На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Клику показалось, что девушка пытается заглянуть ему в душу, чтобы понять, насколько он искренен. Неизвестно, что она увидела в его суровом взгляде, но лицо ее расплылось в слабой улыбке.
– У меня такое ощущение, господин Хэдленд, что вы хороший человек, настоящий друг сэра Мерритона – и мой тоже. Так, по крайней мере, шепчет моя интуиция. Я постараюсь спокойно пережить эти ужасные события. Кроме того, обещаю, что никто и никогда не узнает о нашем разговоре, если мое молчание и в самом деле поможет Найджелу. Однако я попросила бы держать меня в курсе событий. Вы сообщите мне, как продвигается ваше расследование?
– Лишь то, что сумею. Все зависит от множества обстоятельств, мисс Брелнер. Надеюсь, вы скоро услышите новости. Я, как и вы, верю в полную невиновность вашего жениха и приложу все силы, чтобы доказать ее посредством неопровержимых фактов. Ну а теперь – до свидания.
Клик на мгновение сжал ее руку, едва заметно поклонился, как это порой делают военные, а потом, повернувшись, направился в глубь двора, где в толпе еще не разошедшихся зрителей, наблюдавших за процессом, его ожидал Маверик Нэком. Доллопс тоже был тут – он держался позади суперинтенданта, готовясь выполнять распоряжения начальника.
– Что ж, по-моему, нам пора отправиться поужинать в деревенский паб, господин Лэйк, – громко объявил Клик, так что при желании его слова мог расслышать любой из редевшей толпы. – А потом вернемся в «Башни Мерритонов», запакуем чемоданы – и домой, в туманный Лондон. Тут нам больше делать нечего, и так все ясно. – Суперинтендант Нэком открыл было рот, собираясь возразить, но инспектор не дал ему и слова сказать. – Я чувствую себя здесь очень неуютно, – продолжал он. – Все эти рассказы о таинственных исчезновениях, ледяном пламени, полянках обугленной травы, которые мы так и не нашли… Все это сказки, а реальность говорит нам совсем о другом и указывает на то, что молодой сэр Найджел Мерритон виновен как минимум в первом убийстве. В итоге теперь мне ничего не остается, как вернуться в столицу. Кстати, я уже заказал билеты для нас обоих. Едете?
– Спасибо, что позаботились обо мне, – поняв, в чем суть, подыграл инспектору Нэком. – Я готов отправиться в Лондон хоть сейчас.
– Отлично. Но пока поедим, а Доллопс упакует вещи.
Глава 22. На мануфактуре
Собрать чемоданы оказалось не таким уж и долгим делом, так что в семь часов инспектор Клик и суперинтендант Нэком забрали с вешалки свои пальто и шляпы и дали дворецкому Боркинсу несколько дельных рекомендаций относительно безопасности в доме на время отсутствия хозяев. Потом они попрощались у входной двери. Вечер вползал в дом холодным дыханием, превращая мрачный холл в могильный склеп.
– Все, что я готов вам посоветовать, – закончил инспектор Клик, жуя сигару, – уезжайте отсюда, Боркинс, причем как можно быстрее. – А потом добавил, стоя в той же вальяжной позе и покачиваясь с носка на пятку: – Не должен этого говорить вам, но тем не менее скажу: очень рад, что покидаю поместье. Лучше уж расследовать какой-нибудь грабеж или искать тех, кто подделал ценные бумаги. Вот – настоящая охота. Знаете ли, даже детективы имеют предпочтения в вопросе преступлений. А вот такие убийства – это не по моей части.
Боркинс, в свою очередь, довольно усмехнулся, потирая потные ладони.
– Да и мне все это не нравится, господин инспектор, – ответил он. – Хотя не думал, что полиция способна обвинить сквайра. И все же с самого начала я понял: есть в вас что-то такое – честное, неподкупное…
– Закон есть закон! – многозначительно поднял палец инспектор Клик.
– И в этом нет ничего плохого! – согласился Боркинс с кривой усмешкой. – Я знал, что вы скажете что-то в таком духе. И если бы не такая ситуация, что сложилась у нас здесь, все было бы просто замечательно. Но я считаю, что все закончилось правильно – справедливость восторжествовала.
Клик выпустил огромное облако дыма.
– Тут вы не правы, далеко не закончилось, – возразил он. – Все продолжится в Лондоне. Там будет разыграна самая важная часть этой драмы. Мы встретимся там снова, и вам, как и мне с Лэйком, придется давать показания – в данном случае дело совершенно неблагодарное. Ага, вот и Доллопс! Ты собрал трости и клюшки для гольфа? Ай, молодец, хороший парень! Теперь мы снова в Лондон, а, Лэйк? До свиданья, Боркинс. Удачи вам.
– До свиданья, господа.
Инспектор и суперинтендант сели в экипаж, который предусмотрительно заказал Доллопс. Помощник прыгнул на козлы рядом с кучером и объявил:
– Нам надо успеть на восьмичасовой поезд в Лондон, так что не мешкайте.
Экипаж выехал со двора. Боркинс так и не обратил внимания на то, что этот поезд до Лондона был обычным и останавливался на каждом полустанке, что, казалось бы, не очень подходило двум джентльменам, торопящимся как можно быстрее добраться до столицы. Тем более он не связал бы их с двумя моряками, которые вышли из вагона первого класса на станции всего в трех милях от Фетчворта. Это были мистер Хэдленд и Доллопс.
