, ждали еще холодов и огородами заниматься не торопились. Потому и детям да подросткам была пока что полная свобода. Вот девчонки на озеро и пошли…
– Позагорать…
– А что так далеко забрались?
– Там мальчишки подсматривают! А мы без купальников хотели…
Что ж, резонно…
– И что там произошло? К вам, значит, подошел незнакомый мужчина…
– А вы точно родителям не расскажете?
– Сказал же!
Люся смахнула упавшую на лоб челку:
– Он к нам не подходил. Мы к нему подошли.
– Вы? – удивленно переспросил Макс. – Ну рассказывай, рассказывай.
– Так я и говорю… – Девчонка пожала плечами.
Подружки, Людмила и Вера, загорали на дальнем мысу, и кругом поначалу никого не было. А потом вдруг появился незнакомый мужик!
– Мы сначала думали – парень! Крепкий такой, в белой майке. Волосы длинные, цвета такого, рыжеватого… А присмотрелись – нет, не парень! Мужик. Старый, лет тридцати.
– Ну да, ну да, этакий старче! – не выдержав, рассмеялся Мезенцев. – А на ногах у него что было?
– Кеды. «Два мяча». Знаете, модные такие, белые с синим. В магазине по четыре с половиной рубля! Правда, не купишь… – Девчоночка с завистливым видом вздохнула. – Мы с Веркой сразу эти кеды углядели! И еще – фотоаппарат. Мужик озеро фоткал, всякие там камыши, уток… Так медленно по бережку шел и на нас краем глаза посматривал. А нам интересно стало – чего это он фоткает? Платья натянули да подошли посмотреть. А он улыбнулся, меня, говорит, Александром звать. И нас сфоткал. А потом конфетами угостил…
– Лимончиками?
– Не-а! Шоколадными, вкусными. Веселый такой, добрый. Все анекдоты рассказывал, мы так смеялись! А потом он начал нам танцы показывать… ну, типа учить… и того… – Тут Люся потупилась. – Пристал… Вы точно никому…
– Точно!
– Ну это… за грудь меня потрогал… через платье. А потом Верке рубль предложил, чтоб та платье сняла… Говорит – обнаженная натура. Для фото. Верка и сняла. Рубль – деньги! Чего не снять? Не убудет! Сняла… отвернулась… он ее сфоткал…
– И?
– И все. Рубль дал, конфет да ушел. Рукой даже помахал: хорошие, говорит, вы девчонки! Верка потом домой ушла, а я осталась… И он, мужик этот, снова появился!
– И?.. Бусы за что подарил?
– Да так… – Люська опустила глаза и зарделась. – Но у нас все по добру было…
– Ну что же… – Мезенцев покусал губу и прищурился. – Теперь, Люда, еще раз и в подробностях. Как он выглядел?
– Ну говорю же! Кеды, майка белая… обычная такая… Штаны… светлые… Все!
– Может, шрамы какие, татуировки?
– Нет, ничего такого…
– А конфеты он откуда доставал?
– Так рюкзак у него был! Такой темно-зеленый, брезентовый. Рядом лежал, под березкой… Так и рубашка еще… Хотя нет, олимпийка.
– А часы? Часы какие были?
– Да не помню я.
– А фотоаппарат?
– В них я вообще не разбираюсь… Небольшой такой, блестящий… А мужика этого я больше не встречала… Узнать? Конечно, смогу! Не так давно и было… Да! – Люська вдруг ухмыльнулась. – Не такой уж он и ухарь… Так себе…
– Эх, Людмила, Людмила! – Закончив опрос, Максим отпустил девчонку и велел той позвать подружку…
Подружка, Бусенцова Вера, худенькая брюнетка в очках, все слова Людмилы подтвердила полностью… Правда, когда речь зашла об интимных подробностях, неожиданно взвилась до крика:
– Это она за рубль разделась! А я – за трешницу! Он сказал – для искусства! Ну, как эти… с которых художники картины пишут…
– Натурщицы!
– Вот! Они. Короче, и мы – так же… Нет, больше ничего такого не было! Да мы что, дуры? Если что, мы бы закричали! Да и двое нас – справились бы… А он хороший был, веселый. Конфетами угощал… Нет, больше не видела… Узнать – да, смогу…
К большой радости Макса, Вера оказалась куда более наблюдательной, нежели ее одноклассница, припомнив и валявшиеся у рюкзака темные солнечные очки – большие такие, модные! – и часы…
– Блестящие, с белым циферблатом… Кажется, «Слава»… Ремешок кожаный, узкий, коричневый.
И о фотоаппарате тоже стало больше известно:
– Странный такой, – сразу же заметила Вера. – По размерам как «Смена». Но не «Смена», это точно. Я когда-то в фотокружок ходила, недолго… Не «Зоркий», вроде бы и не «ФЭД»…
– «Зенит», может быть?
– Нет! И объектив такой… сетчатый… что ли… Не знаю, как и сказать – никогда таких не видела.
В дверь тихонько постучали…
– Да! – громко сказал Максим. – Войдите, говорю.
Дверь осторожненько приоткрылась…
– А Вера скоро уже?
Мезенцев лишь головой покачал – ну и молодежь пошла! Всяких видел, но таких наглых…
– Экая ты нетерпеливая, Людмила! А впрочем, зайди-ка. Может, еще что-нибудь вспомните…
Вдвоем девчонки явно осмелели, хотя и до того не очень-то стеснялись, но тем не менее… и это пошло на пользу делу.
– Знаете, он очень быстро фоткал! – вдруг припомнила Люся. – Как пулемет строчил.
– Точно! – Вера всплеснула руками. – Я тоже заметила… только уже подзабыла. Обычно ведь выдержку выставляют, диафрагму… А тут… Как будто само собой все… И пленку не экономил вообще!
Что ж, запишем пока в загадки…
– Спасибо, девчонки! Теперь напоследок. Вы ж все-таки комсомолки, да?
– Я – нет, – хмыкнула Люся. – Оно мне надо?
– Все равно – советские девушки! И как же так получилось, что вы…
Все же Максим был советским милиционером, а потому просто обязан был провести воспитательную работу, тем более с несовершеннолетними.