сельское хозяйство, но при этом не то что достойного рывка, которого от него ждали, но даже стабилизации показателей от него не дождались.
Те не совсем добросовестные, но очень эмоциональные исследователи, которые особенно напирают на тот факт, что, пройди голосование в марте 1985 г. по-другому, страна пошла бы по другому пути, рассуждающие на тему «если бы, да кабы», ничего еще не поняли. Безусловно, любой, даже более примитивный, прогноз баланса сил в Политбюро образца 1985 г. и внутриполитической ситуации обязывает считаться с возможностью альтернативного голосования. Выбрали бы другого, что вполне вероятно (даже при более низкой управленческой культуре в ЦК можно было бы указать на существенные недостатки и отсутствие особых способностей М. С. Горбачева, например: завалил Продовольственную программу, занимаясь в основном политиканством и самовыдвижением), — расклад сил был в целом предопределен. Любого другого лидера (Г. В. Романова или В. В. Гришина) ждало бы чисто политическое убийство, и все равно бы — через очередные 13 месяцев кресло во главе стола в зале заседаний Политбюро ожидало бы М. С. Горбачева — не в марте 1985-го, так где-нибудь в мае 1986-го. Слишком долго и тщательно готовилось восхождение Горбачева. Возможно, партию, страну и европейскую часть мировой системы социализма мог бы спасти отход от дел М. С. Горбачева. Однако, поспешу успокоить немалое число любителей порассуждать на тему «что было бы, если бы», — к тому времени уже почти «подрос» Б. Н. Ельцин.
По ходу операции возведения на трон, полагаю, были решены и тактические вопросы — кого, когда и как устранить: например, Д. Ф. Устинова — хотя и по другому поводу — совсем, а В. В. Щербицкого — с временной изоляцией. Ряду политических фигур, которых использовали при решении этих задач, тем самым был подписан своеобразный смертный приговор. Это касается столь по-разному сейчас оцениваемых Ю. В. Андропова, Д. Ф. Устинова, К. У. Черненко: «Именно Устинов, преодолевая упорное вязкое сопротивление остальных членов ПБ, буквально продавил на вторую позицию в партии вслед за Черненко сельхозника Горбачева, преследуя при этом единственную цель: перекрыть пути политического роста для Романова» [39-1.С.3].
В последние годы — с подачи Анатолия Андреевича Громыко, сына министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко и бывшего директора Института Африки АН СССР — возникла и принята на веру версия о том, что его отец — министр иностранных дел СССР, член Политбюро ЦК КПСС А. А. Громыко решил выдвигать М. С. Горбачева на первый пост в партии и стране в обмен на свое выдвижение на должность Председателя Президиума Верховного Совета. Лично мне не особо верится в то, что все решилось во время встречи Громыко-сына и А. Н. Яковлева. Анат. А. Громыко пишет об этом в своих мемуарах [4.41.СС.92–95]. А. Н. Яковлев подтверждает этот факт, уточняя, что посредником был Е. М. Примаков [64.С.3]. Возникает резонный вопрос, почему Громыко-старший решил сделать ставку именно на М. С. Горбачева в обмен на пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР? Неужели, предложи он такую сделку тому же Г. В. Романову, он получил бы отказ? Сомневаюсь и в том, что у Г. В. Романова была либо другая кандидатура на пост Председателя Президиума ВС, либо он лелеял амбиции обязательно самому совмещать оба высших поста — партийный и государственный.
Да, действительно, 2 июля 1985 г. А. А. Громыко был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР, но и это еще не довод. Скорее, его поддержка Горбачева имеет совсем другие корни, рассмотрением которых мы и займемся. Безусловно, не следует считать Громыко эталоном незапятнанности в «аскетической» жизни политического Олимпа. Справедливости ради надо указать, что Громыко был запятнан весьма сильно как лично, так и через знакомства: «Громыко тоже не без грехов. Любитель живописи, он не гнушался вывозить из советских посольств подлинники картин известных русских и европейских художников, остававшихся в посольствах с царских времен» [26.С.66]; «…министр иностранных дел СССР А. А. Громыко являлся… почетным гражданином Израиля» [4.42.С.3]. Сын перебежчика А. Шевченко — Геннадий — в своем интервью указывает: «В КГБ подозревали, что утечка секретной информации может идти от трех высокопоставленных советских дипломатов, работавших в то время в США, в том числе и моего отца. Однако Громыко сразу же сказал, когда к нему обратились за разъяснениями: „Шевченко — вне всяких подозрений“. <…> Громыко пробил у Брежнева специальную должность для отца — замминистра иностранных дел по разоружению… <…> У Громыко были прекрасные отношения с Ю. В. Андроповым, сына которого он принял на работу в МИД и „не мешал“ весьма скорому получению им ранга посла. Это позволило Громыко усидеть на своем месте, несмотря на „неблагодарность“ своего выдвиженца Шевченко. <…> Отец окончил институт с „красным“ дипломом, потом аспирантуру и защитил диссертацию… Первому шагу в его карьере способствовала его дружба с сыном Громыко, Анатолием, в студенческие годы, что помогло моему отцу познакомиться с Андреем Андреевичем» [4.43.СС.5–6]; А. А. Громыко в ЦК КПСС называли масоном [10.С.320]. В итоге «…в результате интриг удалось привлечь на сторону Горбачева Громыко» [8.С.6].