Парочка пешком отправилась в Салтсвит. Рассчитывая на дружбу с дворецким, «моряки» считали, что работа на мануфактуре у них в кармане. Они оставили господина Нэкома в поезде, чтобы тот доехал до Лондона, проследил за багажом, а потом собрал свежие новости относительно грабителей банков и подготовил все, чтобы прислать помощь в том случае, если Клик с помощником и вправду что-то обнаружат. На самом деле суперинтендант Нэком не разделял мнение инспектора Клика о том, что Мерритона можно оправдать, и вовсе не был убежден, будто мануфактура в Салтсвите имеет ко всему этому какое-то отношение.
– Ты забываешь, что Боркинс непосредственно связан с этим инцидентом, – спокойно возразил суперинтенданту инспектор Клик, – как и о том человеке, который явился ночью убить меня. Именно поэтому я тебе говорю: следствие далеко не закончено. Я собираюсь до конца распутать этот змеиный клубок. И уверен, что мануфактура играет в нашем деле едва ли не главную роль. Однако если у тебя возникнет срочная необходимость связаться со мной, помни, что я – Билл Джонс, моряк с Ямайки. Именно под этим именем меня нужно будет искать на мануфактуре Салтсвита.
Детектив спрыгнул на платформу. Только теперь он ничуть не напоминал полицейского – скорее, моряка-головореза. Даже когда Нэком высунулся, чтобы попрощаться со своим другом и сослуживцем, Клик грубо, согласно своему новому образу, затолкнул суперинтенданта обратно в вагон.
– Моей дорогой Алисе, если увидишь ее, передай, что все будет хорошо! – в последний момент прошептал инспектор на ухо шефу.
Тот кивнул, махнул рукой на прощание, глядя, как два его подчиненных исчезают где-то позади. А те, проскользнув мимо станции, двинулись к заливу. Они достигли предместий Фетчворта, когда часы на церкви, расположенной в полумиле от поселка, пробили девять – глубокий и зычный звук. Справа от полицейских виднелся расцвеченный огнями паб «Свинья и свисток», откуда неслись грубые шутки и пьяный хохот.
Направившись в сторону кабака, Клик засвистел, засмеялся и подмигнул своему спутнику:
– Ну что, развлечемся, дружище?
Кто-то выглянул из двери паба, пытаясь рассмотреть незнакомцев в темноте. Поняв, что их заметили, Клик закричал:
– Хорошего вам вечерка! Я – Билл Джонс, а это мой приятель.
И мнимый моряк звучно запел:
Серые глаза – рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Он слышал, как в ответ захохотал и захлопал в ладоши человек, стоявший в дверях паба. Потом незнакомец пригласил их зайти – так они очутились в питейном заведении «Свинья и свисток». Их радостно приветствовала рыжеволосая кабатчица, как и большинство завсегдатаев, сидевших за столами и у стойки. Скорее всего это были рабочие мануфактуры.
– Женфельмен, где же он? – картаво выкрикнул «моряк», ткнув указательным пальцем в тот угол, где накануне пил пиво Боркинс. – Он ведь обещал кое-что узнать для нас. А, вон он, – обрадовался Билл Джонс, заметив дворецкого за одним из столиков. – Добрый вечер, сэр. Рад снова видеть вас, хотя вид у вас еще тот. Что-то вы сегодня какой-то бледный. Так вы поговорили обо мне?
– Можете считать, что у вас есть работа, если, конечно, вы собираетесь аккуратно выполнять все порученное, – фыркнул Боркинс. – Но работенка не такая уж чистая и легкая, как вам кажется.
– Мы и вкалывать умеем, и язык за зубами держать, – словно невзначай бросил инспектор. – Что надо делать?
Прежде чем ответить, Боркинс отхлебнул пива, потом промокнул рот салфеткой.
– Ступайте завтра на мануфактуру и скажите мастеру, что вас прислал я. Мол, решил, что с вами все в порядке. Сначала поработаете недельку, а затем, если мастер удостоверится, что вы добросовестные ребята и не болтуны, вам дадут более важное дельце и станут платить больше.
– Отлично! – воскликнул Доллопс, грохнув пивной кружкой по столу. – Как раз то, что мы искали.
– Учтите, что ответственность за вас лежит на мне, – важно объявил Боркинс. – Кстати, совсем забыл, как вас зовут?
– Билл Джонс и Сэм Робинсон, – моментально ответил инспектор Клик. – Я очень обязан вам, сэр, и, думаю, нам нужно будет устроить вечеринку, когда получим первые деньги. А сейчас самое время идти спать.
Бойкая шинкарка, перегнувшись через стойку, коснулась плеча инспектора.
– А устроиться на нормальной квартире не хотите? – предложила она морякам. – Можете расположиться у нас. Раз вас приняли на работу, то вам положен кредит. Хорошие кровати, завтрак и ужин. Так что, если надумаете…
– Спасибочки, – хрюкнул Билл Джонс и пихнул локтем под ребра Доллопса, словно невероятно обрадовался такому предложению.