Вскочив на ноги, Мерритон с огромными усилиями распахнул другое окно, поскольку шпингалеты были старыми и ржавыми. Тогда в одной шелковой пижаме, с сигаретой в руке, о которой забыл, а за это время она превратилась в столбик серого пепла, он наклонился вперед, перегнулся через подоконник, с удивлением продолжая наблюдать за мерцанием огоньков – танцем взбесившихся звезд.
Через мгновение все остатки сна растаяли. Мерритон почувствовал себя полностью проснувшимся. Он даже забыл об одежде. Все это было настолько странно, настолько невероятно… Сэр Мерритон со слов Боркинса – так звали почтенного дворецкого, с которым они поговорили вчера вечером, – знал, что эта часть Болот необитаема. А звездами эти огни быть не могли, так как находились очень низко, почти над самой травой, подобно крошечным фонарикам, раскачиваемым чьими-то невидимыми руками. И все это в таком доме, где царствовали тени, протянув длинные пальцы через комнату, а над кроватью висели четыре герба… Молодой человек почувствовал, как от страха на спине его выступили капли холодного пота. Дьявольски странное ощущение! Найджел был достаточно храбрым, но понимал, что огонь на просторах болот не способно разжечь ни одно человеческое существо.
«Надо пойти и узнать, что там происходит, прямо сейчас!» – мелькнула мысль. Вернувшись, он захлопнул окно, так что звон стекла разнесся по всему древнему дому.
Потом Найджел начал торопливо одеваться, и, пока он боролся с мягкими твидовыми брюками, в дверь его спальни негромко постучали. От нездоровой атмосферы в доме нервы у него напряглись, поэтому, когда раздался стук в дверь, он вздрогнул, словно кто-то выстрелил ему в спину.
– Кто там, черт побери? Вы? – с удивлением спросил он голосом более сердитым, чем должно, так как все еще чувствовал дрожь в коленях. Дверь распахнулась, и через мгновение в проеме появилось бледное лицо Боркинса. Глаза дворецкого были широко раскрыты от испуга, рот – раззявлен от удивления.
– Сэр Найджел! Сэр, я услышал ужасный шум, словно кто-то из пистолета выстрелил. И, без сомнения, звук исходил из этой комнаты – вашей спальни. Что случилось, сэр?
– Ничего. А вы – старая задница! – капризно воскликнул Мерритон, но, когда дворецкий с обидой развернулся, чтобы уйти, молодой господин остановил его. – Лучше войдите, но можете и убираться на все четыре стороны… Ради бога, давайте или сюда, или туда! Тут невероятный сквозняк. Шум, который вы слышали, – окно. Я просто его захлопнул. То самое, что не открывалось столетие или два! Не могу уснуть в этой ужасной комнате. Не могу глаза закрыть. В общем, когда я вылез из этого викторианского гроба, – тут он кивнул в сторону огромной кровати, – и лег на диван у окна, первое, что я увидел, огни, мерцающие у горизонта подобно пожару или что-то вроде того. Я смотрел на них минут двадцать, а потом нервы у меня разыгрались. Теперь вот собираюсь пойти взглянуть, откуда они взялись!
Боркинс тихо и тревожно охнул и задрожал всем телом. Только тогда Мерритон заметил, что не у него одного, но и у слуги, живущего в «Башнях…», нервы на пределе. Боркинс тем временем с трудом пересек комнату, волоча ноги, и положил трясущуюся руку на плечо господина.
– Прошу вас, сэр, не стоит ходить на болота ночью! – пробормотал он дрожащим голосом. – Те огни, сэр… Если бы вы знали историю своего рода! Если вы хоть чуть-чуть цените свою жизнь, не выходите туда при лунном свете. Не делайте этого! Если вы отправитесь туда, то вас утром найдут мертвым!
– Что же это такое? – Мерритон повернулся и посмотрел в водянистые голубые глаза дворецкого. – Что, черт побери, вы имеете в виду, Боркинс? Что это за огни? Скажи мне, почему, черт побери, я не должен выходить и глядеть, что там происходит? Что способно меня остановить?
– Я, ваша светлость, если вы когда-нибудь станете прислушиваться ко мне. Остановитесь, – с чувством попросил Боркинс. – Это старая история, сэр Найджел. Огонь этот сверхъестественный. «Ледяное пламя» – так называют местные крестьяне эти огоньки, потому что на самом деле там, на болотах, ничего не горит. Там мокро, сыро и гореть нечему. Та часть, где появляется пламя, необитаема, и ни один человек не станет рисковать, отправившись туда после наступления темноты.
– Почему?
– Потому что те люди никогда не возвращаются, сэр, – ответил Боркинс. – Так рассказывали несколько вдов. А случаев подобных наберется не одна дюжина. Вот всего шесть месяцев назад один из парней с завода перебрал горячительного и заявил, что пойдет посмотрит, что там происходит, что это за огни, – но так и не вернулся назад. И в ту же самую ночь пламя разгорелось с новой силой.
– Все это небылицы, Боркинс, – проговорил молодой человек, чувствуя, как по телу поползли мурашки, а потом надрывно, безрадостно рассмеялся.
