Однако к концу банкета Сталин сделал заявление, за которое вполне резонно могли ухватиться его верноподданные ученики из группы Жданова. Вот это заявление в изложении Кузнецова:
«Когда многочисленные тосты сделали свое дело и настроение еще больше поднялось, взял слово Сталин. Напомнив, что ему идет 67-й год, неожиданно заговорил о том, сколько лет он еще может оставаться на своих постах. «Что же, я еще два-три года поработаю, а потом должен буду уйти» — таков был смысл выступления Сталина. Я не берусь судить, было ли это его искреннее желание или ему просто хотелось посмотреть, какой эффект произведет на окружающих столь необычное заявление… Мне неизвестно, высказывал ли Сталин подобные мысли когда-нибудь еще, допустим, в узком кругу, и почему он отказался от них».
Он «отказался от них», по всей вероятности, позднее, когда Берия, Маленков и Хрущев возможные деловые предложения ждановцев о создании РКП(б) могли представить Сталину как «заговор против партии и правительства», то есть против самого Сталина. Ход конем Берия и Маленкова был столь неожиданным и оглушительным, что Жданов залег в кремлевскую больницу, а Сталин это, как всегда в таких случаях, оценил как признак его «нечистой совести».
Большой козырь в руки врагов Жданова-отца дал и его сын — Юрий Жданов (один из руководителей отдела науки ЦК): он публично объявил Лысенко шарлатаном, тогда как Лысенко свирепствовал в ученом мире по мандату ЦК. Как стало потом известно, выступление Жданова-сына было организовано Сусловым по заданию Берия в провокационных целях. Потом тот же Суслов предложил Жданову-сыну написать письмо Сталину с раскаяньем, и тот, как дисциплинированный коммунист, согласился. Жданов-сын признался, что пошел против ЦК, он обещал исправиться, но по замыслу врагов Жданова-отца все должны были вычитать из этого письма то, чего в нем нет: Жданов-отец воспитал врага Сталина, да еще притащил его в аппарат ЦК. Письмо опубликовано в «Правде» 7 августа 1948 года. Через три недели объявили, что Жданов-отец умер «от паралича болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких» («Известия», 1.9.48).
После смерти Жданова в короткий срок были ликвидированы ждановцы. Еще на похоронах Жданова на Красной площади рядом со Сталиным на Мавзолее Ленина стояли три ждановца — секретарь ЦК по МГБ, МВД и армии А. Кузнецов, секретарь Ленинградского обкома Попков и член Политбюро и первый заместитель Сталина по правительству Н. Вознесенский. Не прошло и нескольких месяцев, как первые два попали в подвалы Лубянки, а Вознесенский — под домашний арест. Вскоре начали «оформлять» и «московскую мафию» — арестовали председателя Совета Министров РСФСР Родионова, а секретарь Московского комитета и ЦК Г. Попов очутился сначала под домашним арестом, а потом его сослали куда-то на Волгу.
Таким образом, к концу 1949 года Берия и Маленкову удалось отстроить позиции для будущего удара по Сталину.
Глава пятаяБОРЬБА ЗА СОВЕТИЗАЦИЮ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
После войны догматик Жданов явно не успевал следовать ни функционированию, ни диалектике мыслительного аппарата Сталина. Можно только удивляться, как мог Жданов, так близко стоя к Сталину, не знать, что «политика дальнего прицела» Сталина в восточноевропейских странах — не их национально-коммунистический суверенитет, а их поглощение Советским Союзом. Конечно, Сталин об этом прямо не мог говорить, но он поручил идеологам Коминформа П. Юдину и В. Григоряну разработать проблему «народных демократий как переходной формы к социалистической демократии». Соответствующие статьи Юдина уже печатались в советской прессе. Но планируемое Сталиным вступление восточноевропейских стран (кроме Восточной Германии) в состав СССР должно было пройти через ряд подготовительных этапов. Так, сначала нужно было бы создать нечто вроде британского «содружества наций» (Commonwealth) на основе марксистско-ленинской идеологии. В обращение был пущен даже аналогичный термин: «социалистическое содружество народов». Разница была лишь в том, что путь к британскому «содружеству наций» лежал от колоний через доминионы к независимым государствам, а Сталин хотел проделать тот же путь, но в обратном порядке — от независимых государств к коммунистическим доминионам, потом к колониям.
Эта идея с явно направленным против Жданова острием тоже была подсказана Берия и Маленковым, а обоснована созданной им специальной группой экспертов из советских юристов (А. Вышинский, Д. Чесноков). Обосновать эту идею было проще простого. Надо полагать, что эксперты опирались на следующие принципы ленинизма: «Республика Советов… является формой более высокого типа демократических учреждений, но и единственной формой» (Сталин И. Вопросы ленинизма, с. 35; подчеркнуто Сталиным. — А.А.).
Национальный суверенитет не цель, а средство, не главное, а подчиненное требование большевизма. Ленин пишет: «Отдельные требования демократии, в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне: общесоциалистического) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противоречит общему, тогда надо отвергнуть ее» (Соч., т. XIX, c. 257–258). А как быть с большевизмом, который как будто чисто русский продукт? Подходит ли он другим странам? Ответ Ленина предельно ясен: «Большевизм есть образец тактики для всех» (там же, т. XVIII, с. 386). Далее в своем докладе по обоснованию Программы РКП(б) на VIII съезде партии (1919) Ленин доказывал, что все вновь возникающие коммунистические государства присоединятся к Советской России и вместе с нею составят общую, без границ, «Всемирную Советскую республику». Ленин добавлял: «Может быть, будет у нас общая Программа, когда создастся Всемирная Советская республика» (VIII съезд РКП(б). Протоколы, с. 101).
