– Поэтому, естественно, его не пригласили принять участие в торжествах в связи с замужеством леди Аделы?
– Разумеется нет! За последние десять лет я ни разу не писал ему, не говорил с ним и даже не видел его. Что, однако, не помешает ему унаследовать как титул, так и поместья, если я умру, не оставив потомства мужского пола. У меня нет ни малейших сомнений в том, что он набрал долгов в расчете на ожидаемое наследство. Не знаю, как он выкрутится, да меня это и не волнует.
– Хм… Ваш брак, несомненно, окажется для этого джентльмена большим ударом. Он сейчас в Англии?
– Не имею ни малейшего представления. В последний раз, когда я о нем слышал, он обретался где-то на континенте. Но это было десять лет назад, и я позабыл, где именно. Скорее всего, там, где есть азартные игры и всякий прочий разврат.
– Совершенно верно – если человек склонен к такого рода вещам. Мистер Нэком!
– Да, старина?
– Вы, часом, не знаете оптовую рыночную цену на сукновальную глину?
– Боже мой, откуда! Да и зачем, черт возьми?..
– Я бы хотел приобрести фунтов пятнадцать-шестнадцать обычного сорта, не отбеленной, – вставая, сказал Клик. – Вы не могли бы позвонить в Ярд и заказать? И, кстати, боюсь, вы сегодня все-таки не сможете присоединиться к миссис Нэком за ужином. Мы переночуем в Вейлхэмптоне. А теперь, прежде чем я приступлю к рассмотрению этого любопытного дельца, герцог, позвольте, пожалуйста, последний вопрос. Вы кому-нибудь говорили о своем сегодняшнем визите в Лондон?
– Да, естественно. Разумеется, я говорил об этом с маркизом, и с капитаном Уэзерли, и с Овертоном. Наверняка я упоминал об этом в присутствии Карстерса, – ну да, он часто заходил в малую столовую во время завтрака. Это дворецкий.
– Вы ведь не против, возвратившись в замок, дать понять, что к этому делу привлечена пара рядовых сотрудников Скотленд-Ярда? Обычные сыщики по имени… э-э… скажем, Джордж Хэдленд и Джим Маркхэм. Вы запомните имена?
– Не сомневайтесь, мистер Клик, – ответил герцог и принялся записывать их на полях газеты, лежащей на столе рядом с ним.
Клик стоял и наблюдал за этим действом, попутно объясняя, что он хотел бы, чтобы эти имена стали известны в деревне; затем, получив разрешение навестить замок и побеседовать с герцогом на месте событий, он удалился в сопровождении мистера Нэкома, оставив высокородного клиента в гордом одиночестве.
– Странное дело, не так ли? – заметил суперинтендант, когда они вместе спускались по лестнице.
– Весьма. И все будет во многом зависеть от того, что они собой представляют. Герани, лилии, анютины глазки! Даже розы. Да, клянусь Юпитером, розы подойдут… розы и фуксии – что-то в этом роде.
– Розы и… силы небесные, о чем вы вообще?
– Минутку, пожалуйста! – отчеканил Клик. – Значит, так. Прикажите Хэммонду и Петри, чтобы они не отправляли нам мешок с глиной, а лично привезли его. Пусть доставят его – оба – в «Кингз хед» на Ливерпуль-стрит как можно быстрее. В это время года темнеет поздно, и Леннард должен успеть в Вейлхэмптон до вечернего чая.
Глава VIПризрак на колокольне
Если вам случалось путешествовать в Эссекс на поезде «Грейт-Истерн», отправляющемся с Ливерпуль-стрит, вы, возможно, помните, что миль за шесть-семь до прибытия в Вейлхэмптон состав останавливается на маленькой и чрезвычайно живописной станции, носящей название Уиллоуби-Олд-Чёрч, за которой в небольшой впадине расположилась одноименная деревушка, являя собой образчик умиротворяющей красоты.
Если и не припоминаете, не беда – важно, что она там есть, и спустя примерно два с половиной часа после того, как Клик и мистер Нэком распрощались с его светлостью герцогом Эссекским, к окраинам этой деревни прикатил пыхтящий пропыленный синий лимузин, в пассажирской части которого сидели четверо мужчин – двое на переднем сиденье и двое на заднем. И примечательным во всем этом было то, что двое «задних» выглядели настолько похожими на двоих «передних», что, если бы вы не слышали, как они разговаривают все вчетвером, вам могло бы показаться, что это одна пара, сидящая перед зеркалом.
Они не отличались ничем, от прилизанных, обильно напомаженных шевелюр до щетинистых, коротко подстриженных усов, от манишек и засаленных галстуков до начищенных до блеска неуклюжих ботинок из коровьей кожи на толстой подошве и с металлическими набойками на каблуках – словом, типичнейших полицейских ботинок.
– Кажись, все спокойно, сэр, – раздался в переговорной трубке голос шофера, когда авто остановилось в тени небольшой группы деревьев. – Никого поблизости, а станция не более чем в ста ярдах от нас – вразвалочку дойдете дотуда за две минуты.
Двое на заднем сиденье вжалась в кресла, подальше от возможного наблюдения, а двое на переднем поднялись и вышли. Покинувший автомобиль последним перекинулся несколькими фразами с шофером.
