Посвятив уже несколько глав книги задачам, стоявшим перед отдельными политическими деятелями страны, уделим внимание сразу двум персоналиям. Тут требуется предварительно дать ряд разъяснений. Почему мы, как видно из заголовка, не только вообще берем фактор «первой леди», но и пытаемся доказать, что Раиса Максимовна Горбачева — равноценный участник принятия решений на высшем уровне? Тому служат свидетельства целого ряда непосредственных наблюдателей и активных участников событий. Они прямо акцентируют наше внимание на то, что Р. М. Горбачева играла в 1985–1991 гг. огромную роль в политике: «В государственные дела все больше и настырнее начинает вмешиваться Раиса Максимовна. Горбачев не мог отказать супруге, и она этим пользовалась. По ее рекомендациям снимались с постов высокие чиновники, прекрасные специалисты, а на их место заступали другие, зачастую вовсе не смыслящие в порученном им деле. Но зато они все отличались прекрасными внешними данными, приятными манерами, галантностью — Раиса Максимовна ценила красивых мужчин. С не угодившими ей расправлялись быстро и без лишних хлопот. Мстительность ее не знала границ» [28.СС.103–104].
«Трудно сказать, как бы сложилось будущее Михаила Сергеевича, если бы в его жизни не появилась Раиса Максимовна. Может показаться удивительным, но позиция, характер жены сыграли определяющую роль в судьбе Горбачева и, полагаю, в судьбе партии, всей страны.
Раиса Максимовна — человек с твердым, жестким и властным характером — умела подчинять своей воле других, добиваться желаемого всеми силами и средствами. Она быстро стала первой дамой страны, во всяком случае значительно быстрее, чем М. С. Горбачев по-настоящему почувствовал себя лидером партии и государства. Не стесняясь, звонила и давала поручения помощникам генсека и некоторым членам руководства страны, особенно тем, кого знала. <…>
Мне приходилось быть свидетелем, когда Раиса Максимовна изо дня в день настойчиво и неуклонно повторяла одну и ту же овладевшую ею идею и в конечном счете добивалась от супруга своего. Из-за своего довольно мягкого характера, неспособности настоять на своем, Горбачев часто находился под влиянием решений супруги. <…> В общем Раиса Максимовна на протяжении многих лет правила не только домашним хозяйством, но и всем балом перестройки. Она участвовала в формировании политики, где это, разумеется, было возможно, и расстановке кадров. Но главное — она формировала характер генсека-президента, помогала ему искать путь в бурном море политических течений…» [7.СС.116,118,125].
Самым вопиющим (автор источника называет его характерным) эпизодом стало посещение Украины: прикрепленная к Раисе Максимовне на время визита партчиновница «В. Шевченко ознакомила гостью с предполагаемым планом посещений, та спросила:
— А что делает Михаил Сергеевич?
Шевченко сказала, что он пойдет на Политбюро. А Горбачева в ответ:
— Я должна сопровождать Михаила Сергеевича всюду. Значит, я буду и на Политбюро.
„Честно признаюсь, — вспоминает В. Шевченко, — я не нашлась, что возразить. Ведь до этого не было случая, чтобы чья-нибудь супруга принимала участие в работе Политбюро. Существовали нерушимые законы партийной этики. На Политбюро обсуждались вопросы государственной важности, которые часто не подлежали разглашению. Это не кухня, где жена может чувствовать себя хозяйкой“. Разумеется, все это В. Шевченко лишь подумала, а про себя решила, что пускай сам Михаил Сергеевич разбирается с супругой. „В глубине души я и мысли не допускала, что он позволит Раисе присутствовать на Политбюро“, — говорит В. Шевченко.
Но когда через некоторое время уже вместе с М. Горбачевым, В. Щербицким (членом Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК КП Украины. — А.Ш.) и другими вернулись к обсуждению деталей программы, Р. Горбачева повторила со свойственной ей безапелляционностью:
— Я вместе с Михаилом Сергеевичем иду на Политбюро!
В. Щербицкий просто в лице изменился… Однако он смолчал. Только нервно достал сигарету, закурил и очень выразительно на меня посмотрел. Мол, что ж вы не могли объяснить?..
Смотрю на Михаила Сергеевича. А Михаил Сергеевич — не иначе воды в рот набрал. Взяла его Раиса Максимовна под руку, и отправились Горбачевы на Политбюро.
Когда государственная чета ушла, Владимир Васильевич дал волю эмоциям…
Потом обернулся к своей супруге и с несравненным сарказмом спросил:
— Может, и ты собираешься мне Политбюро проводить?» (Цит. по: [63.СС.613–614]).
Да и сами мы — простые телезрители — могли наблюдать, что присутствие на протокольных мероприятиях, реплики и взгляды Р. М. Горбачевой значат для окружения не меньше, чем слова и мнения «Самого». Л. И. Брежнев однажды сказал: «Мы дали своим женам огромную власть. А они теперь сели нам на шею и вертят нами, как хотят». (Цит. по: [4.39.С.8].).[33]
Да и сам конец истории семейной четы подтверждает нашу версию: по сообщению СМИ, хоронили Раису Максимовну 23 сентября 1999 г. на Новодевичьем кладбище со всеми почестями, какие только могут отдаваться государственному деятелю. В 1970 г. примерно так же была похоронена П. С. Жемчужина — жена В. М. Молотова — на Новодевичьем кладбище и с исполнением Гимна Советского Союза. Самого же В.М. Молотова — бывшего Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, и проч., и проч, хоронили без исполнения Гимна! [59.С.173].
