– Ах да, – сказала Энн. – Внизу тебя ждала девушка.
– Ко мне их много ходит.
– Верю, – сказала Энн, уходя. – Им, наверное, нравится твоя собака.
– Привет, больной, – сказала Эди Рен. – Я думала, вы меня никогда не впустите. Что на этот раз не так?
– Разорваны внутренние межреберные мышцы, – сказал я.
Эди покачала головой:
– А можно попроще?
– Эти мышцы поднимают грудную клетку при вдохе и выдохе.
– Больно?
– Только когда дышу.
– Нам вас очень не хватало на похоронах Мэллори. Жаль, что вы не пришли. Его жена, Маргарет, спрашивала про вас.
Я опустил голову и сглотнул комок в горле.
– Не могу с ней встретиться. Не знаю, что сказать.
– А вам и не нужно ничего говорить.
Вышли Скаут и Стэн.
– У него шерсть такого же цвета, как мои волосы! – воскликнула Эди.
Все трое были рады познакомиться. Стэн прыгал вокруг. Прежде чем погладить, Рен дала ему понюхать тыльную сторону ладони, и я понял, что она с детства хорошо знает собак.
– Как вас зовут? – спросила Скаут.
– Эди.
– Смотрите, Эди! – Скаут повернулась к Стэну. – Умри!
Пес упал на бок и приподнял голову, тараща глаза на куриный сухарик, который Скаут зажала в кулачке. Щенок облизнулся, его голова подрагивала от нетерпения. По правде говоря, он был не похож на мертвого. И даже на спящего.
– Невероятно! – сказала Рен. – Никогда не видела ничего подобного. Вам двоим нужно выступать в телешоу. Прекрасный трюк.
Стэн и Скаут ушли в свою комнату, сияя от гордости.
– Когда вернетесь на работу? – спросила у меня Рен.
– Завтра. Или послезавтра.
– Вообще-то у меня есть внеплановое задание.
Рен протянула мне тонкую зеленую папку, но я и рукой не шевельнул.
– Там список.
– Что?
– Помните, я искала имена девушек, пропавших двадцать лет назад. – Ее глаза блеснули. – Вы меня просили. Помните?
Я чуть не рассмеялся. Поясницу прострелило.
– Все кончено, – сказал я. – Дело закрыто, преступник схвачен. Они уже нашли виновного.
Яна Пека, также известного как Мясник Боб, судили за все – не только за Мэллори, но и за Хьюго Бака, Адама Джонса и Гая Филипса. Мясника официально признали серийным убийцей, он стал звездой, совершившей настоящее преступление, и сообщения от его поклонников до сих пор мелькали тут и там в социальной сети.
На меня вдруг навалилась страшная усталость.
– Слышал, что Уайтстоун повысили. Она теперь старший инспектор.
– Да. Вполне заслуженно.
– Мэллори посмертно дают Королевскую медаль?
– А Скарлет Буш выпустила книгу под названием «Свинорез».
– Книгу? Так быстро?
– Это электронная книга, дедушка. – Эди щелкнула пальцами. – Их делают очень быстро. Я пока не читала. Свайр счастлива. Похоже, в нашей команде все получат прибавку к зарплате. И все это – пока вы сидите дома с разбитой спиной и жалеете себя.
Я покачал головой:
– Все кончено.
– Нет. Все только начинается. Потому что пропавших до сих пор не нашли.
– Знаете, сколько людей пропадает в этой стране каждый день?
– Да. По одному в три минуты. Большинство – молодежь. Многие – женского пола. Девчонки бегут из приютов или от нового дружка любимой мамы, который к ним пристает. Есть наркоманки и те, у кого проблемы с алкоголем или здоровьем. Девушки со склонностью к суициду или какой-либо зависимостью. Бездомные и бродяги. Те, кто не попал в наши списки. Беременные, влюбленные, дети религиозных фанатиков, которые считают свою дочь шлюхой, если она слушает поп-музыку.
– Почти всех перечислили, – сказал я.
– Знаете, сколько девочек исчезло в графстве в восемьдесят восьмом?
Я помолчал:
– Думаю, много.
– Вы и не поверите – сколько.
– Решили разыскать всех, Эди? Отомстить? Все исправить?
– Не всех. Только одну. Я сузила параметры поиска, потому что система выдала слишком много имен. Тогда я стала искать тех, кто пропал в непосредственной близости от Поттерс-Филда весной и летом восемьдесят восьмого.
– Не все пропавшие без вести – жертвы убийства, Эди. Большинство – просто потерянные контакты. Вам ведь рассказывали о них в школе детективов?
– Отлично. – Она стала складывать листы в тоненькую папку. – Сама все сделаю.
– Иногда люди просто переезжают, берут другое имя и живут счастливо вдали от того кошмара, в котором побывали, – продолжал я.
– Да, однако некоторых находят мертвыми в погребе. Или того хуже – они лет по десять живут в подвале какого-нибудь ублюдка, который раздел их догола и приковал к стене. И это тоже правда. Вы ведь знаете, Макс.
Я ответил не сразу:
– Да.
– Вы слышали, что сказал Джеймс Сатклиф. Там была девушка, Макс. Все началось с девушки! Найдем ее, найдем и убийцу, и мотив. Но сначала – девушка. Мы обязаны это сделать. Нельзя же просто… забыть о ней.
