Группа 4. День пятнадцатый
Они вернулись без Хима. Сказали, что его укусил серый червяк. И они бросили его в воду, чтобы поймать рыбу. Но его утащило вглубь.
Так они сказали.
Хима нет.
Группа 4. День шестнадцатый
Хима нет. Но у него есть сестра. Может, она тоже приедет? И станет моим другом.
Группа 4. День семнадцатый
Хима нет. А кто это, Хим?
Группа 4. День девятнадцатый
Мишень – мой знак. Я снова выжил.
Это всё ветер. Сильный. Он засыпал лагерь камнями и палками, все палатки побил. Поднял в воздух тех, кто шёл из леса. А потом шмякнул о землю.
Я сидел под большим камнем. Зарылся в нору и сидел.
Потом всех отнёс вниз. Технолог их закопал. И навёл порядок в лагере. Я не могу.
Больше не хочу писать.
Я устал.
На этом записи заканчивались. Лима пролистнула ещё, но текста больше не было.
Ей было жалко – Тоттема, Хима, всех погибших детей, всех живущих сейчас в лагере, но, видимо, обречённых. Включая её.
– Так, ночью всегда самые мрачные мысли, – сказала она себе твёрдо. – Поэтому думать надо только о том, что можно сделать. Хим предложил отгородиться камнями от огня – предложу это завтра диким. А теперь спать.
У Лимы была отличная особенность – отключаться от мыслей, когда это нужно. Вот и сейчас, несмотря на шевелящиеся где-то в душе тревогу и тоску, она закрыла глаза и уснула.
14. День пятый-девятый. Спасение
Но предлагать ничего не пришлось. Утром они вышли из палатки не под рупор Психа, а сами, когда солнце уже поднялось высоко над лесом. Силовое поле потрескивало и гудело, отключить его так и не удалось. Раф стоял, хмуро глядя сквозь вибрирующий плотный воздух на дым и огненные вспышки.
– Сколько мы протянем здесь, если поле не отключат? – тихо спросила Лима, подходя сзади.
Раф вздрогнул, но не повернулся.
– Не знаю, зависит от ветра. Огонь до нас, может, и не дойдёт – здесь камни вокруг лагеря.
Лима ахнула.
– Да, я тоже читал тетрадь, – в голосе Рафа послышалась грусть. – Хим – умный мальчик. Был. Но наша главная проблема – дым. Мы задохнёмся, если огонь обступит нас со всех сторон.
– Можно залезть повыше, – Лима глянула на деревья. Только два из них способны были выдержать вес человека. – Или надеяться, что технолог вернется.
– Или так, – согласился Раф. Но в голосе его не было уверенности. – Как-то не вовремя пришла проверка, да? Вроде бы должны нас спасти, а заперли в ловушке.
Он повернулся и глянул в сторону камня.
– Идём, кажется, наши главари хотят что-то сказать.
Около камня уже собирались остальные. Псих и Мозг стояли в центре, на лицах застыли усталость и тревога. Бокс привалился к камню и спокойно жевал травинку. Он не привык переживать по поводу вещей, в которых не разбирался.
– Технолог улетел, – мрачно выдал Псих. – Поле не вырубить. Неизвестно, сколько нам здесь торчать, но есть и пить будем меньше. К бочке подходим только один раз в день, берём по полкружки. С едой тоже.
Все недоумённо загомонили.
– Есть вероятность, что поле отключится само через несколько дней, – выступил Мозг. – Зарядка закончится. Так что надо дожить.
Порыв горячего ветра принёс облако дыма, и некоторые закашлялись.
– А пока попробуем выставить щиты, чтобы дым не проходил внутрь.
Целый день они переставляли палатки – полукругом, плотно примыкая друг к другу, те закрыли всю западную сторону. Сверху натянули ещё одно полотнище. Дым обтекал палатки и площадку и уносился ветром дальше. Поэтому в защищённом полукруге можно было относительно свободно дышать.
Днём, когда солнце стало палить так, что невозможно было находиться на улице, все собрались под навесом. Кто-то пил сохранённую с утра воду, кто-то жевал мясо. Дикие оставили свою палатку на месте, только чуть сдвинули в сторону. Она всё равно стояла на возвышении, и дым туда почти не долетал.
– Неужели боятся, что мы на них набросимся? – удивился Боба, растянувшийся на земле.
– Ага. И украдём все устройства для нагрева почвы, – подхватил Кося. – А то вот ты лежишь и, наверное, мёрзнешь.
Боба хихикнул.
– Да. Всю спину отморозил, просто холодильник какой-то.
– Как Тоттем? – спросила Мика Никаса. Тот сидел в углу, утомлённо прикрыв глаза и положив руку на рёбра, которые всё ещё сильно болели. Лима, конечно, восхищалась тем, с какой заботой и ответственностью он ухаживает за больными. Но всё равно такие перемены казались ей нездоровыми.
– Лучше. Он рассказал, что температура и потеря сознания у него бывают приступами, а вот боль постоянная. Только в разных местах, – ответил Никас устало. Потом добавил, предвосхищая вопрос, который никто вообще-то не планировал задавать: – Иви тоже в норме. Воспаление есть, но заживает быстро.
Палатка с Иви и Тоттемом стояла здесь же, но больные из неё не выходили. Тоттем спал, Иви пряталась.
– Такое не заживёт, – ехидно заметила Льюда, собирая волосы в хвост. – Я к ней заходила, это ж ужас, что с ней стало. Я б, наверное, лучше умерла.
