<…>
С октября 1989 г. Институт Крибла провел более 40 конференций (это что-то вроде методических семинаров) в „бывшей Советской империи“. Конференции проходили в самых разных городах: от Москвы и Ленинграда до Томска и Иркутска, а также в Тбилиси, Риге, Свердловске и т. д. Тогда же бодро встали на ноги МДГ, „Дем. Россия“ и ряд более мелких структур“» [14.С.3].; «С начала 90-х годов в нашей стране начался расцвет „либерально-демократической идеологии“. Именно в это время в России был создан филиал Института Крибла (ныне Российский институт по проблемам демократии и свободы — РИПДС) и масса других подобных ему „новоделов“. Упомянутый институт тесно связан с „Фондом наследия“ („Херитидж фаундейншн“) — одной из влиятельных исследовательских организаций США, по инициативе которой был принят закон „О помощи борцам за свободу в Советском Союзе“. <…> Фактической реализацией помощи этим движениям занимался именно институт Крибла, возглавлявшийся доктором философии Р. Криблом (одновременно и членом совета директоров „Херитидж фаундейншн“). Приоритетной формой работы РИПДС является организация конференций, симпозиумов и конгрессов по проблемам политики, экономики и культуры. При этом упор делается на подготовку информации для американских правительственных и иных учреждений, деловых кругов, а также на формирование на территории РФ „демократически“ (т. е. прозападно) ориентированных властных структур. В настоящее время „Российский Крибл“ возглавляет <…> А. Мурашов, <…> с 1996 <…> —глава Центра либерально-консервативной политики и глава Московского отделения Российского института по проблемам демократии и свободы (РИПДС).
Когда действующий на территории РФ с 1990 г. Институт Крибла, обвиненный в 1993 году в связях со спецслужбами США <…>, прекратил свое существование в качестве американской организации, он был перерегистрирован под названием РИПДС, фактически сохранив свою прежнюю структуру. Институт перешел на самофинансирование, организовав сотрудничество с рядом зарубежных организаций на коммерческой основе. Как и ранее, „официальным поставщиком“ информации является сеть региональных представителей, сформированная в начале 1990-х» [4.17.С.4].
ВОЙНЫ ШЕСТОГО ПОКОЛЕНИЯ
Если это не война, то что?…
Это война без войны.
Собственно говоря, настоящий эпиграф мог бы относиться ко всей книге, а не только к одному параграфу. Значение этого пункта переоценить трудно — он один из ключевых.
К настоящему времени в рамках известных нам земных цивилизаций в вооруженном противостоянии конфликтующих сторон произошло несколько революций в военном деле. Под революциями мы здесь понимаем те моменты, когда начинало применяться оружие качественно другого вида. Таким образом одно поколение войн сменялось следующим. Чтобы читатель сразу же прояснил для себя эту тему, приведу классификацию поколений войн, разработанную группой российских военных теоретиков (ведущим специалистом в которой является генерал-майор В.И. Слипченко), являющуюся на сегодня наиболее объективной:
«ПЕРВОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Холодное оружие, доспехи. Контактное рукопашное противоборство. Войны пеших и конных подразделений, частей.
ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — уничтожить противника, завладеть его оружием, ценностями.
ВТОРОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Порох, гладкоствольное оружие. Контактные (на некоторой дистанции) окопные войны подразделений, частей, соединений пехоты. Боевые действия морских сил в прибрежной части морей.
ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — уничтожить противника, завладеть его территорией, ценностями.
ТРЕТЬЕ ПОКОЛЕНИЕ
Нарезное многозарядное оружие повышенной скорострельности, точности и дальности стрельбы. Контактные (на некоторой дистанции) траншейные, окопные войны общевойсковых соединений и объединений. Боевые действия на морях и океанах.
ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — разгром вооруженных сил противника, разрушение его экономики и свержение политического строя.
ЧЕТВЕРТОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Автоматическое и реактивное оружие, сухопутные войска, танки, авиация, флот, транспортные средства и средства связи. Контактные (на некоторой дистанции) траншейные войны на суше, воздушные удары по войскам, войны на морях и океанах.
ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — разгром вооруженных сил противника, разрушение его экономического потенциала, свержение политического строя.
ПЯТОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Бесконтактная ядерная война непременно достигает стратегического масштаба.
НИКАКИЕ ЦЕЛИ В НЕЙ НЕ ДОСТИГАЮТСЯ — сторона, применившая ядерное оружие первой, погибает несколько позднее второй.
ШЕСТОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Высокоточное ударное и оборонительное оружие различного базирования обычного типа, оружие на новых физических принципах, информационное оружие, силы и средства радиоэлектронной борьбы.
ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ ВОЙНЫ — разгром бесконтактным способом экономического потенциала любого государства, на любом удалении от противника».
Цит. по: [57.СС.27,38].
Заметим, что исследуемые нами «войны» не имеют к обычным прямого отношения, методы их ведения универсальны и применялись в любую из эпох, хотя по приведенной выше классификации их можно все же отнести к войнам шестого поколения, куда входит и такой вид войны, как информационно-психологическая с применением ОНФП — оружия на новых физических принципах (в рамках нашего исследования: психологического, психотронного, генетического и т. д.). В наше время эти войны довели до известной степени совершенства, так что они стали доминировать. В них используется оружие, направленное против психики человека, стимулируя его «самоуничтожительные» способности, против стабильной структуры общества, против устойчивости политической, экономической и финансовой систем.
При этом стоит понимать, что приведенные нами, а также другими исследователями «войны» это такие же составные части общей войны, какими, например, в годы Второй мировой войны помимо боевых действий на полях сражений явились подводная война, партизанская война (в СССР и Югославии), война за господство в воздухе, войны технологические в КБ и на заводах. Изменились только формы, суть и масштабы — прежние.
Информационно-психологическая война
Об этой войне, как, с одной стороны, наиболее ощутимой, а с другой, — наименее заметной, к тому же занимающей наибольший удельный вес среди других подвидов, соответственно и больше литературы. Мы не станем пересказывать ее содержание, а сосредоточим свое внимание на аналитических разработках и на том, что жертвами ее атак стало не только советское общество в целом. Сконцентрированное, безошибочное, высококачественное ее наступательное воздействие было предназначено и для управленческой элиты СССР. Были разработаны, апробированы и применены законы поведения информации в сложной динамично развивающейся, психически неоднородной (устойчивой и неустойчивой) социальной среде. Целью информационно-психологической войны было через явную — со стороны идеологического аппарата США — и через неявную — уже опосредованно со стороны непосвященной части советских СМИ — подмену понятий добиться доведения объектов воздействия до измененного состояния сознания, сужения интеллектуальной базы, встраивания в свой контур управления.
В целом, как это хорошо известно, «психологическая война» — это в широком смысле целенаправленное и планомерное использование политическими оппонентами пропаганды и других средств (дипломатических, военно-политических, экономических и т. п.) для прямого или косвенного воздействия на мнения, настроения, чувства и, в итоге, на поведение противника с целью заставить его действовать в нужных направлениях. На практике термин «П.в.» чаще употребляется в более узком смысле: еще недавно он трактовался как совокупность идеологических диверсий империализма против стран социализма, как подрывная антикоммунистическая и антисоветская пропаганда, как метод идеологической борьбы против социализма. Аналогичным образом понятие «П.в.» использовалось и в рамках конфронтационного мышления на Западе как совокупность приемов, применяемых «восточным блоком» для подрыва духовно-психологического единства сторонников западной демократии [54.С.322].
