кать в пустующие строения или даже (с такой неумолимой силой гонит его на риск эта ориентировочная потребность!) разбирать крыши обитаемых хижин, залезать в жилые юрты (ИМ, II, с. 18, 29; III, с. 37), лишь бы преодолеть нестерпимую «неизвестность», скрываемую этими стенами, и вообще проявлять во всевозможных формах свое «любопытство» к людям и их вещам (ИМ, II, с. 6, 25, 46; III, с. 13, 36, 53).
Легко себе представить, что эта же самая неустанная активная ориентировочная деятельность в отношении людей может натолкнуть реликтового гоминоида и на необитаемый пустующий кош или сарай, способный послужить ему временным логовом, и на недостаточно охраняемые посевы кукурузы или картофеля, бахчи, фруктовые сады, даже случайные отбросы и остатки пищи, которые способны помочь ему утолить голод (ИМ, I, с. 9; II, c. 118; III, с. 28, 30, 50, 104, 106 и др.). На маленьких водяных мельницах в горах, куда люди заходят редко, чтобы подсыпать зерно или забрать муку, он подчас широко пользуется и тем и другим. Так, очевидно, объясняется наблюдающееся подчас превращение миз-антропизма реликтового гоминоида в собственную противоположность — в элементы син-антропизма, даже паразитизма при человеческих поселениях. Серия такого рода показаний в общем довольно велика. Однако это все же наблюдается, по-видимому, только там, где сама территориальная теснота делает невозможным полное размежевание людей и реликтового гоминоида. Иначе последний все-таки предпочитает уйти от людей как можно подальше.
В целом вся совокупность имеющихся сведений о поведении реликтового гоминоида в отношении людей может быть разбита на три группы.
а) Подавляющую массу случаев, должно быть не менее 90 %, составляют уход или бегство реликтового гоминоида при встрече с людьми. Как правило, население считает его безобидным, пугливым, физически не опасным существом. Люди, в свою очередь, тоже избегают встреч с ним, но не из-за реальной опасности, а из-за уверенности в бедах и болезнях, которые навлекает эта встреча — поверье, по своему укрепляемое действительными фактами: налицо большая серия данных о нервных шоках с тяжелыми последствиями и даже смертельными исходами в результате неожиданных встреч с этим слишком уж человекоподобным животным; мусульманское и буддийское духовенство эксплуатирует в целях поддержания мистических предрассудков действительные факты болезненной нервной реакции простых людей при таких встречах. Итак, в подавляющем большинстве случаев обе стороны испытывают страх, бегут друг от друга.
б) Лишь неизмеримо реже налицо «любопытство» с той или другой стороны. К сказанному о проявлениях «любопытства» и вырастающего из него син-антропизма реликтового гоминоида следует добавить, что среди населения встречаются не только более уравновешенные натуры, которые спокойно наблюдают это существо, но, согласно нескольким сообщениям, и такие, которые поддерживают, закрепляют указанные зачатки син-антропизма: подкармливают отдельные дикие экземпляры реликтового гоминоида, в частности, такие сведения поступали из Афганистана, Синьцзяна, Тянь-Шаня, Кабардино-Балкарии. Наконец, предельным случаем является полное приручение той или иной особи реликтового гоминоида. Выше было отмечено несколько имеющихся сообщений из разных географических областей о приручении реликтового гоминоида и использовании для несложных работ.
в) В очень небольшом числе случаев, но, естественно, привлекающих к себе очень большое внимание, сообщается об агрессивном поведении реликтового гоминоида по отношению к людям. Характер этой агрессивности различен. С одной стороны, мы видим некоторую серию схожих рассказов, где реликтовые гоминоиды активно атакуют всех, кто осмеивается вступить в то или иное заселенное ими ущелье или урочище, где, очевидно, можно предполагать очаг обитания самой с детенышами. Есть и не локализованные столь определенно нападений, тоже носящие активный, воинственный характер, заканчивающиеся подчас умерщвлением человека, изуродыванием его тела, а то, по-видимому, и пожиранием его. Все эти случаи агрессии навряд ли можно толковать как указание на какую-то особую разновидность реликтового гоминоида, кровожадную и воинственную, в отличие от другой, мирной и трусливой. По всей вероятности, поведение того же самого реликтового гоминоида может становиться из мирного — агрессивным, в зависимости от обстоятельств места и времени. В определенных районах, где он «хозяин» и охраняет потомство, он, очевидно, агрессивен. Наверное, как и всякое животное, его может также привести в ярость ранение, нападение, другие раздражающие факторы. Однако в общем, как уже сказано, эти случаи нападения реликтового гоминоида на людей весьма немногочисленны. С другой стороны, под категорию «нападения» попадают и все упоминавшиеся выше свидетельства о попытках захватить себе из числа людей пару для сожительства, как и все сообщения о «борьбе» самцов реликтового гоминоида с людьми — мужчинами. Представляется преждевременным входить в подробное рассмотрение этой группы явлений, в том числе и обсуждать существующие мнения о возможности или невозможности скрещивания между людьми и реликтовыми гоминоидами.
