– Не может быть! – воскликнул я. – Мистер Кизи, я и не ожидал вас здесь увидеть!
Но он предположил, что я скорее глуп, нежели невежлив, что проявило его натуру с более мягкой стороны.
– Сегодня воскресенье, – напомнил он мне и обратился к остальным: – Мисс Парнхэм попросила меня сообщить вам, что ужин наконец-то ждет вас на столе, если вы спуститесь. Дот, для тебя она пришлет его на подносе, если ты предпочтешь остаться здесь.
– Я хотел сказать, – невежливо вставил я, – что не так давно мисс Макдональд сообщила мне, будто вы признались в убийствах…
– Нет, я не сообщала. Я не говорила ничего подобного…– вставила мисс Макдональд, но тут ее перебил высокий визг Дот.
– Очевидно, произошло недоразумение, – сказал я. – Из ваших слов, сказанных как раз перед приходом мистера Флипа, я заключил, что мистер Кизи признался. Видимо, это была какая-то уловка.
– Ничего подобного, – повторила она. – Меня прервали. Я собиралась сказать, что мистер Кизи сообщил мне (я использовала слово «признался»), что весь тот вечер мистера Шарвана не было на радио.
– Но он был, – возразила Вики. – Мы слышали, как он пел. Мы знаем его голос.
Мисс Макдональд взглянула на Пола. На его лицо вернулся румянец, но когда он заговорил, его губы дрожали.
– Вики, вы слышали фонограмму. Тони… ну, он всегда опаздывал. Он ничего не мог с этим поделать. Он не мог успевать вовремя. Он пытался, но у него не получалось. А он нуждался в работе, чертовски нуждался. Так что у нас была запись двух его лучших песен. Я ставил их, когда он опаздывал. Одну из них я еще никогда не использовал. Вчера я попал в безвыходное положение. Я притворился, что поступил звонок с просьбой спеть «Мандалей» на бис. Когда мисс Макдональд услышала о повторе, она стала подозрительной; особенно поскольку Дот вчера сказала о том, что Тони всегда опаздывал. Как вы знаете, Шоттс все стенографировал. Эти ребята из полиции не настолько медлительны, как мы о них думаем.[66]
Ранее Вики опустила глаза от стыда за меня, но теперь она подняла их и с упреком взглянула на Кизи.
– Но, Пол, почему ты молчал? Ты же знал, что важно выяснить правду?
– Вик, я не думал об этом – до сегодняшнего дня. Мне казалось, что пятнадцать минут не представляют никакого значения. Я чувствовал, что… ну, это как бы последнее, что я мог сделать для Тони. Как бы сохранить его репутацию…[67] Я говорил с окружным прокурором, – добавил Пол, обращаясь к мисс Макдональд. – После того, как вы ушли, он какое-то время оставался у нас. Он согласился со мной: сейчас важно выяснить, где был Тони после того, как вечером вышел из дома, и с кем он был. Прокурор позвонил и направил двух полицейских перепроверить все, что они смогут. Он согласился со мной: вчера вечером кто-то, будь то мужчина или женщина, встретил Тони по дороге на радио, и после они вдвоем вернулись в дом – возможно, за какими-то бумагами, бывшими у Тони в комнате. Началась ссора – либо до, либо после того, как бумаги были найдены. Вероятно, до – состояние комнаты указывает на обыск, тогда как Тони знал, где он их хранит. Тот парень застрелил Тони и сбежал, обронив пистолет во дворе. Конечно, это не объясняет стихотворение. Как и нож…
– Встретил кого-то! – воскликнула Дот. – Это был мой отец, вы так не думаете? Да, конечно, это был он. Я боюсь. Я испугана.
– Дотти, твой отец? – переспросил Пол.
– С тех пор, как я говорила с вами и с прокурором, я узнала несколько подробностей, которые могут оказаться полезными, – вставила мисс Макдональд, положив руку на плечо Дот. – Теперь, мисс Бейли, не бойтесь. Мы позаботимся о вас. Вы же не боитесь, что что-то произойдет именно в эту минуту? Так будет и в следующую, и в последующую – мы защитим вас.
– Да, но вы думаете, что это – мой отец, не так ли? – настаивала Дот.
– Кто бы это ни был, бояться не стоит, – ответила мисс Макдональд. – Мы позаботимся и о вас, и о себе.
– Но я боюсь, – раскисла Дот, и Пол согласился с ней:
– Да, и не удивительно. Окружной прокурор говорит, что это не хухры-мухры.[68] Он намерен действовать. Мисс Макдональд, знаете, он хочет перейти к незамедлительным действиям.
– Тогда пусть дерзает, если сможет, – ответила она.
– Сможет. Окружной прокурор – отличный парень. Проницательный. И, кстати, он передал мне послание для вас.
– Да?
– Думаю, оно конфиденциальное.
– Вовсе не обязательно. Как только что сказала мисс Ван Гартер, все обитатели этого дома жаждут узнать правду сильнее, нежели прокурор или я. Мистер Кизи, что говорится в послании?
– Ну, он просил передать вам, что если вы идете по горячему следу, то кто-то из полицейских может произвести арест. Он сказал, что ему нужен результат, а не беспокойства насчет доказательств и прочего. Он попросил напомнить, что доказательства и мотивы можно выяснить и позже. Произведите арест, а в дальнейшем полиция побеспокоится об остальном.