– Поезд прибудет только через полчаса, – сказал он. – Вам надо успеть в Вейлхэмптон до этого. Старайтесь не попадаться никому на глаза. Вам не составит особого труда выяснить, где мы разместились, а когда узнаете, держитесь поближе, но на безопасном расстоянии. Тем временем убедите Хэммонда и Петри не опускать шторы, но присутствия своего не выдавать, даже если для этого им придется залечь на пол. Пойдемте, мистер Нэком. Живее!
– Хорошо, сэр, – сказал Леннард; затем лимузин умчался, увозя настоящих Хэммонда и Петри, в то время как их двойники ушли в другом направлении.
Через полчаса прибыл поезд из Лондона. Они поднялись в вагон и, достав трубки и кисеты с табаком, перешли в вагон третьего класса для курящих. Через минуту состав тронулся.
Солнце еще не совсем скрылось за западным крылом замка Эссекс, когда поезд прибыл в Вейлхэмптон, и не успели они дойти до дверей зала ожидания, где стоял контролер, как позади них раздался громкий голос: «Мистер Хэдленд, мистер Маркхэм! Одну минуту, пожалуйста». Обернувшись, они увидели мужчину лет сорока с приятным лицом, который направлялся к ним. Его одежда, несомненно, была пошита у хорошего портного, а он сам обладал отменным вкусом. На нем были коричневые сапоги и кожаные краги, а в руке он держал охотничий хлыст. Он подошел и сразу представился как Джеймс Овертон, управляющий поместьем герцога Эссекского.
– Здрасьте! Герцог уже возвернулся, а? – спросил Клик, услышав это.
– О нет. Я не ожидаю его раньше чем через час. Он приедет так же, как уехал, – на моторе. И он не очень любит быструю езду. По предложению капитана Уэзерли я позвонил ему в «Карлтон», чтобы узнать, есть ли вероятность, что до утра сюда пришлют кого-нибудь из Скотленд-Ярда. Вот как я узнал о вашем прибытии – и оказался здесь. Его светлость уведомил меня, что вы уже выехали. Об остальном я узнал из местного расписания.
– Четко сработано! Но скажите-ка, мистер Овертон, с чего это капитану Как-его-там взбрело в голову попросить вас позвонить герцогу и навести справки? Нервный господинчик, да?
– Нет, ни в малейшей степени. Он вдруг вспомнил, что сегодня утром в деревне закрылась единственная гостиница. Последние события доконали хозяйку. В полдень она собрала вещички и уехала. И наотрез отказалась задержаться хоть на час. Капитан решил, что мне следует позвонить его светлости и навести справки, потому что, если кто-нибудь вечером приедет, нужно заранее подыскать жилье.
– Ясно. Очень мило и заботливо с его стороны, а, Маркхэм? И вам весьма признателен за беспокойство. Так удалось вам найти что-нибудь для нас?
– Да, мистер… э-э… Хэдленд, правильно? Спасибо… Поначалу подобрать что-то казалось несколько затруднительно, но в конце концов на выручку мне пришел Карстерс. Это дворецкий его светлости. Он помолвлен с молодой женщиной, живущей в другом конце деревни, и ее родственники немного облегчили ситуацию, предоставив комнату в своем коттедже в распоряжение мистера Маркхэма и вас. Желаете, я провожу вас туда? Увы, я не догадался позаботиться о транспорте.
– О, это не имеет значения, – ответил Клик, выбивая трубку о каблук. – Нам с приятелем не привыкать шевелить копытами; к тому же небольшая разминка пойдет ногам на пользу после трехчасового сидения в поезде. Ну что, Джим, прошвырнемся на своих двоих? Годится?
– А то! – проворчал мистер Нэком, утвердительно кивнув, при этом не потрудившись вынуть трубку изо рта.
– Ну тады потопали. Вы на странности Маркхэма не обращайте внимания, мистер Овертон. Кое-кто считает этого чудика мрачным типом из-за того, что он мало говорит. Но это совсем не так. Просто он слегка туг на ухо. Контужен на войне в Южной Африке. Лопнула барабанная перепонка.
– Что, он оглох?
– Так точно, сэр. Глух, как чертов пень, на левое ухо, да и правое тоже не ахти. Однако чертовски хороший сыскарь, один из лучших.
– Господи помилуй! Глухой, и при этом…
Тут голос мистера Овертона внезапно оборвался, и дальнейшим своим размышлениям он предавался молча. Сами же эти мысли были отнюдь не комплиментарны для полиции, которая держит в штате глухих и не сумела прислать для расследования важного дела никого получше этой парочки жалких остолопов.
«Герцог иногда вытворяет забавные штуки, – сказал он себе, подходя к тому месту, где оставил лошадь, и принялся ее отвязывать ее. – И на этих вот Скотленд-Ярд тратит деньги честных налогоплательщиков, а? Боже милостивый!»
Мгновение спустя он присоединился к двум не внушающим доверия чужакам и, перекинув через руку уздечку, зашагал рядом с Кликом, в то время как мистер Маркхэм отстал на несколько шагов и неуклюже ковылял следом.
Мистер Овертон тоже некоторое время молчал – его удручала вопиющая некомпетентность этой парочки, на проницательность которой так полагался герцог. Он был готов поклясться, что шансов разобраться в этом запутанном деле у них явно не больше, чем у местной полиции. Клик прочитал эти невеселые мысли на лице управляющего. Он сразу понял, что тот – человек душевный и жизнерадостный и мог бы стать приятным спутником во время долгой прогулки. Поэтому детектив решил слегка растопить лед и завязал разговор.