– Если Литера и Уотсон мертвы, я выстрелю в любого, кто в этом виноват, – процедил Фармер. – Будь уверен.
– Тогда двигайся первым, – указал подбородком Борланд. – Я теперь могу лишь прикрывать.
«И морально поддерживать», – подумал он. У них просто не было шанса, разыскав деструктора, подобраться к нему незамеченными.
Разве что тот будет занят поеданием добычи…
Борланд вытащил свой пистолет. Кисть запульсировала, передавая волны боли всему телу, но сталкеру было уже наплевать. Он разъярился не на шутку и даже не пытался сдерживаться. На то, чтобы выстрелить, простой ярости могло не хватить, и сталкер это понимал.
– Двигайся по дороге, – велел он. – Вверх не смотри. Впрочем, один раз можешь посмотреть. Иначе тебе постоянно будет этого хотеться.
– Говори со мной, – попросил Фармер. – Как нам подобраться к деструктору? Каковы наши шансы? Каковы шансы Уотсона и Литеры?
– Этого никто не знает, – не стал выдумывать Борланд, озираясь по сторонам и следя за тылом. – Я бы очень хотел сказать тебе что-то ободряющее, но это будет обман, который приведет нас обоих в ловушку. Нам нужно выбраться отсюда. Если тебе хочется убить меня, то мы сможем обсудить это в другом месте. Если хочешь, пойдем обратно прямо сейчас.
– Нет, – сказал Фармер. – Я не сделаю этого.
– Продолжай, – говорил Борланд. – Здесь никого нет. Быть может, Литеру и Уотсона ты никогда не увидишь. Так что вперед. Говори, зачем вы здесь, почему помогаете мне. Я не верю в ваш альтруизм.
– Причина в Литере, – ответил Фармер, заглядывая за угол и сразу же заходя за него. – Она попросила меня помочь, и я согласился.
– Очень хорошо. Что связывает тебя с Литерой, и почему ты рискуешь ради нее головой?
– Я не могу этого сказать.
– А клал я на то, что ты не можешь этого сказать! Я хочу знать и требую ответа.
– Тебе зачем? – продолжал противиться Фармер. Он заметно напрягся.
– Затем, что здесь можно сдохнуть. Рассказать тебе как? Или ты еще не понял?
– Замолчи.
– А хрен тебе в рыло?! Фармер, тебя вообще как зовут по-настоящему?
– Заткнись, я сказал!
– Я пока ничего такого не услышал, что мне интересно. Зачем ты здесь? Это простой вопрос. Уж совсем не для того, чтобы уберечь Литеру. Но при этом ты готов сдохнуть, если этого пожелает она? Прибавь громкость, я что-то тебя не слышу.
Фармер остановился и, резко разворачиваясь, врезал Борланду прикладом в живот. Тот согнулся и выдохнул.
– Ну давай, пристрели меня! – проскрежетал Борланд. – Никто не видит!
– Пристрелить?! – заорал Фармер. – Пулю на тебя тратить?!
Он, размахнувшись, приложил Борланда еще раз. Уже по голове.
Борланд грохнулся лицом вниз. Полежав какое-то время, сталкер медленно приподнялся. Боль в ладонях уже невозможно было сдерживать, и он прекратил всякие попытки.
– Много вопросов для одного дня, – сказал Фармер, смотря на винтовку взглядом человека, который впервые воспринял оружие как оружие, а не как забавную красивую игрушку. – Вставай. Пойдешь первым. Аномалию, в которую ты вступишь, я назову твоим именем.
– Ненавидишь меня, да? – спросил Борланд, шатаясь и отирая рукавом кровь с рассеченного лба.
– А ты совсем плохой стал, – произнес Фармер. – Литера моя подруга, и я ей помогаю… Ну, мать твою, да! Я признаю, что облажался! Не знал я, что такое реальная опасность! Все, я сказал! Ты это хотел услышать, сволочь?!
– Да, – сказал Борланд, похлопав Фармера по плечу. – Именно это. Цепочку продолжишь сам.
– Какую цепочку?
– Следствий. К чему приводит твой пацифизм и насколько он мешает в Зоне. Я понял, что ты никакой не боец. Понял, когда увидел твой нож.
Борланд направился вперед по растрескавшемуся, побитому асфальту.
– Пора бы уже начинать воевать, – продолжил он. – Я не поверю, что деструктор ментально заловил всех троих. Ему и одного-то сталкера удержать нелегко. А тут сразу трое! Вы наверняка почувствовали его загодя, но не решились стрелять.
Последовало молчание.
– Да, – наконец признался Фармер.
– В Зоне можно выжить, – произнес Борланд. – Но для этого надо уметь убивать. Иногда через прицел винтовки, иногда камнем в морду при близком контакте. Разница, черт побери, чисто номинальная. Вопрос в силе духа. Как ты там говорил? «Могу положить отряд “ранговцев” за несколько секунд», верно? Стрелять ты умеешь. Ну а дальше что?
– Я хороший стрелок, – проговорил Фармер. – Но не в людей.
Оба сталкера замерли на месте, и было отчего. С юго-западной стороны послышалось множество воплей одновременно. В том числе прослушивался и женский крик. За ними последовали выстрелы.
– Я говорил, как мне нравится ее голос? – спросил Борланд, срываясь вперед в спринтерском темпе. – Даже если она кричит, мне нравится…
Путь преграждал деревянный забор, сквозь щели в котором Борланд разглядел фигуры людей с оружием в руках. Не тратя время на обход, он врезался в забор, проломил его и тут же упал на землю.