Однако поскольку все же существует некоторое число непроверенных сведений о возможности скрещивания и появления потомства, отметим, что эти сообщения приводят к представлению о безусловной доминантности большинства признаков именно человека: потомки уже в первом поколении описываются как обладающие разумом, речью и внешностью человека. Из признаков реликтового гоминоида отмечаются в этих случаях лишь отдельные черты, не образующие комплекса, не имеющие сколько-нибудь существенного значения, то есть не более существенные, чем другие второстепенные различия между разными группами людей. Следовательно, и при допущении фактов гибридизации остается непоколебленным выработанное научной антропологией представление о принципиальной равноценности и полноценности всех расовых я этнических групп людей на земле. Раз признаки реликтового гоминоида в своем основном комплексе рецессивны при скрещивании о человеком, значит, мысль о возможности такого скрещивания не ведет к чему-либо похожему на расизм, то есть к признанию каких-нибудь народов или групп населения физически и психически более «примитивными», чем другие. Вопрос о реликтовом гоминоиде не ведет к расизму, не имеет к нему никакого логического отношения.
Глава 13. Вымерли ли неандертальцы?
Все, изложенное выше, позволяет сформулировать тезис: в той самой мере, в какой ареал (ойкумена) человечества расширялся, ареал реликтового гоминоида сокращался.
Это обобщение способно подвинуть нас дальше к ответу на вопрос, кто же такой «снежный человек».
В ходе своей истории люди, видимо, и истребляли и оттесняли реликтового гоминоида. Если так, надо вспомнить, что согласно закону биологии два подвида одного вида не могут существовать на одной территории, в одном биогеографическом районе. Но не будем спешить с этой мыслью, ибо люди могли истреблять и оттеснять реликтового гоминоида по другим причинам.
Как же может биолог мысленно представить себе историю взаимоотношений людей и реликтового гоминоида? Когда и как началось воздействие людей (антропического фактора) на биологическую эволюцию этого гоминоида? По этому поводу может быть высказано две разных гипотезы.
Согласно одной гипотезе, «знакомство» вполне уже сформировавшихся исторических людей с реликтовым гоминоидом происходило в процессе расселения исторических людей в новые районы, где они его заставали в составе местной фауны. Мы находим среди населения Тянь-Шаня (Киргизский хребет, Ферганский хребет, хребет Кок-Шаал-тау), южных склонов Гималаев, как и среди населения Ирана и Кавказа (Абхазия, Грузия) исторические предания о том, как первым поселенцам приходилось вступать в борьбу с обитавшими здесь до них и не хотевшими их пускать сюда дикими волосатыми людьми. Последние являлись, таким образом, до прихода людей полными хозяевами данной территории, свободно кормились и размножались на ней. Из столкновения двух видов высших приматов победителями выходили, конечно, люди, а реликтовый гоминоид принужден был отступать в менее доступные людям районы, пока они не появлялись и там, и т. д. Из яростного защитника своих мест обитания от пришельцев он понемногу превращался в робкое прячущееся животное, а на конечном этапе — даже почти в нахлебника и приживальщика, ворующего ночами плоды человеческого хозяйства.
Согласно другой гипотезе, указанные столкновения расселявшихся в историческое время человеческих племен с реликтовым гоминоидом — это уже, так сказать, их «второе знакомство». Первое же восходит к гораздо более древним, доисторическим временам, о которых, конечно, не сохранилось никаких преданий. И то было не столько «знакомством», сколько «разрывом». Можно себе представить, что в известный период становления человека и человеческого общества происходил довольно напряженный и относительно быстрый процесс отсеивания и выталкивания всех тех элементов в стадах наших предков, которые воплощали в себе звериное начало (Поршнев Б. Ф. Еще к вопросу о становлении человека // Советская антропология. М., 1957, т. 1, № 2, с. 255–262). Не все поголовно наши человекоподобные предки, палеоантропы переродились в людей современного вида. Поляризация, очевидно, сначала совершалась на общей территории обитания, в тесном общении. Позже шаг за шагом происходило и территориальное разобщение. А еще много позже некоторые человеческие племена, проделавшие к тому времени большой путь исторического и культурного развития, научившись все лучше побеждать природу, расселяясь в прежде недоступные географические области и зоны, столкнулись с какими-то внешне похожими на людей животными, швырявшими в них камнями. Это и было «вторым знакомством» людей с реликтовым гоминоидом.
Какая из двух гипотез правильнее — это станет видно только после дальнейшего их рассмотрения.
Как мы уже видели выше, в настоящее время среди специалистов есть три трактовки «снежного человека»: его относят 1) к антропоидам (в смысле антропоморфных обезьян, понгид), 2) к примитивным гоминидам, 3) к тем и другим одновременно, например, путем выделения разных типов этого существа, из которых одни входят в ряд гоминид, другие — в ряд симиид (антропоморфных обезьян, понгид). Неприемлемость третьей трактовки уже была показана в гл. 11. Остаются две первые.