– То, что я говорю, – истина, как Евангелие, сэр Найджел! – печально объявил Боркинс. – Именно так все и было. Каждый, кто становится на этот путь, сильно рискует. Всякий раз, как звучит похоронный звон, на болоте зажигаются новые огоньки. Но там нет ни одной тропинки, по которой удалось бы пройти в вечернее время, никаких следов человека. Один раз какая-то девушка попробовала. Бог забрал ее душу, а потом… оп! И человек исчезает с лица Земли, словно его никогда и не было. Один Всевышний знает, кто обитает там, что за явление эти огни, но я утверждаю: верная смерть выйти на болота в темноте. Утром можно. Ледяное пламя потухнет, и на болотной равнине ничего не останется.
– Святая Богородица! Что за страсти?!
Несмотря на то, что Найджел с юмором относился ко всему сверхъестественному, он, прислушиваясь к рассказу Боркинса, не мог не почувствовать прикосновение страха в этот час. Время как раз шло к рассвету. И все же должен он обследовать болота или нет? Найджел не считал себя дураком, чтобы поверить в сверхъестественное. Однако умереть, когда он только что познакомился с Антуанеттой Брелнер, которая, как выяснилось, живет всего в нескольких милях отсюда, и не узнать ее поближе…
– От твоей сказочки у меня аж мурашки по спине поползли, – объявил Мерритон дрожащим голосом. – Может, и вправду стоит подождать до утра. В конце концов, раньше я никогда не охотился на призраков, господин Боркинс. Как видите, служба в Индии ничуть не повредила мне. Возвращайтесь в постель и не волнуйтесь по поводу ночных прогулок по болотам. Клянусь, что не стану рисковать. Сегодня, во всяком случае. Возможно, завтра у меня хватит храбрости. И все же мне не хотелось бы раньше времени оказаться на кладбище. Так что лучше попридержите свои «приятные» рассказы. А пока даю слово, что не пойду ночью на болота.
Боркинс вздохнул с облегчением, после чего провел рукой по лбу, а потом прищурился. Мерритону не понравился взгляд дворецкого.
– Благодарю Бога за ваше решение, сэр! – торжественно продолжил тот. – Теперь я и в самом деле засну спокойно. Всегда думал, что ваш бедный дядя, сэр Джозеф, исчез именно там. Он отправился на болота и сгинул. Хотя, конечно, точно мне это неизвестно.
– И все-таки, что такое эти огни? – Мерритон повернулся и посмотрел на дворецкого, нахмурившись, словно едва пробудившись от какого-то ужасного сна. – Ты говоришь, мой дядя, Боркинс? И сколько лет горят эти огни? Я жил здесь ребенком, но не помню ничего подобного. Вероятно, это местная легенда, не более того?
– Я считаю, что они были тут всегда, сэр, но лишь в последние четыре года стали гореть так часто и так ярко, – ответил Боркинс. – Полагаю… да… все началось в августе… Четыре года назад они впервые привлекли всеобщее внимание.
Мерритон усмехнулся; правда, смех его звучал несколько вымученно.
– Тогда не стоит волноваться. Мой дядя исчез больше пяти лет назад, поэтому скорее всего ледяное пламя не имеет к исчезновению сэра Джозефа никакого отношения.
Морщинистые, подобные пергаменту щеки Боркинса пошли нездоровыми красными пятнами. Он открыл было рот, словно хотел что-то произнести, а потом передумал. Мерритон смерил его острым взглядом.
– Конечно, так сказать про вашего дядю – глупость с моей стороны. Как вы правильно заметили, сэр Найджел, это и в самом деле невозможно… – Тут дворецкий запнулся, а потом попятился к двери, низко кланяясь. – Я пойду лягу, да и вы тоже отдыхайте. Мне очень жаль, что я вас побеспокоил. Просто, сэр, я боялся, что случится непоправимое.
– Все будет в порядке. Так что доброй ночи, – кратко ответил Мерритон и повернул ключ в замке, после того как дверь за дворецким закрылась.
Мгновение он стоял, взирая на все еще мерцающие огни за окном, которые казались тем более тусклыми, чем светлее становилось небо… «Почему он перепутал даты? Дядя исчез пять лет назад, и Боркинс знал это. Он служил здесь в то время. А зачем он приплел рассказ о вдовах, говоря о возможной причине исчезновения прежнего хозяина поместья? Да, Боркинс, мой дорогой, если бы мне узнать, что скрывают твои голубые глаза… И зачем ты лгал мне?»
Глава 3. Свет и тень
На следующее утро, бреясь и глядя в зеркало, Найджел усмехнулся собственному отражению. После бессонной ночи казалось, что суставы с трудом гнутся, при этом ноги болели так, словно он всю ночь простоял на коленях. «Ненормальное какое-то место! – подумал Мерритон, намыливая пеной подбородок. – Глаза словно жженой пробкой прижгли, и, черт побери, почему руки дрожат? Да и вчерашняя поездка по железной дороге… Хорошее дельце, чтобы руки тряслись в таком возрасте, должен я сказать! Как ребенок, испугался какой-то сказки про вдов. Боркинс – дурак, а я – просто идиот. Проклятье! Но для начала нужно выскрести подбородок. Надеюсь, что никто не надумает навестить меня сегодня».
Однако его чаяния не оправдались. В полдень он все-таки решил отправиться на прогулку вокруг поместья. Едва он оделся и вышел из спальни, как тут же раздался резкий звонок в дверь, и так как до этого Найджел сказал Боркинсу, что он дома, то вместо прогулки пошел в гостиную.
Как только молодой человек ступил на порог, появился Боркинс с двумя посетителями. Сэр Мерритон, готовый встретить одного из гостей, точнее, гостью, был неприятно удивлен присутствием другого и, когда дворецкий произнес их имена, незаметно поморщился.