Американцы занимались разработками в этой области — и, добавим, весьма качественными — со времен Второй мировой войны: «В 1943 году <…> в уставном документе американской армии (наставление МЗЗ-5) впервые появилось понятие психологическая война». Расшифровывалось оно так: «планомерное ведение пропаганды, главная цель которой заключается в том, чтобы влиять на взгляды, настроения, ориентацию войск и населения противника, населения нейтральных и союзных стран, с тем, чтобы содействовать государственным целям и задачам» [61.С.74]. И естественно, свертывать это направление научных разработок после войны не торопились. Совсем наоборот: «В Соединенных Штатах „психологическая война“ против СССР, как явствует из этих документов, была возведена в ранг государственной политики. <…> В 1948 году Совет национальной безопасности США рекомендовал предпринять „огромные пропагандистские усилия“ против СССР. Планированием зарубежной пропаганды стал заниматься специальный орган — „Аппарат по связям с общественностью за рубежом“. Из государственного бюджета ему было выделено в 1949 году 31,2 миллионов долларов, в 1950-м — 47,3 миллионов. Деньги по тем временам огромнейшие» [61.С.82].
В то время как США отрабатывали свои технологии, разворачивая их практическое применение по отношению к СССР, у нас в этой сфере шло одностороннее разоружение, что заметно на таком конкретном «военном» примере, как закрытие Военного Института иностранных языков (ВИИЯ) ВС СССР, где на 4-м факультете обучали разложению войск и населения противника [4.19.С.175]. (Насколько важен был этот факультет — пусть это покажется субъективным — можно судить по тому, что его слушатель Ю. И. Дроздов стал впоследствии начальником нелегальной разведки — Управления «С» ПГУ КГБ СССР.) Вполне понятно, что для нашего исследования, в контексте дальнейших событий, закрытие этого учебного заведения представляется весьма важным. Последующая замена целого научного направления пропагандистскими акциями типа книжек небезызвестного заместителя начальника Главного Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР, доктора философских наук, генерал-полковника Д. Волкогонова, чрезвычайно значима — в стране перестал действовать коллектив специалистов, занятых в информационной войне. О других закрытых научных направлениях в Советском Союзе мы еще расскажем в следующих книгах. Пока же осветим лишь некоторые из разработанных «американскими друзьями» разрушительных технологий.
Нейро-лигвистическое программирование (НЛП). Пожалуй, самый успешный прорыв произошел в области непосредственного воздействия на подсознание объекта. Человек, попавший под такое воздействие, становится загипнотизированным в легкой форме, он вполне отдает отчет своим действиям, но считает, что все это он делает по собственной воле.
Чтобы заставить человека принять угодное решение, его надо обмануть. Именно этому учат методики опытного специалиста Д. Карнеги, которые на Западе использовались давно и были доведены до совершенства. Если книги Д. Карнеги в т. н. «свободном мире» были изданы массовыми тиражами, то в СССР книга «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» впервые появилась в 1978 г. тиражом 600 экземпляров. Впрочем, с тех пор как Д. Карнеги написал свои книги, а умер он в 1955 г., наука ушла далеко вперед. Против нас использовались уже другие технологии, о чем можно судить прямо из названий некоторых трудов (см. [4.20].), одной из которых и стало НЛП. НЛП широко применяется в разведке, там где речь идет о «человеческом факторе» [4.21].
Суть НЛП в том, что ученые-первооткрыватели (в их ряду такие апологеты НЛП, как Гриндер и Бэндлер) обнаружили прямую жесткую взаимосвязь между жестами, мимикой человека и структурой его речи. Стоит только выявить эту связь, как ею можно будет пользоваться в качестве кода, скрытым образом управляющего поведением человека. Первыми НЛП использовали спецслужбы США. В СССР в одной из лабораторий КГБ также велись исследования в этом направлении, но их результаты до сих пор засекречены. Воздействие может быть как непосредственным — при обычном человеческом контакте, так и опосредованным — через СМИ, которые навязывают свои представления, вкладывая мысли непосредственно в подсознание. Человек, находясь в таком информационном поле, может жить в виртуальном мире и неадекватно воспринимать реальность. И то и другое, повторяю, происходит для объекта воздействия в неявной форме — человек не осознает того, что им манипулируют.
Одним из частных, но широко применяемых приемов была т. н. подмена понятий: «Качественное изменение в вопросах воздействия на противника произошло в середине XX в. Была разработана стратегия информационно-психологической войны, направленная в будущее и рассчитанная на длительный срок, причем конкретные действия определялись долгосрочным сценарием. В основе этой стратегии лежало крупное научное открытие, сделанное сотрудниками ЦРУ под руководством Аллена Даллеса (1893–1966). Суть открытия заключается в использовании объективных закономерностей общественных процессов, встраивании в эти процессы, модификации их и достижения на этой основе своих целей. Для необходимой модификации протекания общественных процессов при сохранении их общей направленности требуются сравнительно малые усилия и финансовые затраты. Так, борьба против колониализма путем определенной модификации и подмены понятий превращается в борьбу за расчленение государств, противников США. Процесс как бы сохраняется, но превращается в орудие разрушения крупных держав. Борьба за демократию (власть народа) в России превращается в 90-е годы в установление тоталитарного режима, когда Президент страны обладает правами самодержца» [41.С.165]. В самом деле, методы подмены понятий по своему очень своеобразны и очень качественны: по их «логике», например, в декабре 1991 года не развалили Советский Союз, а строго наоборот — создали СНГ.
Истоком всех информационно-психологических технологий был ряд проектов, один из которых известен под названием Гарвардский проект. «Один из таких самых засекреченных спецпроектов носил название „Гарвардский“. С. П. Новиков, профессор Стратфордского университета, составил его довольно подробное описание:
„Об этом Гарвардском проекте известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов и что он подготовлен в 1949–1951 годах в основном в Мюнхене. В процессе работы над этим проектом сотни советских беженцев подверглись специальным психологическим исследованиям вплоть до интимнейших интервью на сексуальные темы, где каждое слово записывалось на магнитофон. Давались и другие тесты, где с помощью психоанализа выясняли различные психологически комплексы. Одним из таких комплексов был „комплекс Ленина““.
В Гарвардском проекте были изложены научные планы и соображения по подготовке соответствующих кадров для начинавшейся в то время психологической войны между Западом и Востоком. Этот проект стал ее отправной точкой <…>
Первоначально в полном соответствии с программой-минимум Гарвардского проекта нам был навязан лозунг так называемой деидеологизации. <…>
Я неспроста говорю о так называемой деидеологизации. В действительности, никакой деидеологизации не было, а под этим лозунгом происходила замена одной идеологии на другую» [61.СС.78–79].
Объектом психологической агрессии явились не только «рядовые» жители, но и представители правящей элиты: «Есть основания считать, что августовский „путч“ прошел по сценарию, разработанному энэльпистами, и сами его инициаторы находились под психологическим воздействием» [4.22.С.15]. Напомним, суть всех технологий этой войны в том, чтобы субъект даже не догадывался о том, что он не автономная личность, самостоятельно принимающая решения, а всего лишь объект управления. Поэтому полгода спустя после «путча» мы могли читать столь искренние признания: «Об этом много пишут и, к сожалению, не зная истинного положения, строят свои версии на всевозможных догадках. В том числе на таких, как заговор специально организованный для развала СССР и КПСС, как заговор, спланированный кем-то на Западе с участием ЦРУ и их агентов и другое <…> Все это тяжелейшее заблуждение» [4.23.С.1].
