Неуклонное расширение хронологических (геологических) пределов, в которых констатируется одновременное обитание в разных районах земли (т. е. сосуществование) неандертальцев и людей современного типа.
Смена представления о сапиентации неандертальцев в конце их истории представлением о двойственном, полярном процессе: сапиентации одних, бестиализации других.
Остановимся в кратких словах на каждой из этих четырех тенденций современной научной мысли.
Что касается вопроса о том, насколько «прикреплен» тот или иной тип каменных орудий, скажем, леваллуа, раннее мустье, позднее мустье, в определенному антропологическому типу, то обобщение старых и новых данных, безусловно, расшатывает мнение о жесткой связи. Находки в одном слое и орудий и костных остатков, например, захоронений неандертальцев не кажутся сейчас неумолимым аргументом: неясен вопрос, хоронили ли членов данной группы или, может быть, убитых пришельцев, захваченных индивидов несхожего типа (Поршнев Б. Ф. Проблемы возникновения человеческого общества и человеческой культуры // Вестник истории мировой культуры. М., 1958, № 2 (8), с. 25–44); в случаях каннибализма неясно, поедали ли своих или опять же чужаков. Но важнее прямые данные: скажем, со сходным ашельским инвентарем находят костные останки как археоантропов, так и палеоантропов, с поздне-мустьерским — как палеоантропов, так и неоантропов. Косвенно все это вообще ослабляет нашу привычную ассоциацию между анатомо-морфологической и археологической эволюцией. Становится менее пугающим аргумент: раз нет орудий, значит нет неандертальца.
Боковых слепых ветвей, не ведущих к Homo sapiens, в эволюции семейства гоминид сейчас известно немало. Напрасно сторонники старой схемы ищут ее спасения в гипотезе, что все эти побочные формы не зашли в тупик, а путем скрещивания, так сказать проселками, вернулись на столбовую дорогу антропогенеза. Как доказать, что такова была судьба всех ответвлений? Мы знаем лишь, что в антропогенезе было по-видимому три больших пучка разветвлений: из какой-то исходной формы образовалось много типов аветралопитецин; один из последних послужил исходной формой для многих типов питекантропин, а из последних один стал исходной формой для многих типов неандерталоидов (неандертальцев в широком смысле). Ничем нельзя доказать, что все они влились затем в единое русло. При этом гоминиды перестают выглядеть каким-то узко специализированным семейством, т. е. насчитывающим всего три вида без каких-либо подвидов и разновидностей, а приобретают черты богатого разветвлениями, не-специализированного семейства.
Особенно важна для проблемы реликтового гоминоида та тенденция в науке о неандертальцах, которая представлена преимущественно геологами (В. И. Громов) и фиксирует внимание на длительности сосуществования неандертальцев и современных людей в Евразии и Африке. Совершенно здраво подчеркивается, что новые разновидности некоторое время существуют не после вымирания своей исходной формы, но наряду с ней, — либо борясь с ней, либо размежевав с ней область распространения. Отдельные виды таких пережиточных, архаических форм иной раз на огромные периоды задерживаются в локальных районах с благоприятными условиями (например, фауна Австралии и т. п.). Палеонтологам эти пережившие время своего расцвета формы часто затрудняют датировку отложений. Точно так же обстоит дело с гоминидами.
Древнейшие верхнепалеолитические памятники, т. е. свидетельства существования Homo sapiens, например, в СССР Сюрень I, Сунгирь, Клязьма отодвинуты по геологической датировке в очень далекое время — к началу межледниковья Рисс-Вюрм. Если некоторые стоянки неандертальцев относятся к еще значительно более раннему времени, то иные из них, например, в Крыму Староселье, Чокурча и многие другие приходятся на Рисс-Вюрм, т. е. на то время, когда в других местах территории нашей страны уже жили люди современного типа. Принципиально схожая картина и в Западной Европе: если начало мустье относят к Рисс-Вюрму, а начало верхнего палеолита — к Вюрму I, то мустьерские памятники в некоторых районах датируются Вюрмом I, Вюрмом II, даже Вгормом III (Италия), и здесь, как мы видим, неандертальцы жили на земле десятки тысяч лет после того, как появились и кое-где расселились неоантропы — люди современного типа. Точно так же доказано, что в Китае в провинции Аньхой неандертальцы дожили до поздне-вюрмского времени (по Жу-кану и Цзя Лань-по), и на Яве примитивные неандертальцы археологически установлены до конца Вюрма (по Зингеру и Оклею). Родезийский человек в Африке датируется либо концом вюрмской эпохи, либо еще более поздней эпохой. Достаточно было бы всего этого, чтобы представить себе грандиозный хронологический отрезок, в течение которого на земле жили где — неоантропы, где — палеоантропы.
