– Боже мой! Что стряслось? – вскрикнул мистер Нэком дрожащим голосом и очертя голову бросился к напарнику. И действительно, охвативший его ужас был не безосновательным.
Ибо Клик, с криком: «Горю!», внезапно развернулся, выскочил через кладбищенские ворота на дорогу. Когда через несколько секунд вслед за ним с церковного двора выбежал суперинтендант, он успел заметить, как Клик нетвердой походкой доковылял до коттеджа Хердонов, навалился на дверь с такой силой, что она с грохотом распахнулась вовнутрь, и рухнул на порог бесформенной кучей – обмякший и неподвижный, словно застреленный наповал.
Нэком, представляя собой истинное воплощение неподдельного ужаса, в мгновение ока перебежал дорогу и опустился на колени рядом с недвижным Кликом. На шум показалась миссис Хердон, и перед ее изумленным взором предстала сначала мужская шляпа, валяющаяся на полу, а затем два модно одетых джентльмена: один распростертый на пороге, и второй – в панике склонившийся над ним, пытающийся привести его в чувство.
– Старина, очнитесь, придите в себя, скажите что-нибудь! – воскликнул суперинтендант с величайшим беспокойством, а затем, почувствовав присутствие женщины, обратился к ней. – Помогите мне! – закричал он. – Не стойте столбом! Не видите, что человек без сознания? Несите нашатырный спирт, быстро!
Тут женщина вышла из ступора.
– Не держим ничего такого! – огрызнулась она. – И вообще, по какому праву вы его сюда притащили? Тут что, больница? Я вас знать не знаю – а вдруг вы воры! Убирайтесь отсюда. Сейчас мужа позову!
Нэком, буквально вскипев от негодования, уже начал костерить ее всеми словами, на которые был способен его возмущенный разум, когда за его спиной раздался голос и звук торопливых шагов по дорожке. Это был викарий церкви Святого Спасителя.
– Господи помилуй, да это ж мистер Барч, верно, мистер Уильямс? – переглянувшись с мистером Нэкомом, проговорил он. – Так я и подумал, заслышав шум. А я ведь говорил вам… я предупреждал! Просто безумие позволять такому слабонервному и впечатлительному человеку бродить ночью по проселочным дорогам! Миссис Хердон, это два лондонских джентльмена, мистер Джон Уильямс и мистер Филип Барч, которые только что приехали провести уик-энд в моем скромном домике, а мистер Барч, к несчастью, склонен к обморокам.
– Божечки! Так вот оно что! – всплеснула руками миссис Хердон, проявляя внезапное сочувствие. – Ох, бедный милый джентльмен. Но он меня до полусмерти напугал, сэр, ввалившись вот так в чужой дом.
– Без сомнения, без сомнения. Передайте мне его шляпу, пожалуйста. Благодарю вас. Теперь, мой дорогой мистер Уильямс, возьмите своего друга за руки, а я за ноги, и мы перенесем его в мой дом.
Мистер Нэком, у которого голова шла кругом от одной мысли о том, что его так легко обвели вокруг пальца, без единого слова последовал совету викария, и две минуты спустя они уже тащили Клика, по-прежнему не подающего признаков жизни, по темной дороге.
– Я бы позволил вам опустить меня на землю, но лучше перестраховаться, – улучив момент, тихо проговорил он, когда они прошли ярдов двадцать-тридцать. – Преподобный Сейнтли, вы были великолепны, однако там, на пороге, я испытывал мимолетные, но весьма неприятные сомнения в том, что вы правильно поняли содержание записки. А ваша озабоченная мина, Нэком, – гениально сыграно!
– Да какая игра! Я совершенно искренне переживал за вас и совсем потерял голову. Полагаю, вы могли бы дать мне хотя бы намек.
– Тогда бы это не выглядело настолько естественно. А так вы были просто великолепны! Извините, джентльмены, что оказался для вас столь тяжким бременем, но скоро мы будем в доме преподобного, а тогда… мистер Сейнтли!
– Да, мистер Клик?
– Мы приблизились к разгадке. Если вы напишете герцогу и попросите его и еще нескольких джентльменов из замка соблаговолить нанести визит в дом викария церкви Святого Спасителя завтра в половине одиннадцатого вечера, я дам им ответ на загадку, как только зазвонят колокола!
Глава XIVДжордж Хэдленд приходит в назначенное время
Назавтра деревня Вейлхэмптон узнала, что викарий церкви Святого Спасителя принимает у себя двух джентльменов, мистера Джона Уильямса и мистера Филипа Барча, которые накануне вечером прибыли из города последним поездом и намереваются провести выходные у его преподобия, а также что мистер Барч слаб здоровьем. Так что никто не удивился, что этот джентльмен с утра пораньше отправился на прием к доктору Форсайту.
Однако никто не знал, что в назначенное время доктор также принимал мирового судью Говарда и главного констебля Нейлора и что мистер Барч более часа совещался со всеми тремя, после чего нанес личный визит его светлости герцогу Эссекскому и провел еще час в замке.
После этого он вернулся в дом священника. Каждое звено цепи теперь встало на нужное место, и она наконец-то замкнулась.
Около двадцати минут одиннадцатого туда же прибыл мистер Джеймс Овертон, получивший с нарочным записку с приглашением. Будучи препровожден в гостиную, он оказался в самом знатном обществе – герцога Эссекского, маркиза Аппингема, капитана Уэзерли и двух джентльменов, представленных как мистер Джон Уильямс и мистер Филип Барч.