Таким образом, главная цель информационно-психологической войны — доведение объектов воздействия до такого безопасного уровня, чтобы последние не имели возможности даже описать ситуацию в системных терминах и найти противоядие — была достигнута.
«…Чего добились антисоветские идеологи.<…>
Посредством дестабилизации сознания и увлечения людей большим политическим спектаклем удалось осуществить „толпообразование“ населения СССР — временное превращение личностей и организованных коллективов в огромную, национального масштаба толпу или множества толп. В этом состоянии люди утратили присущее личности ответственное отношение к изменениям жизнеустройства, сопряженным со значительной неопределенностью и риском. Без дебатов, без сомнений, без прогноза выгод и потерь большинство населения согласилось на революцию, когда в ней не было никакой необходимости, — на революцию в благополучном обществе. Это несовместимо со здравым смыслом.
Обычные люди, не вовлеченные в толпу, обладают здоровым консерватизмом, вытекающим из исторического опыта и способности предвидеть нежелательные последствия изменений. Эти свойства гнездятся в подсознании и действую автоматически, на уровне интуиции. Этот подсознательный контроль в СССР устранен из общественного сознания в ходе перестройки.
<…> За время перестройки в сознание советских людей вошло много прекрасных, но расплывчатых образов — демократия, гражданское общество, правовое государство и т. д. Никто из политиков, которые клялись в своей приверженности этим бодрым идолам, не излагали сути понятия. Принять язык противника — значит незаметно для себя стать его пленником. Даже если ты понимаешь слова иначе, чем собеседник, ты в его руках, т. к. не владеешь стоящим за словом смыслом, часто многозначным и даже тайным. Это — заведомый проигрыш в любом споре.
Положение советского человека оказалось еще тяжелее — перейдя на язык неопределенных понятий, он утратил возможность общения и диалога со „своими“ и даже с самим собой. Логика оказалась разорванной, и даже сравнительно простую проблему человек стал не в состоянии сформулировать и додумать до конца. Мышление огромных масс людей и представляющих их интересы политиков стало некогерентным, люди не могут связать концы с концами и выработать объединяющий их проект — ни проект сопротивления, ни проект выхода из кризиса. Они не могут даже ясно выразить, чего они хотят» [29.Кн.2.СС.648,651].
А все дело в том, что именно «в деятельности иностранных спецслужб по-прежнему считается эффективным, наряду со шпионажем, тайное влияние на политический курс, на процесс выработки и принятия решений. В отличие от распространенных способов (подкуп, шпионаж, угрозы), когда объект воздействия осознает, что действует в ущерб своему государству и в интересах противоположной стороны, в последнее время распространен более безопасный тип тайных операций — манипулирование. При манипулятивном воздействии человеку, помимо его воли, предписываются строго определенные рамки поведения и образ действий. Более того, он уверен, что все свои решения принимает самостоятельно, без какого-либо давления извне» [4.26.С.2]. «В случае информационной войны все не так. Здесь порой даже жертва не знает о том, что она жертва, и может так никогда и узнать. Это объясняется принципиальным отличием предметной области применения информационного оружия. Обычное оружие применяется по живой силе и технике, а информационное в основном по системе управления». Цит. по: [41.С.178].
Сфокусировав свое внимание на том или ином представителе элиты, посредством новейших технологий можно было многое о нем понять — даже больше, чем объект сам догадывался о себе, т. е. лаборатории спецслужб занимались «…вопросами психологического портрета предателя. Наиболее податливыми для вербовки лицами являются те, у которых отсутствует понятие Родины, не имеющие корней — социальных, культурных, эмоциональных — в той стране, в которой они родились и проживают, лица с явно завышенным уровнем социальных и иных притязаний…» [4.24.С.3]. Выявив такое лицо в потенциально пригодной среде, можно было в дальнейшем, расчищая ему дорогу, оберегая от провалов, продвигать эту пешку в ферзи. О том, как такое возможно, говорится в следующем параграфе.
Организационная война
Ранее нами говорилось о внедрении одной системы в другую в достаточно общем плане, поскольку этой темой, по многим причинам, широкий читатель не избалован. Теперь же мы поговорим о внедрении противника в контур управления. Начало этой части многоходовой операции положили заморские высококачественные исследования московской верхушки, как оказалось впоследствии, сугубо прикладные:
«1. Для изучения индивидуальных особенностей и потенциальных возможностей „базовых элементов“ СССР на Западе была создана целая наука со своими служителями — Кремлинология.
2. Кремлинологи самым дотошным образом изучали аппарат ЦК. И не только изучали, а оказывали на партийных руководителей влияние. Как? Через средства массовой информации. Через помощников, советников. Через дипломатов, журналистов, агентов КГБ. Можно признать как факт, что Запад в восьмидесятые годы начал во все усиливающейся степени манипулировать высшим советским руководством.
3. Кремлинологи изучили ситуацию при Брежневе. Андропов и Черненко были больны, долго протянуть не могли. Так что главную роль, так или иначе, предстояло сыграть кому-то из двух — Романову или Горбачеву. Изучив досконально качества того и другого (а возможно, уже как-то „подцепив на крючок“ Горбачева ранее), в соответствующих службах Запада решили устранить Романова и расчистить путь Горбачеву.
4. В средствах массовой информации была изобретена и пущена в ход клевета на Романова (будто он на свадьбу дочери приказал принести драгоценный сервиз из Зимнего дворца), и началась его всяческая дискредитация. Причем изобретатели клеветы были уверены, что „соратники“ Романова его не защитят. Так оно и случилось. Даже Андропов, считавшийся другом Романова, не принял мер, чтобы опровергнуть клевету. Мол, не стоит на такой пустяк реагировать. А между тем это был не пустяк, а начало крупномасштабной операции с далеко идущими последствиями.
5. Возьмем теперь сами выборы Генсека! То, что они были явно частью операции соответствующих служб США, даже на Западе многие хорошо понимали. Все было подстроено умышленно так, что выбирало всего 8 человек. Задержали под каким-то предлогом вылет из США члена Политбюро Щербицкого, который проголосовал бы против Горбачева. Не сообщили о выборах другому члену Политбюро, находившемуся в отпуске. Это был сам Романов, который тоже наверняка проголосовал бы против Горбачева. Если бы хотя бы эти двое голосовали, Горбачев не стал бы Генсеком, — он прошел с перевесом в один голос!» Цит. по: [41.СС.170–171].
Если о кремлинологии, как об области политических исследований в США, слышали если не все, то по крайней мере большинство, то тема применения организационно-информационного оружия для нашей литературы сверхновая. «Первой ласточкой» стала статья «Существует ли „организационное оружие“?» [4.25.С.3], в которой ответ на вынесенный заголовок дается вполне положительный. Несмотря на новизну темы, для широкой публики это было достаточно обыденно: мало ли существует «закрытых» методов спецслужб, периодически разоблачаемых «свободной» российской печатью. Но то, что управленческая элита, тем более «союзного» уровня, накануне грандиозных по своей преобразовательной сути событий оказалась вне этих информационных потоков, это совершенно ненормально и обернулось катастрофой.