Приходится учитывать и возможный мощный «внешний» фактор в принятии решения о Горбачеве. Тогда тем более вероятно, что решить это можно было через министра иностранных дел — члена Политбюро ЦК КПСС. Исходя же из свидетельства В. Исраэляна [27.С.5], нам известно, что А. А. Громыко заранее знал о желании бывшего директора ЦРУ Дж. Буша видеть на посту генсека М. С. Горбачева и тем не менее внес именно его кандидатуру. Повлиять на него могли и во время встречи с госсекретарем США Дж. Шульцем в январе 1985 г. Таким образом, мы приходим к выводу, что А. А. Громыко был вовлечен в «игру» задолго до того, как поднялся на заседании Политбюро и заявил о поддержке кандидатуры М. С. Горбачева. Об этом же свидетельствует и то, что «…Громыко удается спровадить в США Щербицкого во главе какой-то проходной парламентской делегации» [38-2.С.7].
В подтверждение того, что на Западе заранее знали о готовящемся приходе к власти М. С. Горбачева, может служить и тот факт, что «…первая биография Горбачева „вышла в свет“ в Нью-Йорке в день его избрания генеральным секретарем ЦК». Цит. по: [58.С.509]. Да, на всех членов Политбюро и партаппартчиков рангом пониже «велись дела», но одно дело — сырые документы, а другое — подготовленная к изданию книга. США торопились с созданием имиджа для «Горби» и не хотели терять ни минуты. К тому же в глазах Запада он практически сразу стал «лучшим другом»: «…Как по мановению волшебной палочки, против него прекратились выступления антисоветских организаций, особенно Лиги защиты евреев» [18.С.218].
Сегодня можно уже совершенно уверенно утверждать, что А. А. Громыко совершил акт национального предательства, ибо он знал о выраженном, пусть не в совсем явной форме желании Запада. Исходя из многочисленных прямых и косвенных фактов, становится понятным, что к Г. Романову Громыко идти не мог, а вот М. С. Горбачев и А. Н. Яковлев навязать ему свою волю могли.
Но вернемся к нашему «герою». Для любого номенклатурщика мало занять должность, нужно еще и устоять, если не навсегда, то по крайней мере до тех пор, пока не будут выполнены все основные задачи. Поэтому следующей его задачей было удержаться в «седле» до окончания выполнения задания, поставленного Западом и номенклатурой. А для этого нужно было сыграть свою роль[34] так, чтобы никто и не заподозрил его в злом умысле до определенного момента. И эти свои актерские способности он, с помощью статистов, широко использовал: он играл перед разными слоями общества и отдельными людьми сразу несколько ролей. И до последнего часа его никто не мог раскусить, наоборот, ему же еще и помогали дурачить остальных те, кто были одурачены им прежде: «Чем сильнее его критиковали „демократы“, тем больше запутывались лидеры коммунистов, им даже казалось, что Горбачев с ними, что, защищая Горбачева, они защищают страну. И в этом была трагедия и коммунистов, и нашего народа.
Горбачев же в это время, извиваясь как угорь, продолжал свою предательскую политику, разрушая КПСС и делая вид, что он уступает только под сильным давлением „демократов“» [66-2.С.3].
Работал он как с применением отвлекающих действий, так и принимая решения двойного неоднозначного характера, — пример: антиалкогольная кампания. Заранее зная, как топорно срабатывает система партаппарата: лоб разобьет, но обязательно доведет любое решение до абсурда, можно было не опасаться за негативный результат для себя лично.
При этом приходилось еще и уничтожать следы старых грешков. Как-то М. С. Горбачев вместе с Раисой Максимовной был с визитом в Лондоне: «Он приобрел несколько костюмов у Дживса и Хока, консервативных портных в Савилору, которые шили военную форму для многих поколений королевской семьи. Раиса серьезно относилась к покупкам. Британские бульварные газеты лихорадило, когда она носилась по Лондону: размахивала золотой карточкой „Америкэн экспресс“ в „Харродзе“, приобретала бриллиантовые серьги у Картье за 1780 долларов, пропустила запланированное посещение могилы Карла Маркса, чтобы взглянуть на королевские драгоценности в лондонском Тауэре» [46.С.5]. После этого случая, не оставшегося незамеченным в СМИ, «…Горбачев полностью сменил охрану. Конечно, дело его — с кем работать… Но эти ребята служили ему верой и правдой с 1978 года, то есть семь лет. <…> Горбачев <…> перешел на новый высокий — высочайший! — пост, возможности обрел неограниченные и — бросил, иначе не могу сказать, именно бросил людей, которые охраняли его» [42.С.198].;
«Парней, что оберегали семью до избрания М. С. Горбачева генсеком, выгнали в один день — не годились. То ли много знали, то ли имели другие недостатки, но генсек мне сказал:
— Обленились, едва поспевают за мной на прогулках, да и привыкли к старым порядкам. Велел Ю. С. Плеханову заменить всех. Кстати, и врача тоже.