Мистер Овертон, который с полудня находился в Брейнтри по делам герцога и, конечно же, не успел сменить свой обычный костюм для верховой езды, попросил извинения за неподобающий внешний вид, сославшись на то, что у него не было времени переодеться.
– Едва я вошел в свой домик, как слуга вашей светлости передал мне записку от вас, – сказал он, – и, конечно, я явился сюда незамедлительно. Но здесь определенно какая-то ошибка – такое решительно невозможно. В записке вы указали, что Джордж Хэдленд будет здесь к одиннадцати часам и предоставит нам разгадку всей жуткой тайны, а этого просто не может быть. Я лично видел его сегодня днем вместе с глухим напарником в Эрлс-Колне на обратном пути из Брейнтри. Они сидели возле гостиницы, попивали пиво и покуривали трубки с высшей степени довольным видом; а когда я остановился и спросил их, какого черта они тут делают, Хэдленд ответил, что ожидаемый ими багаж так и не прибыл из Лондона и до его получения они оба находятся в отгуле. Вернувшись, я узнал, что около семи вечера они прогуливались по Пебмаршу и пробыли в этой части графства почти весь день. Как же они могли обнаружить что-то здесь?
– Этого я, конечно, не могу вам сказать, Овертон, – ответил герцог. – Знаю только, что он передал мне через викария: если я буду здесь сегодня в одиннадцать часов вечера, он даст мне полное и исчерпывающее объяснение этого дьявольского дела. В последний момент мне пришло в голову, что вы, вероятно, хотели бы услышать это, поэтому я попросил Робертса передать записку, как только вы вернетесь.
– Спасибо, весьма любезно с вашей стороны. Естественно, я очень глубоко заинтересован; но в еще большей степени я озадачен, услышав от вашей светлости, что Хэдленд отправил сообщение через викария. Выходит, вы видели этого человека сегодня, ваше преподобие?
– Нет-нет! Сообщение мне передал мистер Филип Барч.
– Это тот джентльмен, который гостит у вас?
– Да, мистер Овертон, это я, – отозвался Клик. – Мы встретились с мистером Хэдлендом совершенно случайно, когда я утром вышел прогуляться. Честно говоря, я не очень уверен, что мы действительно увидим этого человека сегодня вечером.
– Со своей стороны, мистер Барч, не могу упрекнуть вас в излишнем недоверии к способностям этого господина. Сказать по правде, сэр, я и сам в них сильно сомневаюсь. Я даже не слыхал о нем до вчерашнего дня. Он показался мне глуповатым.
– Должен сказать, что на вид он полный идиот! – подал голос капитан Уэзерли.
– Согласен, и ставить на него тоже может только идиот, – добавил Клик. – И все же давайте дадим ему шанс. Через полчаса мы узнаем, получилось у него что-нибудь или нет, капитан Уэзерли. В одиннадцать часов все станет ясно.
Чтобы скоротать тягостные минуты ожидания, Клик уселся перед комнатным органчиком викария и углубился в изучение одной из партитур Генделя, когда тишину за окном нарушил дикий трезвон колоколов, взрывая ночной простор эхом сатанинских дисгармоний.
– А вот начало очередной вечеринки, – сказал Клик, развернулся на органном табурете и встал, расслышав за колокольной какофонией звук торопливых шагов сначала по ступенькам дома, а потом и по полу прихожей. – Сегодня наш призрак весьма пунктуален.
– Но не пунктуальней этого малого, Хэдленда, – воскликнул капитан Уэзерли, заслышав громкий топот и вскакивая на ноги. – Вот же он, ей-богу, – и за две минуты до назначенного часа.
Он подскочил к двери и распахнул ее, и в то же мгновение в комнату, задыхаясь от волнения, вошел не кто иной, как мировой судья Говард, а по пятам за ним следовал главный констебль Нейлор.
– Они выдвинулись – вы что, не слышите? – крикнул судья, глядя на Клика. – Это должно было послужить сигналом, да? Так Нейлору давать команду?
– Конечно, – спокойно ответил Клик. – Пусть приступают, мистер Нейлор, и пусть действуют жестко!
Моментально развернувшись, мистер Нейлор выбежал во двор, свистнул в полицейский свисток и зычно крикнул:
– Вперед, ребята! Взять их!
Снаружи послышался топот бегущих ног, удары по дереву, треск ломающейся двери и дюжина голосов, громко кричащих: «А ну, давай! Живо на выход!»
Герцог и мистер Овертон тут же вскочили на ноги. Не было никакого сомнения, откуда доносились эти звуки. Отряд полицейских, действуя по данному сигналу, предпринял атаку на замковые коттеджи.
– О, не пугайтесь, герцог. Не пугайтесь, мистер Овертон, – сказал Клик, подходя к ним, когда хозяин и управляющий, осознав положение дел, поспешно подошли к ближайшему окну, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо сквозь деревья. – Ничего серьезного – всего лишь небольшой отряд полиции при поддержке ваших же егерей засвидетельствовал свое почтение мистеру и миссис Хердон. Скоро это закончится, и мы перейдем ко второму действию нашей веселой вечеринки – съему стружки с этого смышленого и очаровательного джентльмена!