Та, действительно все еще советская, часть партийной элиты просто не сообразила, что она давно уже ведома и управляема, а уровень общей подготовки ее представителей был таков, что и после факта их использования они с чистой совестью утверждали, что действовали исключительно самостоятельно. Для этой части элиты — во всех отношениях не подготовленной — был задан такой ритм, что она не могла попасть «в струю», как солдат, который во время прохождения строем сбился с ноги и теперь ловит общий такт: «„Перестройка“ обладала еще одной характеристикой, на которую никто не обратил внимания. Это кардинальное увеличение скорости принятия решений. Наши стандартные механизмы не позволяли этого делать. <…> То есть скорость изменений была такова, что система была вынуждена децентрализоваться» [4.27.С.40].
Самый, пожалуй, опасный организационный прием — это проникновение в структуры власти неявных агентов и врагов, либо тех, кого можно будет сделать со временем таковыми. Хотя это довольно и трудный прием, но наградой в случае удачи будет полная победа. Трудность здесь скорее не методологического, а индивидуального, субъективного характера, ведь речь идет о довольно низменных людях, которых необходимо все время подстраховывать, т. к. они способны на самые грязные и нечистоплотные поступки, которые иногда становятся известны окружающим… Нам неизвестно, какая именно методика (или их целый ряд) была использована западными аналитиками, для того чтобы «протащить» на трон М. С. Горбачева. Отметим лишь то, что без иностранных спецслужб здесь не обошлось: «По мере того как я проникал в кухню политической стряпни, узнавал новые факты, мне все более очевидной становилась крупная и тайная игра за престижные места в руководстве нашей страны, и прежде всего за трон генсека. В середине 1980-х годов действовали разные силы, которые стремились занять ключевые позиции. И в этой борьбе правил не соблюдалось. Нельзя исключить и того, что в расстановке ключевых фигур на Олимпе, устранении возможных претендентов действовали не только отечественные спецслужбы. <…>
Анализом расстановки сил в Политбюро ЦК КПСС занимались научные центры, разведывательные и иные службы НАТО. Они внимательно следили, как меняется в зависимости от смены генсеков обстановка в России. И пришли к выводу, что наиболее вероятным будущим лидером страны станет Горбачев. Маргарет Тэтчер познакомилась с ним в 1984 году на похоронах Андропова. Британская сторона попросила, чтобы делегацию Верховного Совета СССР, приглашенную посетить Лондон, возглавил Михаил Сергеевич. Беседа его с премьер-министром Великобритании проходила с глазу на глаз. В ней принимал участие только Яковлев.
<…> Тогда его отчеты в Политбюро ЦК КПСС были какими-то невразумительными. Не мог же он прямо написать, о чем говорила ему „железная леди“, что советовала. А между тем как раз тогда сложились необычные отношения Тэтчер с Горбачевым. Она заявила: „С этим человеком можно иметь дело“. Михаила Сергеевича назвали „новой звездой“ и приступили к созданию его политического имиджа. „Мы сделали Горбачева генеральным секретарем“, — однажды заметила Тэтчер. И это было в значительной мере правдой» [24.СС. 575, 600].
Если цель в обычной войне — это либо боец враждебной стороны, либо боевая техническая единица, то в войне организационного плана — высокое кресло для «своего человека» и те возможности, часто неограниченные, которые перед ним открываются. «Ключевые фигуры в руководстве СССР, многие из которых ранее обучались почему-то в зарубежных учебных заведениях<…>удалось установить на приготовленные для них места именно в системе управления, потому что других мишеней для целенаправленного информационного воздействия не существует» [4.28.С.322].
Достоверно и подробно известно лишь об одной многоходовой операции английской разведки: «Возвышение <…> произошло не без скрытой помощи англичан, которые не давали виз нашим сотрудникам, выезжавшим в Лондон. Руководство отдела вполне резонно стало посылать в Лондон свои собственные кадры, а не опираться на чужие отделы, где работали „чужаки“. Гордиевский только начал изучать английский, Англию он совершенно не знал, но все же его решили „попробовать на визу“, не особенно рассчитывая на успех. Гордиевский сам говорил мне, что не питает никаких надежд на успех (это лишний раз доказывает его хитрость и умение вести двойную жизнь), однако, к превеликому удивлению всех, эту визу он получил.
Я лично и другие сотрудники объясняли это тем, что, не зная английского, с американцами и англичанами в Дании он не встречался и потому не „засветился“, кроме того, как вербовщик и оперативный работник Гордиевский у нас не котировался, его „коньком“ было умение „писать информацию“, особенно с использованием газет. В отделе объясняли получение им визы таким образом: англичане не могут всем отказывать в визе бесконечно, видимо, они решили, что, слабо зная английский язык и страну, Гордиевский принесет меньше вреда, чем эксперт по Англии. Кроме того, мы блокировали визу английскому дипломату, собиравшемуся в Москву, и дали понять, что отказ Гордиевскому автоматически повлечет за собой ответный удар.
<…> Отметим, что английская разведка, дабы обеспечить доступ Гордиевскому к более широкому спектру секретной информации, начала аккуратно прокладывать ему путь наверх, постепенно выгоняя из страны всех его руководителей, и в конце концов Москва оказалась перед дилеммой: либо снова пуститься в бесконечную визовую войну с англичанами, пробивая на место резидента новые кадры, либо утвердить в этой должности Гордиевского. Последнее одержало верх» [4.29.С.9]. Приведенный случай этот хотя и единичный — можно привести еще подобный этому случай продвижения генерала ГРУ Д. Полякова — но довольно значимый: главное здесь то, что такое возможно в принципе.
При этом следует помнить, что аналитики Запада не только не забывали о существовании теневой власти в структурах, но, совсем наоборот, отмечая ее существование, они начали разрабатывать прежде всего именно эту составляющую. «В СССР недееспособность генсеков Л. Брежнева и К. Черненко, формально обладавших огромной властью, практически не отражалась на повседневных делах. Реальное управление осуществляла неформальная сетевая структура, в состав которой входила относительно небольшая группа людей. Ее взаимосвязи и взаимозависимости оставались в тени. США, чтобы добиться победы над СССР, приложили значительные усилия для изучения и дезорганизации его высшей сетевой системы управления. Действия организаций кремлинологов, созданных еще Алленом Даллесом, многими воспринимались с юмором. Но собранные и систематизированные ими, казалось бы мелкие факты давали общую картину происходящего наверху, включая роль отдельных лиц, входящих в сетевую структуру, а также открывали возможности влияния на эту среду и внедрения в нее. К этому времени высшая власть в СССР приобрела неустойчивый характер» [41.С.324].
Ну а самая, конечно же, массовая операция на «фронте» этой войны, когда в результате первых «подлинно независимых выборов» 1988–1990 гг. к власти в законодательной сфере удалось прийти значительному числу «демократов», откуда они частично перекочевали и в исполнительные структуры.
Наличие и использование подобных приемов по внедрению в контур управления государственной системы враждебных элементов, искажение процессов управления на какой-либо стадии говорит о том, что имеется острая необходимость выделить из общей информационной безопасности принципиально новую область — безопасность управленческую.
Финансово-экономическая война
Несмотря на то что финансово-экономические технологии по нанесению ущерба врагу используются очень давно, сама терминология для широкого читателя во многом звучит как новая. Еще раз сошлемся на исторический пример. Цель этой широкомасштабной войны со стороны США против Советского Союза, стран Восточной Европы, да и против всех конкурентов была одна — выкачать как можно больше ресурсов, лишить возможности СССР широкого маневра в управлении материальными и финансовыми средствами, не позволить Союзу выйти на новые рубежи научно-технической и информационной революций; и как результат извлечь максимальную прибыль в результате «совместной революции» и «войны».