Его никто даже не заметил – люди стояли к нему спиной и палили в стену, под которой находился вход на лестницу, что вела в подвальное помещение. Все нападавшие были разодеты в какие-то лохмотья, покрытые пятнами засохшей крови.
Клан «Прах».
Борланд даже не стал ничего говорить. Он поднял пистолет и, пытаясь удержать его прямо, надавил на спуск, целясь в спину ближайшего стрелка.
Боль пронзила обе ладони сразу, пистолет дернулся, и пуля ушла в нависшее над головой небо. Сталкер потерял обзор из-за кровавой пелены, опустившейся на глаза. Он упал, зарылся лицом в землю и обессилено зарычал.
Прямо над ним раздался оглушительный грохот. Фармер открыл огонь на поражение.
Двое «праховцев» упали замертво. Третий медленно опустился, зажимая рваную рану на животе, и отчаянно заорал. Остальные разбежались в стороны.
Фармер перепрыгнул через Борланда, расстреливая убегающих. Через секунду еще трое лежали с пулями в головах и спинах. Другие попрятались за укрытиями, и Фармер отступил, чтобы перезарядить свое оружие.
Борланд тоже отполз подальше, постепенно приходя в себя. Он выпустил из рук бесполезный пистолет и спрятался за стволом широкого дерева, пытаясь снять с пояса аптечку. Ему было наплевать на то, что шел бой, на то, что он потеряет чувствительность обеих рук. Ему нужно было быстродействующее обезболивающее. Он начинал понимать, каково было Меченому с пулей в плече.
Правая рука наткнулась на рукоять. Боль стихла за пару секунд.
Борланд замер. Грохот выстрелов, казалось, исчез. Сталкер попробовал пошевелить пальцами правой руки. Они нормально двигались.
Нож Сенатора снимал боль и возвращал чувствительность.
Сила Пьедестала, сообразил Борланд. Сила Пьедестала в ноже!
В его голове прояснилось. Сталкер перехватил нож в левую руку и кувыркнулся навстречу лежащему на земле «Вальтеру». Схватив пистолет в правую руку, он послал две пули в голову «праховца», что имел неосторожность высунуться на миг из-за угла.
Автоматная очередь пробила ряд неровных отверстий рядом со сталкером, осыпав его мелкой крошкой. Борланд откатился, вскочил на ноги и, пригнувшись, добрался до ближайшего безопасного места – спуска в подвал, который так понравился стервятникам…
И упал прямо на колени к Литере.
– Я скучал по этим ножкам, – ляпнул он и сразу же почувствовал себя глупо. Но Литера даже не поняла, что он сказал, – была слишком испугана.
Уотсон повернулся к нему с хищным выражением лица, сжимая второй FN.
– Патроны кончились, – доложил он.
Наверху продолжали грохотать винтовка Фармера и автоматы «праховцев», поэтому Борланд скорее догадался, чем услышал, что ему говорят. Взяв FN, он убедился, что винтовка действительно разряжена. Недолго же пришлось Уотсону отбиваться.
У Литеры не было оружия вообще.
Борланд отложил разъяснительную работу на потом. Он засел с «Вальтером» на верхних ступеньках, внимательно отслеживая ситуацию.
Фармер залег по другую сторону дороги, там, где заканчивался забор и начиналась стена. В ней и находилась ниша, откуда молодой сталкер мог простреливать все пространство перед входом в подвал.
Вскоре стало ясно, что «праховцев» осталось всего двое. Борланд понял, что сейчас будет, и приготовился. Нападающие дождались, пока Фармер опять начнет перезаряжать оружие, и рванули к нему, ловя подходящий момент.
Борланд поразился их тупости. Они даже не разделились, хотя сталкер полагал, что один из «праховцев» останется прикрывать второго, заодно присматривая за входом в подвал.
Но через секунду Борланд понял, что и сам свалял дурака ничуть не в меньшей степени.
Пистолет в его руке щелкнул вхолостую. Сталкер не рассчитал количество патронов в магазине – вероятно, в самом начале схватки он выстрелил больше одного раза, прежде чем выронил оружие.
Нож в левой руке подсказал решение. Сталкер метнулся вперед, перебросив клинок в правую. Убийцы повернулись к нему, сталкер рассек одному лицо и вогнал лезвие в живот другому. А затем окончательно расправился с первым.
Фармер передернул затвор и высунулся из ниши.
Борланд внимательно посмотрел на него. Лицо парня было совершенно бесстрастным.
– Выходите! – позвал Борланд, оборачиваясь к подвалу.
Уотсон, щурясь, выбрался наружу.
– Что здесь произошло? – спросил Борланд. – Отвечай коротко, но внятно.
– Не помню, – сказал Уотсон. – Я очнулся посередине дороги, появились эти… Мы с Литерой укрылись на лестнице. Вы подошли через минуту, не больше.
– Литера, ты там где? – повысил голос Борланд. Девушка вышла следом, стараясь не смотреть на трупы. Ее мутило. Борланд подошел к ней, аккуратно взял за подбородок и приподнял ее лицо. Заглянул в глаза.
– Ты цела? – спросил он.
Она оттолкнула его руку, уселась на дорогу, обняла себя за колени и уткнулась в них лицом.
Борланд перехватил взгляд Фармера, и тот покачал головой.
– Уотсон, дружище, – сказал Борланд. – Ты помнишь звон в голове?