По правой стороне долины Каратаг-дарьи, немного ниже кишлака Хакими, лежит долина реки Сарбин (Сармин); пройдя всю её, можно перевалить в долину Пашми-Кухна, о которой упоминалось выше. Во время ночевок в долине Сарбина В. И. Ходунов и А. И. Казаков отчетливо слышали доносившиеся со стороны истоков р. Сарбин странные крики неизвестных существ. Они различили два типа этих криков; крики начинались на закате солнца, ночью стихали и возобновлялись с рассветом. Источников крика, т. е. кричавших существ было 2–4, они перемещались; попытка подражения со стороны В. А. Ходунова вызвала ответы (эхо в этом месте отсутствует). Опрошенный чабан утверждал, что в снегу на вершине Захарго-горы, питающей р. Сарбин, он однажды видел растерзанный труп горного козла без головы, к которому вели следы босого человека — «одами-явои» (Из письма В. А. Ходунова от 23 ноября 1960 г. в Комиссию по изучению вопроса о «снежном человеке»). Обследование мною ландшафта долины р. Сарбин оставило впечатление, что здесь нет особенно благоприятных экологических условий для такого существа: растительность не очень значительна, район отнюдь не изолирован от людей. Впрочем, встреченный помет медведя, обитание разных грызунов свидетельствуют все же о наличии здесь некоторой необходимой ему кормовой базы.
Что касается левой стороны долины Каратаг-дарьи, то здесь многие сведения тянут к кишлаку Арши и его окрестностям. Рассказывают, что жители этого кишлака специально занимаются поисками, ловлей и перепродажей в руки посредников «маймунов».
Как уже отмечалось выше, сообщения о существах, обозначаемых словом «маймун» (обезьяна), позволяют предположить, что так часто называют детенышей и подростков «дикого человека». Приведем несколько сведений. Один из старейших коммунистов Таджикистана, ныне персональный пенсионер т. Максутов (Душанбе) сообщил, что он помнит, как, вскоре после революции, один из жителей кишлака Каратаг принес с гор «маймуна», который через некоторое время бежал и скрывался в окрестностях кишлака, в пещерах, вырытых жителями при добывании глины; однажды он до смерти перепугал пришедшего за глиной человека, прыгнув ему на спину (очень реалистичный штрих!). Позже он пропал, Зиадулло Рахимов (таджик, 34 лет, рабочий, житель кишлака Шахринау) рассказал, что в 1951 или 1953 г. на мосту вблизи Шахринау (мост на дороге Душанбе-Термез) он увидел группу людей, окруживших известного в Шахринау русского охотника Насадского, возвращавшегося вместе со своей собакой с охоты с гор. Подойдя поближе, он увидел, что люди рассматривают находившегося у Насадского в «базарной сумке» ребенка, напоминающего своими размерами человеческого ребенка нескольких недель от роду. Этот детеныш, кажется, мужского пола, не лежал, а сидел. Он часто моргал серыми глазами, не шевелился. Он был весь покрыт редкой рыжеватой или коричневой шерстью, за исключением кистей, ступней и головы (на голове волосы не особенно большие). Не было волос также на седалище. Пальцы рук и ног, как и лицо, как и безволосые уши удивительно напоминали человеческие, хотя пальцы на ногах показались длинноватыми. Рахимов подчеркивает, что существо это не было похоже на виденных им обезьян. Насадский тут же рассказывал, как существо это было поймано (то ли им самим, то ли его другом пчеловодом и охотником из кишлака Арши): четыре собаки, дрессированные на кабана, с лаем окружили большое гнездо под кустом, сложенное из веток, соломы и т. п., где находился этот детеныш. Рахимов не был лично знаком с Насадским, «но от его дочки, с которой он тогда учился в школе в одном классе, слышал, что пойманный „дикий человек“ питался молоком, а также сырым мясом. По слухам, местные старики уговорили Насадского, что „дикий человек“ приносит несчастье. Точно известно лишь, что он через некоторое время исчез». (Запись опросов Зиадулло Рахимова 21 сентября 1960 г. В. А. Ходуновым и 22 июля 1961 г. Б. Ф. Поршневым. Архив Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке».)