– Умрёшь, – тоскливо произнесла Катя, ковырявшая носком ботинка сухую землю. – Все умрём. Чем мы лучше тех, кто был до нас?
Она подняла затравленный взгляд. После того как Иви поклевали птицы, Катя вся как-то съёжилась. Ходила перебежками, быстро ела и пила, словно боялась, что отберут. Оглядывалась на любой резкий звук, наотрез отказывалась выходить за пределы лагеря. Лима видела, с каким ужасом Катя глядит на огонь. Если Никаса подкосило чувство вины, то Катя была парализована ужасом.
– Как минимум мы больше знаем. И у нас есть Тоттем – пример того, что выжить можно, – бодро произнёс Кося.
– Можно, но сложно, – к ним присоединился Лукас.
Он как раз сходил за своей порцией воды и еды и теперь уселся рядом с братом. Никас даже не шевельнулся. Лукас незаметно плеснул воды из своей кружки в кружку брата, после чего повернулся к остальным: – Может, нам самим попробовать отключить поле?
Кося, Лев и Боба оживились. Настоящее приключение, ого! Девочки промолчали. Раф, подложив под голову свёрнутое пальто, устроился поудобнее у стены и сказал:
– Не получится. Обычно поля запрограммированы на самоуничтожение, если пытаться их разблокировать. К тому же мы не знаем, на какой глубине зарыты приборы.
Все недоумённо на него посмотрели. Раф вздохнул, взял палочку и стал рисовать.
– Вот четырехугольник – это наш лагерь. Обычно устанавливают от четырёх до восьми приборов в почве или камне, или даже трубе, на них подаётся заряд, и приборы генерируют защиту. Лазерную или электромагнитную.
– То есть где-то в земле зарыты устройства, которые создают поле? – спросила Яни. – Я могу вырыть тоннель, и мы вылезем под ними.
– Всё не так просто. Приборы зарыты неглубоко, и в земле поля нет, но есть чувствительные элементы, которые среагируют на ваши чипы и… передадут информацию о взломе. А главный центр запустит уничтожение.
– Но передавать её некому, – воскликнул Лукас. – Яни, ты гений. Нужно попробовать!
Яни оживилась, потёрла широкие ладошки. Она уже привстала, чтобы тут же идти и браться за работу, но Лима её остановила.
– Давай дождёмся вечера, когда станет попрохладнее.
– Да, а то обгоришь, – заметил Боба. – Не всем везёт так, как Лиме.
Лима скорчила угрожающую гримасу, украдкой глянув на свои руки. Её кожа не посветлела, наоборот, она теперь выравнивалась и темнела с каждым днём всё больше. Это выглядело непривычно, но Лиму никто не дразнил, только иногда она ловила на себе любопытные взгляды.
Яни послушно села на место. Мика подвинулась к ней. Кто-то дремал. Впервые за шесть дней у детей появилась возможность отдохнуть. И каждый старался воспользоваться этой временной передышкой.
Только когда солнце скатилось к оврагу, воздух стал свежеть. Яни подошла к границе поля, опустилась на колени и принялась копать. Руки её загребали большие кучи земли, которые она осторожно выталкивала по обе стороны расширяющейся ямы.
Копать решили за палатками, а диким пока не говорить о своём плане. Яма быстро становилась глубже, девочка-крот уже стояла в ней по пояс. Лукас с Никасом сходили за лопатами и планировали присоединиться, как вдруг Яни ойкнула.
– Нет, нет-нет.
Она засуетилась в яме, повернулась, попробовала рыть в другую сторону, снова ойкнула и прижала руку к груди.
– Там глина, очень плотная, – подняла она голову, с отчаянием глядя на остальных. – Мне её не продавить.
Братья вытянули Яни наверх и принялись долбить дно ямы лопатами. Через пять минут Никас отрицательно покачал головой:
– Слишком твёрдая, лопата гнётся. Видно, пласт идёт во все стороны.
В этот вечер Яни пыталась подрыть ещё в трёх местах, но везде на одном уровне шёл глиняный пласт. Уставшая, она уснула прямо в четвёртой яме. Раф с Лукасом осторожно вытащили её и отнесли в палатку. Остальные собрались, чтобы обсудить ситуацию, но так ничего и не придумали. Все легли спать.
– Вставайте! Быстро! Вставайте! – звал издалека незнакомый голос.
Лиме снился сон, что она лежит в тёплой трубе, усталая и довольная. Только немного першило в горле, но это простуда, наверняка.
– Лима! Лима! – кто-то сильно потряс её за плечо. Она открыла глаза. Мика, прикрывая рот рукавом, выглядела испуганной. Угол палатки был приоткрыт, и Лима заметила, что в щель ползёт густой белый дым.
– Что слу…ч…кх….кх… что же это, – она закашлялась, попыталась вздохнуть, но от едкого воздуха потемнело в глазах.
– Я не могу их разбудить. Это дым, – шептала Мика и тянула Лиму за рукав, помогая встать. Лима выползла из палатки и, привалившись к её стенке, пыталась отдышаться.
Вокруг всё затянуло белым дымом. Он стелился по земле, не поднимаясь выше колен, поэтому, встав, Лима сразу почувствовала, что дышать стало легче. Мика топталась рядом.
– Нужно всех поднять, а то они задохнутся, – сказала Лима, задержала дыхание и полезла в палатку.