К южной части Бирмы, граничащей с Таиландом, относится сообщение американского путешественника Х. Девиса (1940). Здесь от населения он узнал о «кунг-лу» — существе огромного роста, напоминающем гориллу, проживающем в горах и спускающемся вниз редко, якобы за людьми, хотя конкретных случаев нападения опрошенное население деревни Коумио не помнит. К северной Бирме относятся сведения, полученные А. Сэндерсоном от одного американского военнослужащего о «ток» — существе, другое наименование которого означает то же, что и термин «кунг-лу»: «человек с непомерно большим ртом». В данном случае информатор, по его словам, дважды держал в руках «тока». Оба раза животное выходило из джунглей в ясную лунную ночь, очевидно, в поисках пищи. Оба раза молодой человек, думая, что это вор, пытался задержать его голыми руками. Животное не нападало, но оба раза легко вырвалось, бежав в свое жилье в джунглях и оставив в руках информатора лишь несколько длинных, черных, блестящих, грубых волосков. При свете луны он успел хорошо разглядеть животное: оно имело около 180 см роста, широкие плечи, относительно маленькую голову, покрытую черными волосами, ноги прямые, как у человека, пятки выглядели светлыми. Данная информация, пишет Сэндерсон, в той или иной мере подтверждена другими запрошенными лицами (Sanderson I. Op. cit. р. 243; Сандерсон А. Т. Op. cit, с. 375–376).
Что касается Лаоса, то к горным джунглям, населенным редкими племенами горцев-мои, относится одно свидетельство полувековой давности, заслуживающее внимания. Это — отрывок из официального отчета французской миссии, подписанного Анри Мэтром и помеченного: «Джунгли Мои, 1912». Текст гласил: «…Не впервые я слышу странную историю о диких людях, живущих в гористых лесах. Их усматривали в малодоступной части Аннамского хребта… Судя по местным описаниям, эти „дикие люди“ покрыты густой рыжей шерстью. Они стали редкими, и последнее время больше не встречаются. Однако иногда попадаешь на их следы, похожие на следы других людей…» Этот официальный документ позже попал в руки писателя Жана д’Эм и дал толчок его художественной фантазии, истолковавшей диких волосатых рыжих людей как реликтовых… кроманьонцев (?!) (Д’Эм Жан. Красные боги. Перевод с франц., Ленинград, 192).
Имеются некоторые данные, относящиеся и к Камбодже. Так, охотник на крупную дичь в джунглях Камбоджи утверждает, что он видел существо 9 футов ростом в сопровождении самки почти 7 футов и детеныша 3 футов; они оставляли такие же следы, как гималайские «йе-ти», и ходили на двух ногах (Sanderson I. Op. cit. р. 243. В русском переводе данный случай отсутствует или не найден.). Советский инженер Б. М. Французов, находясь в командировке в Вьетнаме в 1955–1956 гг., узнал от одного из сотрудников вьетнамского министерства промышленности, «что в джунглях, в предгорьях хребта, отделяющего Вьетнам от Камбоджи и Лаоса, водятся большие обезьяны (ростом выше человеческого), похожие на человека, передвигающиеся на двух ногах и обладающие огромной силой. Местные жители, пользующиеся горными тропами для путешествий в Камбоджу, нередко встречают этих обезьян». Далее сообщалось уже известное нам поверье, будто единственное средство спастись от этого существа при встрече — надевать на руку бамбуковый наручник. Молва добавляет, что схватив человека за руки, это существо начинает смеяться, запрокидывает голову, закрывает глаза, и такое состояние продолжается довольно длительное время, в течение которого человек успевает скрыться (ИМ, III, № 101).
Для уточнения этих сведений мы обратились к директору института истории при Государственном Комитете Демократической Республики Вьетнам (Ханой) профессору Чан-Хюй-Льеу.
Последний, оговоривши, что он не является специалистом и сам данным вопросом не занимался, сообщил следующие сведения, полученные им из бесед с уроженцами района Тай-нгуен, горного пограничного района, прилегающего к Камбодже и Лаосу: «В Тай-нгуене в лесных и высокогорных районах, судя по рассказам жителей этих мест, имеется человекоподобное животное, которого люди из народности Е-де называют Ан-нак-тань или Зо-хать. По словам товарища И-зиенга, е-де по национальности, который в настоящее время работает на радиостанции „Голос Вьетнама“, в 1944 году в горном районе Тьи-сан на территории общины Бо-до-рон уезда Ма-до-рат один юноша убил из арбалета с отравленной стрелой Ан-нак-тана в момент, когда тот спускался к ручью за пищей: крабами, раковинами и водорослями. Будучи раненым, Ан-нак-тань бежал в горную пещеру на двух ногах и пронзительно кричал. Когда нашли его труп, то это оказалась девочка в возрасте 11–12 лет, беременная, с длинными до пят волосами». Далее Чан-Хюй-Льеу сообщает, что он беседовал с несколькими образованными и занимающими ответственные посты лицами в Ханое (с товарищем Ма-Кхе, который в настоящее время является директором Школы работников национальных меньшинств в Ханое, с товарищами У-вангом и И-нгонгом, депутатами Национального собрания ДРВ от народности е-де), которые подтвердили, что люди из народностей зо-ра и е-де видели человекоподобное животное и называют его Зо-хать или Ань-нак-тань (Письмо от 24 июня 1959 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке».).