Новая тема как минимум требует определения: «Финансовая война — это составная часть войны экономической, которая, в свою очередь, является компонентой так называемой стратегии напряженности. Финансовые битвы могут вестись любыми силами, имеющими достаточные финансовые ресурсы, соответствующие структуры и связи. Сегодня, как показывает практика, таким набором средств располагают отнюдь не только конкурирующие с нами государства. Более того, сами по себе государства могут оказаться жертвами авантюр мощных финансовых группировок, имеющих свои клановые интересы. Не исключено, что групповые интересы могут и не совпадать с интересами своих „родных“ стран. Только люди, воспитанные в наивно-марксистском духе, уверены в том, что между государством и „какими-то там“ монополиями не может идти необъявленных войн. Именно нам, совгражданам, трудно поверить в такой факт: кто-то внутри страны вздумает противостоять государству. Жупел нашего тоталитарного государства мешает человеку понять суть расстановки сил в современном мире» [4.30.С.162].
За относительно короткий промежуток времени был проведен целый ряд оперативных мероприятий в ключевых — для СССР — направлениях экономического развития.
Падение цен на нефть. В апреле 1981 г. директор ЦРУ У. Кейси посетил Саудовскую Аравию, где встретился со своим коллегой шейхом Тюрки аль-Фейсалом, отвечавшим за безопасность Саудовской Аравии, и королем аль-Саудом. Обрисовав положение и сообщив, что существует опасность захвата богатой Саудовской Аравией со стороны просоветски настроенных соседей, директор ЦРУ договорился о «привязке» Саудовской Аравии к США в создании проблем для СССР. Надо сказать, что положение Саудовской Аравии было действительно очень неустойчивым. Ее действительно окружали со всех сторон государства с просоветской направленностью. Все они имели в своих Вооруженных Силах советских военных советников: в Северном Йемене — 500, в Сирии — 2500, в Эфиопии — 1000, в Ираке — 1000 [60.С.63–71]. Геополитическая изоляция, таким образом, была доминантой в разработке ее внешнеполитической деятельности. Аравия была готова протянуть руку любому союзнику — дальнейшие события в Персидском заливе, когда Ирак захватил в результате блицкрига Кувейт, показали обоснованность такого подхода. Саудовская Аравия была главным поставщиком нефти на мировой рынок, так, в свое время ее доля доходила до 40 % всей продукции ОПЕК. По сути дела именно она диктовала цену на нефть, поэтому большинство стран ОПЕК давили на Саудовскую Аравию, чтобы она уменьшила экспорт и подняла цены с 32 долларов за баррель до 36 долларов. Москва формировала бюджет как СССР, так и своих «зарубежных друзей», в основном исходя из прибыли от экспорта нефти. С каждым разом, когда цена поднималась на 1 доллар за баррель, в казну СССР поступал 1 миллиард долларов. США этого ни в коем случае не могли допустить.
В настоящее время рассекречены и приводятся оценки экспертов США по этому вопросу: «Советы, если хотят увеличить или удержать на нынешнем уровне производство некоторых видов натурального сырья, должны привлекать капитал и технологию с Запада. В восполнении существующих дефицитов, а также в развитии технологического прогресса важную роль может сыграть импорт. Советский Союз имеет щедрые залежи энергетического сырья, которые может экспортировать. Но стоимость их добычи растет, советская экономика плохо приспособлена к повышению производительности и техническому прогрессу. Производство нефти увеличивается, но очень медленно.
Даже небольшой прирост в последние годы требовал огромных усилий. Использование западной технологии являлось бы главным фактором поддержания этой надежной отрасли хозяйства, приносящего доход в твердой валюте.
СССР будет вынужден импортировать западное оборудование, необходимое для добычи газа и нефти, чтобы уменьшить падение добычи на месторождениях, которые имеют уже в значительной мере выработанные ресурсы, и повысить ее на других, а также открывать и разрабатывать новые запасы. Оборудование для укладки труб большого диаметра производится лишь на Западе. По нашим оценкам, Советам на строительстве проектируемых газопроводов до конца восьмидесятых годов будут нужны по крайней мере 15–20 миллионов тонн импортных стальных труб. Они также будут нуждаться в современном оборудовании для добычи — компрессорах большого объема и, вероятно, турбинах большой мощности.
Но возможность изыскания источников твердой валюты, необходимой СССР для оплаты за импорт товаров с Запада, уже сейчас весьма проблематична, а в будущем может стать еще более затруднительной. Главным в создании такой ситуации является приостановка и возможное падение производства нефти. Согласно нашим прогнозам, поступление твердой валюты, возросшее в результате увеличения подземного газа, лишь частично покроет ожидающееся уменьшение поступления от экспорта нефти. В основном из-за падения цен на энергетическое сырье советские соглашения между СССР и Западом в 80-х годах будут менее выгодны, чем в семидесятых, когда кривая цен на нефть и золото позволяла СССР получать огромные доходы. Страны ОПЕК будут иметь меньше возможностей, чтобы платить валютой за советское оружие». (Цит. по: [60.СС.182–183]).
Об этом же говорили и наши исследователи: «Преобладание топлива и сырья в советском экспорте существовало всегда, но „нефтяной бум“ 1970-х гг. довел ресурсную ориентацию нашего экспорта до крайности. Так, если в 1960 г. вывоз сырой нефти из СССР составлял 17,8 млн. т., то в 1980-м он достиг уже 119 млн. т. Стыдно сказать, но в начале 1980-х годов на топливо, сырье и полуфабрикаты приходилось свыше 4/5 всего вывоза товаров из страны — это больше, чем у иных развивающихся стран. Не замечая, какую „мину замедленного действия“ для нашего общества представляет растущий экспорт природных ресурсов, усердно писались многочисленные монографии, раскрывающие механизм эксплуатации империализмом природных богатств стран „третьего мира“, пагубность ориентации их экономики на вывоз сырья» [4.31.С.3].
Последние события, связанные со скачками цены на нефть, причем явно не в пользу России, показывают, что и здесь США удалось одержать победу, поставив под контроль мировые цены на нефть.
Продовольственная проблема. Другим искусственным приемом в экономической войне стали ненужные закупки Союзом ССР зерна за границей, часть из которого оказывалась просто невостребованна и соответственно погибала. Отечественного зерна почему-то ежегодно «не хватало», по расчетам экспертов, расчетам, срежиссированным умелой рукой. «По-прежнему шел поиск средств для закупок зерна в Америке, Канаде, Австралии. В 1981–1982 гг. было закуплено столько пшеницы, что мировой рынок дрогнул. По всем странам прокатилась волна возмущения: Россия объедает действительно нуждающихся в хлебе. Однако дело было сделано: втридорога, но закупки состоялись. По сложившейся традиции, за подобную операцию работникам внешнеторговых организаций обильно посыпались высокие награды, в том числе присваивались звания Героев Социалистического Труда. И это в то время, когда иностранные и наши теплоходы стояли месяцами неразгруженные, хлеб гибнул и иногда выгружать было просто нечего.
Но денег тогда не считали, а полученные награды требовали умалчивания о случаях засоренности и зараженности купленного не по самым дешевым ценам зерна, гибели его значительных партий. Обо всем этом специальные службы регулярно докладывали руководству, но говорить было страшно, а молчать выгодно, иначе можно сесть на скамью подсудимых. А те, кто совершал преступления, выходили сухими из воды.