Огромная мера влияния Раисы Максимовны на государственную политику очевидна. Теперь о том, почему автор решил их объединить в единое целое? Прежде всего потому, что после обмена мнениями между собой они вели одну и ту же, всегда согласованную политику. И это относится как к пику их активности в 1985–1991 гг., что, конечно же, для нас главное, так и до и после него.
Итак, первой задачей Горбачевых, как нам представляется, было скрыть свое прошлое. Корни Горбачевых ныне хорошо известны: «При Сталине дед по материнской линии — Пантелей Ефимович — сидел в тюрьме, по отцовской линии — Андрей Моисеевич — был сослан и несколько лет валил в Сибири кедры и пихты, и, как сейчас выяснилось, вовсе не по политическим мотивам. Дед супруги был расстрелян в 1937 году как ярый троцкист, отец Раисы Максимовны отсидел в тюрьме четыре года как противник Сталина» [4.40.С.515].
Второй задачей Горбачевых было совершить прорыв к вершинам партийной и государственной власти. Сейчас об этом довольно много литературы [24;28; 38-1.С.5.; 38-2.С.7; 39-1.С.3; 39-2.С.5;50;58.СС.77-124]. Конечно же, в рамках нашего исследования не стоит этот вопрос выделять как один из краеугольных, поэтому мы просто-напросто его упоминаем. Но прежде, чем задать вопрос, как вообще мог прийти к власти Горбачев (или Горбачевы?), мы должны вспомнить, как смогли прийти к власти в СССР Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, К. У. Черненко? Тогда мы поймем, как мог М. С. Горбачев стать завотделом, секретарем парткома, первым секретарем обкома и т. д. Каким образом Михаил Горбачев за одну уборочную кампанию получил даже не медаль «За трудовое отличие», а именно орден Трудового Красного Знамени? Вопросов много. Правда, к настоящему времени стало известно, как М. С. Горбачеву «досталось» выдвижение из кандидатов в полноправные члены Политбюро ЦК КПСС: «Ким Ир Сен не захотел принять делегацию КПСС во главе с кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС М. С. Горбачевым на съезд Трудовой партии Корее в 1980 году. Он считал, что наша делегация должна возглавляться членом Политбюро ЦК КПСС» [24.СС.445–446]. Член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Московского горкома партии В. В. Гришин, поехавший вместо М. С. Горбачева, по возвращении из Кореи предложил перевести М. С. Горбачева в члены Политбюро — в самом деле, молодой, самолет будет переносить хорошо — пусть ездит. (А за такими поездками — бесконтрольные связи и т. п. — вот еще один из факторов нашей геронтократии, сыгравший роковую роль в событиях.) Сказано — сделано: на первом же Пленуме ЦК.
Наряду со многими объективными факторами огромную роль сыграли партийно-номенклатурные правила выдвижения, интриги, подковерная борьба. Изучив, как это происходит на кремлевском Олимпе, кремлинологи могли давать свои советы, как продвигать ту или иную «пешку в ферзи». Это те же вопросы, которые легко, кстати сказать, осуществляются и при хорошем знании ситуационного анализа. Кремлинология и ситуационный подход применялись не только в «связке» Горбачев-конкуренты, но и в «связках» различных членов Политбюро, с учетом влияний извне и факторов изменений.
Для «мозговых центров» чрезвычайно важно было зафиксировать сложившуюся ситуацию в той системе координат, в которой только она и могла быть прогнозируема, т. е. с прицелом на приход к власти М. С. Горбачева и той части его команды (что тоже очень важно!), которая управлялась из-за рубежа. Шла напряженная исследовательская работа по определению наиболее уязвимых мест в высшей структуре власти. При этом разделялись степени влияния, оказываемые на различных членов Политбюро в таком крайне щекотливом вопросе, как выборы нового главы, делалось это как с прицелом на собственное мнение самого члена Политбюро, так и через его связи — личные, служебные, семейные. Без активного влияния извне здесь также не обходилось, Западом предпринимаются серьезные попытки создания негативного имиджа для одних (Г. В. Романов) и благоприятного для других (М. С. Горбачев). Мощная интеллектуальная и организационная подпитка из-за рубежа позволяла М. С. Горбачеву и его команде добывать упреждающую информацию, заранее зная внутреннюю позицию членов ЦК при переговорах с ними, видеть, где имеются поля совпадающих интересов с другими, прежде всего самыми старыми и влиятельными членами Политбюро ЦК КПСС.
И все же заседание Политбюро и Пленум ЦК, как бы мирно и «единодушно» ни проходило голосование, являлись предельно напряженной схваткой с неопределенным исходом. Хотя победа, как известно, и куется до боя, но исход был неизвестен до самого последнего момента. Даже то, что такая относительно новая фигура, как М. С. Горбачев, доказала определенными обещаниями свою привлекательность, к тому же не успев себя явно дискредитировать, — не давало 100 % гарантии. Многие помнили, что он на протяжении ряда лет курировал