Но конец вюрмской эпохи — это отнюдь не верхний предел, до которого дожили неандертальцы на земле. Вероятнее, что с этого времени на основной территории Евразии лишь пропадают их крупные стоянки. Но весьма интересно, что в столь отдаленных друг от друга местах, как Япония и Южная Африка, отмечено одно и то же удивительное археологическое явление: в Японии на о. Хонсю позднее мустье, начинаясь с конца вюрмского оледенения, тянется по крайней мере до VII тысячелетия до н. э. и без всякой генетической связи сменяемся сразу неолитом; точно то же явление широко отмечено в Африке — неолит следует непосредственно за мустье. Но ведь неолит начинается никак не ранее VII–VI тысячелетия до н. э.! Таким образом, если исходить из археологических памятников, мы обнаруживаем хотя бы поздний тип неандертальца во второй половине голоцена, т. е. в современное нам геологическое время. Если обратиться к палеоантропологическим материалам, то с помощью современных геологических методов, а также физических методов исследования костных остатков, установлено, что некоторые ископаемые кости неандертальского или полу-неандертальского типа датируются тоже не древним доисторическим, а почти историческим или даже безоговорочно историческим временем. Ниже приводится обширная выписка из подготовленной к печати работы геолога Ю. Г. Решетова, где дана сводка данных о верхней возрастной границе существования человека неандертальского типа. Если отдельные приводимые Ю. Г. Решетовым факты и выводы и могут быть в дальнейшем оспорены, эта сводка, любезно предоставленная автором, в целом способна ориентировать в состоянии вопроса.
«До сих пор весь фактический материал, как будто, указывал на то, что последние неандерталоиды исчезли где-то на границе интерстадиального потепления между ледниковой стадией последнего оледенения (W II) и началом поздней ледниковой стадии (W III). Однако находки костных останков людей неандерталоидного типа, количество которых особенно возросло за последние годы, заставляют думать, что это далеко не так. Рассмотрим эти находки в хронологическом геологическом порядке.
Широкую известность, благодаря невежественным попыткам А. Казанцева доказать посещение Земли некими „пришельцами из космоса“, у нас получил череп так называемого „родезийского“ человека из Брокен-Хилла, ЮАР. Этот череп, при объеме мозговой полости около 1400 см (что характерно как для неандерталоидов, так и для Homo sapiens), обладает рядом настолько примитивных, признаков, что многие исследователи (М. М. Герасимов, К. Арамбур) считают, что „родезиец“ относится либо ещё к питекантропам, либо к очень примитивным неандерталоидам. Возраст этой находки по ее геологическому положению и определению геохимическими методами всего 25–20 тыс. лет.
Такого же типа череп был найден в 1960 г. в Греции, близ Салоник, в отложениях, приблизительно, того же возраста (W II/III — W III).
Другие находки не столь архаичны, но, пожалуй, более интересны. Как правило, они относятся к типу людей, у которых имеется ряд морфологических признаков, присущих Homo sapiens, но, также, очень сильны признаки, характеризующие неандерталоидов. Например, при развитом подбородке отмечается очень низкий лоб с мощными надглазничными валиками, низкий черепной свод, очень толстые теменные кости и чисто неандерталоидный прогнатизм. Или наоборот: при развитой затылочной части типа Homo sapiens, довольно нормальном развитии надбровий — убегающий назад лоб и неандертальского или даже гейдельбергского типа нижняя челюсть, опять-таки большая массивность костей. Некоторые находки — прямо неандерталоидного типа. Все это породило среди антропологов споры, не прекращающиеся до сих пор, о том — относить ли эти находки к раннему типу Homo sapiens или считать их неандерталоидными?
Одна из наиболее ранних находок такого рода была сделана в Галлей-Хилле близ Лондона. Возраст галлей-хиллского человека, определенный К. П. Оукли фторовым, нитратным и урановым методами и подтверждаемый геологически, — 10 тыс. лет.
В Дании, в районе Арнсберга, найден череп человека неандерталоидного типа с признаками раннего Homo sapiens, возраст которого по геологическому положению не превышает 10–15 тыс. лет.
К этому же времени относятся и останки таких же „сомнительных“ Homo sapiens в СССР, например, из Сходни под Москвой.
Любопытно, что от Галлей-Хилла до Сходни все находки приурочены к зоне, прилегавшей к краю последнего материкового оледенения, а все названные места вообще — к местам, которые были относительно неблагоприятны для обитания, т. к. после оледенения эта зона была занята болотами и многолетней мерзлотой.
К находкам такого же типа относится и найденный в 1948 г. в предгорьях Пиренейского хребта во Франции у села Мемер (окрестности Вильфранша, департамент Аверон) череп (Astre G. А propos de l’homme fossil de Memer // Bull. Soc. histoire natur. Toulouse, 1960, t. 95, № 3–4, p. 350–355). К сожалению, возрастное положение этой находки очень неясное (от времени начала последнего оледенения до века железа — точнее возраст не определен).
Одной из находок, относящихся к самому концу последней стадии последнего оледенения, является обнаруженная у с. Романково Днепропетровской области при рытье котлована для Днепродзержинской ГЭС плечевая кость человека неандерталоидного типа (