Шла осень 1982 года. Расчеты показывали, что своего зерна вновь не хватит. <…>
Н. С. Леонов (генерал-лейтенант, ушел в отставку с поста начальника Аналитического управления КГБ СССР в 1991 году): <…> В 1984 году мы были вынуждены закупить за границей рекордное количество зерна — 54 млн. тонн. Хорош рекорд! А планы закупок на 1985 год составляли 40 млн. тонн» [24.СС.320–321]. Такого рода проблема — это не только исчезновение из государственного кармана огромных сумм в валюте, но и полная зависимость перед Западом в области продовольственной безопасности, причем в крайней форме — пороговой. (В настоящее время она еще больше усугублена.) И это в то время, когда, по словам Ю. В. Андропова на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС СССР — «страна, обладающая чуть ли не половиной черноземов мира, ввозит десятки миллионов тонн зерна — величайший позор и несчастье». Цит. по:[24.С.325].
Продажа золота. Наиболее ценным сырьем, преступно разбазариваемым правителями СССР, было золото и прочие активы. Если до 1980 г. продавалось до 90 тонн золота в год, то с января по ноябрь 1981 г. было продано 240 тонн, далее продажа увеличивалась [60.С.126]. Цена на золото соответственно упала, хотя СССР и предпринимал все меры к тому, чтобы осуществлять продажу максимально выгодно: «В закатные годы застоя разведка подверглась еще одной напасти. С самого „верха“ ей стали давать задания, мягко говоря, не по профилю ее работы. Ее стали превращать в „затычку для каждой бочки“. Диапазон ее деятельности начал опасно расширяться. Однажды, например, мы получили задание подготовить прогноз колебаний цен на мировом рынке золота. Задание было крайне деликатным, к его выполнению было разрешено привлечь весьма ограниченный круг работников. Причем нас предупредили, что поручение дается в связи с предстоящим выходом СССР с крупной партией золота на мировой рынок. Ошибка в прогнозе может означать потерю многих десятков, а может, и сотен миллионов долларов. Когда я сформулировал задачу перед специалистами своего управления, то раздались недовольные голоса: „А что, у нас нет Государственного банка? Что будет делать Министерство внешней торговли? Куда подевались советские банкиры, которые постоянно работают за рубежом и руководят советскими банками?“ На такие вопросы у меня ответа не было, и пришлось сослаться на предположение, что, возможно, нам доверяют в таких делах больше, чем иным специалистам, репутация которых может быть подмочена постоянными связями с заграницей. Такие спонтанные реакции возмущения не были редкостью, но люди быстро успокаивались, польщенные тем, что именно к ним обращаются со столь неординарной просьбой. Но оставалась большая проблема — как решить поставленную задачу. Ведь разведка никогда не занималась такими делами, у нас не было даже представления о необходимом технологическом процессе, а срок был поставлен весьма жесткий — неделя.
Началась работа, в которой все было импровизацией. Одним поручалось вычертить график движения цен на золото за последние три года; другие занимались выявлением состояния мировых запасов этого металла, ходом строительства новых шахт, разрезов; третьи оценивали научно-технический прогресс в области золотодобычи и его влияние на себестоимость золота; четвертые исследовали кривую забастовочного движения на приисках, пятые — промышленное и торговое потребление металла и т. д., и т. п. Не раскрывая предмета нашей заинтересованности, мы втемную опросили широкий круг специалистов, так или иначе связанных с золотом. В конце недели мы собрались и в процессе „мозгового штурма“, длившегося несколько часов, обсудили все собранные сведения. В результате пришли к выводу, что в ближайшие три-четыре недели будет сохраняться устойчивая тенденция роста цены на золото. Вывод сформулировали в неформальном рабочем документе, адресованном Председателю КГБ, и в состоянии невероятного нервного напряжения стали следить за колебаниями и скачками цены на проклятое золото на бирже.
Мы не были подготовлены к таким поручениям и выполняли их на уровне простого здравого смысла и неглубокого научного исследования. К счастью, небеса были милостивы к нам. Цена на золото действительно в указанный период шла все время в верх, и мы, как дети, радовались, что угадали правильно, хотя в душе чувствовалась тревога при мысли, что неважно обстоят дела у государства, которое обращается к нам с такими заданиями» [40.СС.309–310].
Если в ситуации с нефтью главным конкурентом СССР на уровне государств была Саудовская Аравия, то на рынке золота — ЮАР. Москва установила тайные контакты с компаниями из ЮАР. В 1978 году на территории Швейцарии состоялась первая тайная встреча. В течение 1970-х годов, пока цена на золото была высокой, обе стороны неплохо заработали. Однако в дальнейшем, когда СССР выбросил чрезмерно много золота на мировой рынок и цены упали, это вызвало огромное недовольство «Де Бирс» и прочих компаний. Американская сторона была великолепным образом информирована об этом и других нюансах, поскольку в Штатах составлялся мониторинг всего, что относилось к стратегическим материалам: «…В США и в годы советской перестройки и сейчас регулярно составляют разведывательные отчеты о состоянии российского золотого запаса. А ведь это очень важная стратегическая разведывательная позиция, позволяющая судить о тенденциях в развитии экономики.
В одном из таких отчетов сообщалось: „Советы с 1981 года резко увеличили продажу золота. В 1980 году они продали 90 тонн, приблизительно столько же, сколько и раньше. Но до ноября 1981 года они обратили в деньги 240 тонн и далее увеличивали продажу“. Отчет содержит такие выводы: „У Советов большие затруднения. Нашу политику следует продолжать последовательно“.
За этими рекомендациями кроется тайная сторона разрушительной стратегии администрации Рейгана, направленной на развал Советского Союза. В них просматривается ее „святая святых“ — ведь золото казны испокон веков использовалось для подрыва государственной независимости противника. И многочисленные факты дают все основания утверждать, что США тоже применили против России это тайное оружие. „Под прикрытием“ гайдаровской инфляции Запад внедрил в российскую экономику один из самых разрушительных механизмов ее подрыва и дестабилизации — механизм неплатежей, что в конечном итоге быстро привело к опасному сокращению золотого запаса России, а вместе с ним и к общему ослаблению страны.
Кстати, этот прием не нов. Аналогичный механизм был впервые успешно задействован еще во времена заката Второго Рима — Византийской империи. Одновременно с натиском внешних сил, ставивших своей целью разъединение народа и разрушение великой византийской культуры, в ход были пущены тайные экономические пружины, которые привели к полной катастрофе: в Империи вдруг исчезло золото! Вся золотая монета была скуплена подставными лицами, а затем вывезена из страны. В результате разразилась катастрофа, которую мы сегодня назвали бы „кризисом неплатежей“. Острая нехватка золота парализовала торговлю, нарушила нормальный товарообмен и, как следствие, привела к параличу всей византийской экономики» [61.СС.63–64].
Таким образом, для вытеснения СССР с рынка золота ЦРУ заключило свои тайные соглашения с ЮАР и другими заинтересованными сторонами против Советского Союза. Обе стороны выполнили свои договоренности.