Жданов же начал проводить не политику советизации, а, наоборот, политику десателлизации под лозунгом укрепления суверенитета восточноевропейских стран по отношению к Западу. Очень скоро выяснилось, что такая политика бьет рикошетом и по СССР. Маленков и Берия легко убедили Сталина, что политика Жданова ведет к росту центробежных сил в Восточной Европе и поощрению там национализма не столько против Запада, сколько против СССР. Жданов не понимает, что в результате советских побед во второй мировой войне, по признанию самих западных союзников (Ялта, февраль 1945 г.), восточноевропейские страны входят в сферу влияния СССР. Мы обязались только восстановить там демократию, и мы должны ее восстановить в ее высшей, советской форме.
Такова была линия Берия и Маленкова. Ее и начала проводить советская политическая полиция, используя тот же Коминформ, но минуя штаб Жданова. Первыми заметили это чехословаки и решили выйти из Коминформа. Февральским заговором 1948 года Берия предупредил их намерения, но находившиеся и политически и геополитически в лучших условиях югославы безнаказанно покинули Коминформ. Это и убило Жданова в глазах Сталина. Югославский конфликт был страшен Сталину как прецедент, который может стать примером для других стран и расстроить всю стратегию их советизации. Надо было ликвидировать «прецедент», но как? Первый план, вероятно, сводился к военному выступлению против Тито; в беседе с Хрущевым Сталин сказал: «Стоит мне пошевелить мизинцем, и Тито больше не будет. Он падет» (Хрущев Н. С. Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС, с. 43).
Чтобы создать психологическую атмосферу для этого «шевеления мизинцем», Сталин, по плану Берия и Маленкова, начинает ликвидацию друзей и коллег Жданова по Коминформу. Разворачивается кампания против титоистов в странах-сателлитах. Многие эпизоды этой драматической борьбы — все еще тайна полицейских архивов Москвы и восточноевропейских столиц. Тито даже отправил в тюрьму Джиласа за разглашение некоторых из этих эпизодов («Разговоры со Сталиным»). Однако часть этой истории поддается приблизительной реконструкции.
Прежде всего Жданову ставилось в вину, что он был инициатором трех провалившихся советских акций: организации партизанской войны генерала Маркоса в Греции, создания берлинской блокады и предъявления требования к Турции разрешить СССР создать морские базы в районе проливов (включая и движение «советских армян» и «советских грузин» за воссоединение с Армянской ССР и Грузинской ССР бывших армяно-грузинских районов в Восточной Анатолии). Все это не только позорно провалилось, но и послужило еще толчком к созданию НАТО и провозглашению доктрины Трумэна о защите Греции и Турции. Однако более важным было другое обвинение: Жданов в легкомысленном, преступном сговоре с Георгием Димитровым и с Тито готовил создание Балканской федерации. Правда, идея принадлежала Димитрову, но Жданов почему-то счел, что это и есть ленинско-сталинская доктрина о социалистической федерации. Соблазнительной была и перспектива включения туда «освобождающейся» Греции, что имел в виду Димитров.
Журнал «World Report» (июнь 1947 г.) приводит высказывание Димитрова: «Может, будет сначала федерация Югославии, Болгарии, Албании, а потом присоединятся Румыния, Польша, Чехословакия и, может быть, Венгрия» (Эбон М. Маленков. 1953, с. 55).
21 января 1948 года в Софии Димитров устроил пресс-конференцию и подробно обосновал преимущества и необходимость Балканской федерации. Подчиненная непосредственно Жданову «Правда» опубликовала это предложение Димитрова с явным намеком на одобрение. Тем временем Тито узнал, что член ЦК КПЮ А. Гебранг — агент советской разведки, систематически информирующий советского посла о заседаниях ЦК, а может быть, и о связях Тито с Димитровым. Берия и Маленкову легко было доказать Сталину, что Балканская федерация придумана как противовес и политическому и экономическому доминированию СССР в восточноевропейских странах. 28 января 1948 года «Правда» печатает заявление от редакции о федерации. Человеку, знакомому с особенностями публицистического языка Сталина, было ясно, кто автор этого заявления. Приведем его целиком:
«В редакцию «Правды» поступил ряд запросов читателей с разных концов СССР, смысл которых сводится к следующему: означает ли помещение в «Правде» заявления тов. Димитрова на пресс-конференции в Софии, что редакция солидаризуется с позицией т. Димитрова по вопросу о целесообразности федерации или конфедерации Балканских и придунайских стран, включая сюда Польшу, Чехословакию, Грецию, и о необходимости создания таможенной унии между ними. В связи с этим редакция «Правды» считает необходимым сделать следующее разъяснение: 1) «Правда» не могла не поместить заявление т. Димитрова, опубликованное в органах печати других стран, при этом понятно, что «Правда» не могла внести каких-либо изменений в это заявление. 2) Однако это не означает, что редакция «Правды» солидаризуется с т. Димитровым в вопросе о федерации и таможенной унии указанных выше стран. Наоборот, редакция «Правды» считает, что эти страны нуждаются не в проблематической и надуманной федерации или конфедерации и не в таможенной унии, а в укреплении и защите своей независимости и суверенитета путем мобилизации и организации внутренних народно-демократических сил, как правильно сказано об этом в известной декларации девяти коммунистических партий».