Мисс Макдональд не ответила на это; а разве у старого Кадуолладера есть право и способность читать мысли леди? Но все-таки… как-то я знал одного парня в Доусоне, он был полушотландско-полуирландского происхождения – с серыми глазами и рыжими волосами. И когда он сжимал губы так, как их сейчас сжимала она, и когда он склонял голову так, как сейчас склоняла она, он обычно говорил: «После того, как увижусь с ним в аду!» – или что-то подобное.
Глава XXXVI
– У убийств всегда есть мотивы, – напомнил я мисс Макдональд вечером в понедельник.
– Да, – согласилась она со мной, продолжив смотреть на дверь, в которую только что вышел Меркель, мой прекрасный водитель.
– Этот человек видел Тони Шарвана не более полудюжины раз, – сказал я. – Он даже не знал его имени.
– Это не имеет значения, – ответила она. – Я говорила с ним только потому, что вы попросили меня. Сейчас он не сказал мне правды, хотя ложь всегда беспокоит меня.
– А я думаю, что он сказал правду, – настаивал я. – Машина была в гараже. Другие автомобили были припаркованы перед ним. Меркель решил, что быстрее и проще взять такси, чем вывести машину из гаража. Он сам заплатил за такси. Так он сказал.
– Это не имеет значения, – повторила она, и я решил, что она не услышала ни одного из моих слов.
Я прошел к окну и обратился к Меркелю, который стоял возле машины под деревом у дороги. Я попросил его вернуться обратно.
– Меркель, – сказал я, когда тот показался в дверях, – эта леди думает, что только что вы не сказали ей правду.
– Да, сэр. Вы хотите, чтобы я уволился?
– Конечно, нет. Я хочу, чтобы вы рассказали правду о том, почему в субботу вечером вы прибыли сюда на такси, а не на моей машине.
– Я одолжил вашу машину другу, сэр. Как вы помните, погода была очень жаркой. Он хотел прокатить свою подружку подышать свежим воздухом. Я подумал, что так быстро машина вам не понадобится, сэр. Вы редко ею пользуетесь, сэр. Я увидел возможность порадовать его, сэр.
– И получить лишние пять долларов, Меркель?
– Нет, сэр. Он же мой друг. Всего два пятьдесят, сэр.
Я взглянул на мисс Макдональд. Она удовлетворенно кивнула, и я отпустил водителя, приказав ему подождать на случай, если он снова понадобится.
– Утром я говорила с работником из гаража, – пояснила она после того, как дверь закрылась. – Он сказал, что ваша машина отсутствовала почти до полуночи, и он решил, что Меркель мог сдать ее в аренду клерку из отеля. Но, – яростно повторила она, – это не имеет значения.
После этого она встала с места, прошла по комнате, удаляясь от меня, и уставилась в аквариум.
Я почувствовал, что она забыла обо мне. Я не очень-то люблю, когда обо мне забывают, так что я принялся подыскивать bon mot,[69] чтобы напомнить о своем присутствии.
– Кажется, вечером снова будет туман, – наконец, выдал я и тут же пожалел об этом, испугавшись снова услышать «это не имеет значения», что могло бы довести до безумия и более крепкого, чем я, человека.
Она не обратила внимания на мою реплику, не проявив интереса ни ко мне, ни к погоде. Она смотрела в темную воду и через мгновение произнесла: «Я в тупике», – обращаясь, по-видимому, к золотым рыбкам.
– Вы пытались, – сказал я. – Вам нужно поспать. Всю ночь вы провели на ногах. Вздремните и, проснувшись, почувствуете себя намного лучше.
– Нет, мне не нужен сон. Мне нужны время и мысли, – печально улыбнулась она.
– У вас есть и то, и другое, – заверил ее я, вспомнив ее утверждение, что она не умеет распознать ложь.
Время, как я думал, у нее было. Я ошибался. Мозгов же, как мне казалось, у нее не было. У меня сложилось впечатление, что с момента приезда она не делала ничего полезного и лишь разъезжала по городу да сплетничала с жильцами Меривезера. Я ошибался.
– Вы прибыли всего лишь вчера, – продолжил я лживо утешать ее, – и не можете ожидать, что за такое короткое время вам удастся сделать многое.
– Ну, – громко ответила она с дальнего угла комнаты, по-видимому, вспомнив о моей глухоте. – Кое-чего я достигла. Я знаю, кто совершил убийства.
– Знаете? – прошептал я и подумал, что мой шепот прозвучал предостерегающе – она подошла ближе и понизила голос.
– Но проку от этого не очень много, если он вообще есть.
– Хм, – пробормотал я, стремясь понять ее эмоции и ее безучастность. – Убийца не пойман?
– Нет.
– Хм, – повторил я. – А он опасен?
– Да. Человек, отчаявшийся до того, что совершил два убийства, может пойти и на третье. Вы так не думаете?
– Думаю. Почему бы не арестовать этого парня и не держать его под замком?
– Мы не можем.
– Вероятно, это можно устроить.
– Нет. Если бы я знала мотив, у меня было бы доказательство, но без мотива оно ничего не значит. И я не могу найти мотив.