Гонка вооружений. Эта часть экономической войны заключается в переводе экономики СССР на колею значительных расходов в области вооружений, что принесло гигантский ущерб — переориентировав экономику на ВПК, СССР уже не мог развиваться так, как ему было необходимо, если бы не было постоянной внешней угрозы. Соревнование в области вооружений, начатое сразу после окончания Второй мировой войны, имело свою «интеллектуальную базу»: «…Теория „истощения“ СССР не только путем „периферийных войн“, но и безудержной гонки вооружений. Как сообщал 2 октября 1961 г. журнал „Ньюсуик“, „существуют растущие убеждения в Вашингтоне“ в том, что доведение государственных расходов, прежде всего военных, до „рекордных“ цифр необходимо, „если Соединенные Штаты“ должны употребить свой полный экономический потенциал в „холодной войне“.
В качестве одного из наиболее влиятельных авторов этой теории выступил бывший сотрудник „Рэнд корпорейшн“, занявший в правительстве Д. Кеннеди пост заместителя помощника министра обороны, Генри Роуэн. В своем специальном исследовании о „Национальной безопасности и экономике в 1960-е годы“ он выдвинул тезис о том, что при минимальном ежегодном приросте общего национального продукта США на сумму около 15 миллиардов долларов военные расходы могут увеличиваться больше чем на 10 миллиардов. Доводы Роуэна представляют собой, — писал „Ньюсуик“, — новую форму геополитической стратегии» [4.33.СС.281–282]. Весьма значительную долю финансово-экономического подвида «холодной войны» составляют и события зеркального порядка. Финансово-экономическую войну против России активно поддержали с «советской» стороны. «Еще во времена „застоя“ перевели за рубеж порядка 100 миллиардов долларов (вырученных в основном от продажи нефти). В 1985–1991 гг. к ним добавилась примерно такая же сумма, преимущественно образовавшаяся от продажи золотого запаса СССР» [10.С.373]. Если в годы существования СССР это было вредительством, за которое, кстати сказать, перестали сурово наказывать после смерти И. В. Сталина, то после 1985 г. и поныне — это ставшая нормой продажность компрадорской буржуазии, поддержанная нормативно-правовой базой.
Первое значительное мероприятие «эпохи Горбачева» в этом ряду — печально знаменитая «антиалкогольная кампания», помимо прочих (а именно человеческих) потерь унесшая с собой, по оценкам В. С. Павлова, 40 миллиардов бюджетных рублей. Дальнейшее наступление на экономическом фронте развивалось под диктатом «внешнеэкономической» мафии СССР. По ее воле было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по совершенствованию управления внешнеэкономическим связями», опубликованное 19 августа 1986 г., согласно которому право самостоятельного ведения внешнеэкономической деятельности получили 20 министерств и 60 крупных предприятий. Постановлением от 1 января 1987 г. отменялась государственная монополия на внешнюю торговлю, в т. ч. на стратегические материалы, в получении которых был особо заинтересован Запад.
13 января 1987 г. вышли Указ Президиума Верховного Совета СССР «О вопросах, связанных с созданием на территории СССР и деятельности советских предприятий, международных объединений и организаций с участием советских и иностранных организаций, фирм и органов управления» и Постановление Совета Министров СССР «О совместном предпринимательстве и совместных хозяйственных объединениях». Далее. Законом о государственном предприятии от 30 июня 1987 г. предоставлялся приоритет выпускаемой продукции, предназначенной для продажи за рубежи Родины. Напомним, что Закон об индивидуальной трудовой деятельности появился 19 ноября 1986 г., а Закон о кооперации — 26 мая 1988 г. Здесь партократия поторопилась — было бы логичнее создавать СП после всего цикла экономической реформы, но «этих ребят» можно было понять. Ведь им нужно было поскорее возглавить СП, чтобы начать распродажу вверенной доли богатства страны и народа. Так, например, «в нефтяном СП генеральным директором стал тогдашний министр нефтяной промышленности Николай Лемаев. Генеральным директором „Макдоналдс-Москва“ был назначен глава „Мособщепита“ Юрий Малышков» [4.34.С.4].
В условиях же разделения СССР экономическая война приобрела и свой специфический аспект. Тогда, как по команде, все союзные республики перестали отдавать ресурсы, в т. ч. и финансовые, в Центр. В то же время были сформулированы усугубившие развал взаимные претензии как на уровне союзных республик, так и по отношению к Центру: «В 1989 году дело дошло до того, что все входившие в СССР союзные республики составили „неопровержимые“ расчеты того, что национальный доход, произведенный на их территории, вывозится в другие республики. Ни одна не получала помощь и поддержку от других, все ее только оказывали. Грузия, например, насчитала среднедолевое превышение вывоза из республики над ввозом из России равным 4 миллиардам рублей» [48.С.16]; в Литве с подачи экономиста из Гарварда Лоренса Саммерса насчитали, что весь Союз ССР должен ей 462 121 854 500 (четыреста шестьдесят два миллиарда сто двадцать один миллион восемьсот пятьдесят четыре тысячи пятьсот) долларов. Над цифрой поработала Комиссия для исследования и установления суммы репараций СССР Литовской Республике и литовскому народу [4.35.С.3].
В СССР и без негативного внешнего воздействия дела в сфере экономики обстояли не самым лучшим образом. Когда же к этому положению во исполнение Директивы СНБ NSDD № 66 (от 13 ноября 1982 г.) добавили приемы по умышленному подрыву финансов и экономики, то система была подорвана окончательно. Особую роль тут, конечно же, сыграли: «антиалкогольная кампания»; переориентация финансовых потоков, прежде всего инвестиций в непроизводственную сферу; остановка экологически «грязных» предприятий — как ответ на чернобыльский синдром (например, Армянская АЭС в 1988–1989 гг.); забастовки — как в районах Закавказья, так и шахтеров Кузбасса;[32] попытка трансферта 130 миллиардов рублей в 7 миллиардов долларов (дело завлаба Института экономики и организации промышленного производства из Иркутска, в результате выборов ставшего народным депутатом СССР, а потом и заместителем Председателя Совета Министров СССР Г. И. Фильшина).
В целом же получилась такая картина: «По оценкам западных финансовых кругов валютные запасы СССР составляли 25–30 миллиардов долларов. Для того чтобы подорвать экономику СССР, американцам нужно было нанести „внеплановый“ ущерб советской экономике в таких размерах — иначе „временные трудности“, связанные с экономической войной, амортизировались валютной подушкой изрядной толщины. Действовать нужно было быстро — во второй половине 1980-х гг. СССР должен был получить дополнительные вливания от газопровода Уренгой-Западная Европа.
Одновременно США продолжали ужесточать технологическую блокаду СССР, надеясь остановить добычу энергоносителей на новых месторождениях и нанести ущерб другим отраслям советской экономики. Американцы даже подбрасывали технологическую дезинформацию и бракованные детали. Дело доходило до остановок предприятий из-за таких „экономических диверсий“. В 1975 г. 32,7 % наименований экспорта из США в СССР составляли высокие технологии (общая сумма 219 миллионов). В 1983 г. эти показатели снизились до 5,4 % и 39 миллионов. В 1983 г. таможенники западных стран задержали почти полторы тысячи нелегальных технологических посылок на сумму 200 миллионов долларов» [63.СС.67–68].
Подрыв рубля, разрешение на хождение доллара в России при реализации программы «шоковой терапии» Гайдара, «черный вторник», «дефолт» — все это наиболее заметные явления на фронте финансовой войны последующего этапа. Последнее «оружие» этой войны — вступление России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО) — окончательно пустит нас по миру.
Технологическая война
Штаты начали войну в этой области одновременно с началом общей «холодной», по крайней мере, по срокам они совпадают: «В 1947 г. и 1948 г. министерство торговли США приняло предписания, согласно которым практически все поставки товаров восточноевропейским странам и СССР подлежали индивидуальному лицензированию.