В свое время несколько статей об этом человекоподобном животном Ань-нак-тань, якобы встречающемся в горах Тьы-до-лей-нанг около деревни Чан провинции Дар-лак, опубликовал директор «Французской Дальневосточной Школы» Фино. Однако данные Фино представляются приукрашенными домыслами автора или его информаторов.
Все эти сведения, относящиеся к полуострову Индокитаю, слишком еще отрывочны. Они дают только известную вероятность того, что сбор сведений, если бы он проводился здесь так, как в Непале, принес бы немалые плоды. Но мы еще их не имеем в руках. Тем более не можем мы сколько-нибудь уверенно судить о непрерывном распространении дальше на юг сведений населения о подобных существах — на Малакском полуострове и островах Индонезии. Из Малайи имеются немногочисленные нечеткие сведения (Sanderson I. Op. cit., p. 227–234; Сандерсон А. Т. Op. cit, с. 355–365. Ср.: Иззард Р. Op. cit., с. 57–59). Напротив, с южной части острова Суматра — весьма обильные, перекрестно дополняющие друг друга данные и сообщения. Здесь со слов населения и путешественников многократно отмечено обитание существа, вполне напоминающего «снежного человека», известного под названием «седапа» или «оранг-пендек». Но изложение этого материала составило бы целую новую главу. Однако я не располагаю никакими данными сравнительно с детально осветившими этот вопрос Е. Якобсоном, Османом Хиллом, Бернаром Эвельмансом и Айвэном Сэндерсоном и отсылаю читателя к их трудам (Jacobson E. Rimboeleven in Sumatra // Trop. Natur. Weltevreden, 1917, v. 6, № 69; его же, Nog cens de Orang pandak Sumatra // Trop. Natur. Weltevreden, 1918, v. 7, № 173; Osman Hill W. C. Nittaewo, an Unsolved Problem of Ceylon // Lori., 1945, № 4; Heuvelmans B. On the Track of Unknown Animals. 1958, chap. 5; Sanderson I. Op. cit., chap. 10; Сандерсон А. Т. Op. cit, гл. 10.).
Глава 8. Сведения из горных областей Советской Азии
Продолжая наш обзор описательного материала, мы снова начнем от границ предполагаемого очага или ядра обитания и размножения «снежного человека» — юго-западной окраины Синьцзяна (Кашгарии), расположенной к югу от г. Ташкургана. Как отмечалось, стрелка научного компаса указала нам на этот район с территории Советского Памира. Этот район и граничит в своей северо-западной части непосредственно с Советским Памиром.
Ландшафтные и биогеографические условия в общем настолько едины в Китайской части Памира и Советской части Памира (Восточном Памире), что, если мы теоретически допускаем обитание «снежного человека» на китайской стороне, то должны допускать и в Советском Восточном Памире. Никакая существенная зоогеографическая граница не разделяет их. Что касается политических рубежей, то, конечно, нерушимая охрана советской границы сказывалась определенным образом и на возможностях миграции через нее крупных животных. Следовательно, за годы Советской власти до установления и в Китае социалистического строя известная разница в составе и численности дикой фауны крупных млекопитающих могла образоваться под воздействием указанного фактора на обеих смежных территориях. Еще важнее, что Советский Восточный Памир (не говоря о Западном) в последние десятилетия чрезвычайно быстро заселялся, хозяйственно осваивался, что привело к резким сдвигам в состоянии его фауны, в частности, фауны крупных млекопитающих. Справедливы слова Г. К. Синявского, что с 60-х годов XIX в. Памир, ставший районом появления и неоднократного прохождения большого количества людей, сильно изменил свой природный облик, например, полностью лишился стад диких яков, которые, по рассказам киргизов, как раз служили главной пищей диким волосатым людям — «яванам» или «абанам» («акванам») (ИМ, III, № 102, с. 59, 61). Но тем более глубокие перемены в фауне памирского высокогорья в самые последние десятилетия. Поэтому, говоря о Памире, надо рассматривать вопрос о «снежном человеке» так, как мы рассматривали бы его, если бы допускали, что эти существа здесь уже вымерли, хотя, может быть, и совсем недавно.
Кое-какие глухие сведения о «диком человеке» на Памире достигали русских образованных кругов еще до первой мировой войны. Кроме уже упоминавшихся, можно добавить беглое указание Г. К. Синявского: «В дореволюционное время приходилось слышать от офицеров Памирского отряда о попытках устройства облав на „дикого человека“. Однако, скептики следы его объясняли особой поступью снежного барса» (Ibiden, с. 6). Есть даже слухи, к сожалению, не поддающиеся проверке, будто в 1913 г. русские военные на Памире убили одного «дикого человека» и врач вскрывал его труп, после чего, якобы, Русское Географическое Общество или Российская Академия наук обещали прислать на Памир специальную экспедицию, которая, однако, была сорвана Первой мировой войной, удалось лишь установить, что действительно в июне 1914 г. на Памир выехала было небольшая экспедиция этнографо-лингвистического характера, но архивные материалы не говорят о какой-либо ее связи с проблемой «дикого человека».