– Я слышал и кое-что еще. Сатклиф говорил, что девушка выколола глаз его другу, но оказалось, что это сказка. Хьюго Бак потерял глаз, играя в регби. Мы с вами вместе смотрели запись.
– Вы и правда хотите, чтобы я сделала все сама? Даже не верится. Вы не такой, Макс.
– Вы меня не знаете.
– Очевидно.
Я подошел к двери.
– Сказать вам, что хуже всего, когда один воспитываешь ребенка? Остальной мир вас мало волнует. Вы и представить себе не могли – насколько мало. Но вам все равно. Вы становитесь жестче. Весь мир сводится к вам и вашему ребенку. Итак, вы хотите выполнить это внеплановое задание?
Она кивнула.
– Почему? Пропавших не найти, Мэллори не вернуть. Когда Мясник сядет, поклонницы все так же будут слать ему предложения пожениться.
– Потому что, если мы ничего не предпримем, преступники останутся на свободе. Если мы будем сидеть сложа руки, то станем позором своей профессии – трусами. Это важно.
Рен хлопнула по моей груди папкой, и на этот раз я ее взял.
– У вас есть дочь, Макс. Сделайте это ради Скаут.
Когда приехала миссис Мерфи, я спустился в кафе и там начал изучать список.
В папке оказалось всего три листа. На одном была небольшая фотография, с которой неуверенно улыбалась белокурая девушка лет пятнадцати. Под фотографией стояло имя – Аня Бауэр.
Немка? Родилась четвертого июля тысяча девятьсот семьдесят третьего. На распечатке с веб-сайта, посвященного пропавшим без вести, был тот же снимок и подпись: «Внешность ребенка могла измениться из-за возраста или смены стиля».
Я присмотрелся к фотографии и заметил, что Аня Бауэр уложила волосы, старательно подражая какой-то знаменитости. Поп-звезде, а может, принцессе. Мадонне или Диане? Нет, определенно Мадонне – какой та была в молодости, еще с короткой стрижкой. Аня Бауэр хотела выглядеть старше и привлекательней, как все подростки на свете. В конце восьмидесятых ей исполнилось пятнадцать, значит, теперь было под сорок.
Если она жива.
На третьем и последнем листе было то же самое фото и газетная заметка. «Поттерс-Филд пост», страница семь, двадцать первое августа восемьдесят восьмого. Одно предложение: «Аня Бауэр, пятнадцать лет, пропала два месяца назад, полиция ведет упорные поиски». Был указан телефон, который, наверное, отключили двадцать лет назад.
Я долго смотрел на фотографию Ани. Потом пошел домой, поднялся по лестнице и, открывая дверь квартиры, услышал лай Стэна и чистый смех Скаут.
Двадцать восемь
«Добро пожаловать в Поттерс-Филд, – гласил резной деревянный знак на окраине города, – место, где покоятся собаки короля».
Эди фыркнула:
– Можно подумать, здесь Тадж-Махал или водопад Виктория! А ведь тут даже не все королевские собаки похоронены. Только спаниели Генриха. И то лишь некоторые.
Генриха Восьмого на знаке изобразили таким, каким его обычно представляют, – осанистым мужчиной средних лет, убийцей жен. Вовсе не тем молодым атлетом, чья статуя стоит перед школой, основанной им пять веков назад. У королевских ног, обутых в шелковые туфли с прямоугольными носами, резвились спаниели – прямо родственники Стэна.
Как и многие английские городки, Поттерс-Филд находился где-то посредине между аристократизмом и бедностью. Неприметный «Хендай», который мы взяли на работе, ехал по милым зеленым улочкам, где пили пиво и курили местные подростки; рядом лежали их горные велосипеды.
– После вручения медали заходила Маргарет, миссис Мэллори, – сказала Рен. – Такая славная, поблагодарила нас всех. Прекрасно держится. Спрашивала о вас. Вам нужно ее навестить, – добавила она после паузы.
– Куда поедем? – спросил я. – В участок или редакцию?
Девушка посмотрела на меня:
– Вы слышали?
– Да. Ну так что, к полицейским или в местную газетенку?
Она задержала на мне взгляд и отвернулась. Мы уже выехали на главную улицу, вдоль которой тянулись милые ресторанчики и кофейни, магазины мобильных телефонов и супермаркеты. Я остановился у закусочной. Доску, предлагавшую чай со сливками и вкус английского лета, охраняла кукла Генриха со спаниелями у ног.
– Я в газету, – сказала Эди.
В полиции меня не ждали, но, когда я показал удостоверение, проводили в кабинет для допросов, к сержанту по фамилии Лейн – краснолицему здоровяку, в чьей речи проскальзывал деревенский акцент. Он вернул мне удостоверение с улыбочкой, в которой смешались почтение и насмешка, однако пожал руку и угостил обжигающим кофе в бумажном стаканчике.
– Что, Управление уголовных расследований снова здесь? Мы вас не видели с тех пор, как напали на школьного тренера. Но ведь убийцу схватили?
– Я по другому делу. О пропавшем человеке. – Я подтолкнул к нему тонкую папку. – Вы всю жизнь проработали в Поттерс-Филде?
– Родился и вырос тут. Большой город никогда меня не привлекал. Места у нас красивые, много зелени. Если выйти в поле, кажется, последних столетий и не бывало.
– Здесь пропала одна девушка, Аня Бауэр. Помните?