Согласно закону о контроле над экспортом (февраль 1949 г.) лицензированию подлежали и поставки в другие регионы, с целью контроля реэкспорта в СССР и Восточную Европу. Таким образом, начал зарождаться один из важнейших элементов „холодной войны“ — „экономическая война“ Запада против Востока» [4.36.С.28].
Для экономики Советского Союза первостепенное значение имел сбыт в Европу газа по знаменитому соглашению «трубы в обмен на газ». В постсоветской печати этот «контракт века» давно уже получил свою отрицательную оценку как явно ущербный по всем параметрам. США хотелось усугубить этот ущерб в еще большей степени. В ответ на введение военного положения в Польше, США наложили эмбарго на ввоз высоких технологий в СССР и заставили присоединиться к нему другие страны.
Колоссальное значение имела программа дезинформации в технологической области: «Зная то, что в Кремле в 1980-х все западное воспринималось как непогрешимое, Штаты принялись подбрасывать в СССР измененные или искусно сфабрикованные технологические проекты. Так, чтобы мы впустую тратили миллиарды народных рублей. Среди фальшивок — <…> устройство газовых турбин, технологии бурения нефти, компьютерные схемы и химические составы. Только продажа в СССР через посредников негодных электронных деталей привела к срыву работы многих заводов и фабрик» [4.37.С.25].;
Эта «…программа имела значительный успех. Химическая фабрика в Омске использовала неверную информацию в планах расширения. Проект вел специалистов по техническим лабиринтам и в конце концов оказался абсолютно бесполезным. Это стоило фабрике около 8-10 миллионов долларов, прежде чем ошибку смогли исправить.
Завод по изготовлению тракторов на Украине пробовал выпускать инструменты на основе проектов, составленных через ЦРУ. В течение 16 месяцев завод работал лишь на половину своей мощности, пока инженеры не отказались от „новой системы автоматизации“, на основе которой создавался проект.
Состав комплектующих газовой турбины был передан Советам в начале 1984 г. Несколько таких турбин было установлено на газопроводе. Но там были заложены ошибки. Турбина не могла работать. В результате пуск газопровода был замедлен.
Поврежденные детали компьютеров, проданные через посредника, оказались в устройствах многих советских военных и гражданских фабрик, и лишь по прошествии многих месяцев удалось разгадать, в чем дело. Конвейеры стояли целыми днями.
Управление занималось технологией гражданских проектов, а Пентагон — военных. Москва ежегодно экономила на исследованиях и внедрении время, значительные деньги, занимаясь кражей западных военных технологий и используя их в своих военных системах. Акция Пентагона по дезинформации охватывала шесть или семь секретных проектов военной технологии, которыми Советы, согласно предположениям США, должны прежде всего заинтересоваться. Это касалось технологии уменьшения обнаружения летающей техники радарами и термолокацией, СОИ, самого современного тактического самолета. Дезинформация охватывала все стадии операции, включая сказанное на пресс-конференции перед иностранными журналистами. Фальшивыми данными снабжались планы разработки, результаты проверки, графики продукции и эксплуатационные испытания.
В начале 1984 г. Кейси получил внутреннюю записку относительно большого успеха программы дезинформации. Записка называла те явные проблемы, которые создавала Советам реализация этой программы, однако обращала внимание и на парализующий эффект, который она производит на дальнейшие попытки Советом в добывании западных технологий. „Невозможность отличить правду от неправды приводит к тому, что способность Советов присваивать и использовать западные технологии резко уменьшается“. (Внутренняя записка дирекции разведки (1984))» [60.СС.314–316,332].
Отметим, что война на технологическом фронте велась и ранее, но массированное применение технологических диверсий во второй половине 1980-х гг. привело советскую экономику прямо-таки к коллапсу. К числу «заслуг» западных разработчиков следует отнести также свертывание проекта орошения среднеазиатских сельскохозяйственных площадей (наиболее известное через подмененное понятие «поворот северных рек»), что повлекло за собой не только известное отторжение жителей Средней Азии и Казахстана, но и экологическую катастрофу Приаралья (1987), а также запрет на производство холодильников, работающих на фреоне (1990). Объектом атаки здесь был Председатель Совета Министров СССР (1985–1991) Н. И. Рыжков, во всяком случае в обоих эпизодах вето на эти проекты накладывал именно он.
Компьютерная война
Помимо заявленных уже нами, к нетрадиционным формам ведения войны относится также еще и компьютерная война. Она также была проведена в 1985–1991 гг., правда, весьма ограниченно — из-за того, что самих еще компьютеров в СССР было недостаточно много, но все же и этот фактор мы не должны пропускать. Здесь, скорее, победа была достигнута еще до основного боя. Так, в СССР было свернуто весьма перспективное направление — создание компьютеров с троичным исчислением — до сих пор еще применяется двоичное.
За время перестройки на «всесоюзном» уровне использование компьютеров было только однажды — при передаче указов Б. Н. Ельцина во время августовских событий 1991 г. по электронной почте. (Отметим также, что передача упомянутых указов осуществлялась и через телетайпы Госбанка СССР — помогал в этом сын замминистра по делам печати М. Полторанина, некто Родионов.)
В начале XXI века уже зафиксированы многие факты использования так называемых боевых компьютерных вирусов, разработанных на заказ различными компаниями для внедрения в оборонные и технологические системы противника.
К слову сказать, социальные революции удивительным образом накладываются на революции научно-технического плана, причем будучи напрямую связанными в сфере связи и разного рода СМИ: французская буржуазная революция — с механическим телеграфом, революция 1905 г. — с электрическим телеграфом, революция 1917 г. — с радио (в частности, вызов эскадры в Петроград), «перестройка» — с телевидением, электронной почтой, мини-типографиями, ксероксом. Впервые это было подмечено П. В. Аврамовым (см [4.38.С.2].).
У этой разновидности «войны» очень большое будущее, но нам смотреть на это надо вполне оптимистично — все будет зависеть от того, в чьих руках находится оружие этой войны.
Кроме приведенных разновидностей к «Третьей мировой войне», или «холодной войне», относят также КУЛЬТУРНУЮ ВОЙНУ: внедрение американских стандартов в национально ориентированное искусство других стран; ИСТОРИЧЕСКУЮ ВОЙНУ: провокацию, направленную на выяснение вопросов «кто здесь раньше жил» и «кто кому и сколько обязан», на отрицание права тех или иных народов на свою историю, язык, культуру и в конечном итоге права на само существование, сюда же относится и разрушение исторической памяти народов; ЭТНИЧЕСКУЮ ВОЙНУ: искусственную ассимиляцию народов, планомерное разрушение дружбы народов, их разъединение и разжигание вражды, здесь же создание условий для национальнодемографической катастрофы.
В свое время по окончании войны проигравшая сторона согласно договоренностям или условиям капитуляции срывала до основании свои крепости, в XX веке дважды проигрывавшая Германия доводила армию до минимума, не имела права иметь флот и т. д. Нас, проигравших в «холодной войне», без всяких договоренностей предательски лишают «ядерного щита», топят наши космические станции, уничтожают флот и армию, в то время как США в одностороннем порядке денонсируют договор по ПРО. Естественно, что, оставшись один на один против мощных объединенных структур как той, так и другой стороны, поддержанных новейшими технологиями, советские люди не смогли устоять против такой агрессии.