Жители кишлака Каратаг Шарофат Саидова, Гафар Субханкулов и другие утверждают, что зимой 1959 г. охотник из их кишлака Зиадулло привозил из верховьев Каратаг-дарьи «маймуна», которого ходили смотреть многие жители кишлака. Они говорят, с чужих слов, что вообще в Каратагской долине встреча с «маймуном» — дело довольно частое. Суммируя рассказы, можно отметить следующие черты, якобы отличающие «маймуна» от «одами-явои», «алмасты», «альбасты», словом, от «дикого человека». Более низкий рост; более светлая окраска шерсти; более редкий волосяной покров, заметный преимущественно на груди и почти отсутствующий на ягодицах; более частое использование четвероногого образа передвижения. Утверждают также, что «маймун» отличается от «дикого человека» по уму, т. е. умнее его. Кто-то якобы заметил у «маймуна» зачаток хвоста. Предполагается, что «маймуны» почти не спускаются в Каратагскую долину, но и не поднимаются высоко в горы, а остаются преимущественно на лесных склонах, где их обнаруживают в искусственно вырытых в грунте ямах, пещерах.
В июле 1960 г. В. А. Ходунов и Н. М. Садуллаева, проникнув в ущелье Янгоклик-дара («Ореховое ущелье») на левой стороне Каратагской долины, услышали невдалеке странные звуки, похожие одновременно на плач ребенка и на крик козленка; не придав этому особого значения, они ушли и лишь в соседнем ущелье, расспрашивая чабана Носыма Хидырова, услышали утверждение, что те крики издавал не козленок и не человеческий ребенок, а детеныш «маймун», о каковых, по его словам, он не раз слышал от жителей кишлака Хакими и от чабанов. Он и сам однажды видел яму «маймуна» в ущелье Янгоклик-дара и слышал доносившийся оттуда плач детеныша. (Из писем В. А. Ходунова от 23 ноября, 27 ноября 1960 и 16 мая 1961 г. в Комиссию по изучению вопроса о «снежном человеке».)
Летом 1961 г. во время упомянутого путешествия мы со спутниками навестили и ущелье Янгоклик-дара. Круто спускающееся ущелье довольно хорошо изолировано в верхней и в нижней части, мало посещается людьми. Увы, перед нашим прибытием дикая фауна все же была вспугнута. Боковые склоны ущелья очень богато покрыты растительностью, представляют превосходную кормовую базу; левый склон — южной экспозиции. Судя по лежкам, калу и другим признакам, в ущелье обычно держится немалое число крупных зверей — медведи, кабаны, Опять наша рекогносцировка подтвердила наличие весьма благоприятных экологических условий в том самом микрорайоне, на который указывали устные сведения о «диком человеке». Ничего большего она, разумеется, дать не могла.
Чуть выше по левой стороне Каратагской долины лежит ущелье Тимур-дара и находящееся в его средней части оз. Тимур-куль. На пыльной тропе идущей по берегу этого озера мы наблюдали множество звериных следов, часто перекрывающих друг друга, в том числе крупные следы медведя 26 см длиной. Мы заметили несколько следов как бы от босой человеческой ноги, из них только один имел более или менее полный контур; его длина 30 см, ширина самой широкой части, т. е. за пальцами, 15 см; нога правая, первый палец крупнее второго приблизительно в 1,5 раза и короче его на 5–7 мм, пятка суженная сравнительно с передней частью, но округлая; след сплошной (плоская стопа?). К сожалению, пыльный грунт и недостаточная четкость контура не дали возможности ни сделать гипсовую отливку, ни снять удовлетворительную фотографию (Полевой дневник Б. Ф. Поршнева, Гиссарский хребет, Таджикская. ССР, июль 1961).
Еще выше с левой стороны Каратагской долины находится долина реки Парьён, в верхней части которой лежит довольно большое завальное озеро Парьен-куль. К этой долине и этому озеру нас влек целый ряд имевшихся предварительных сообщений о «диком человеке». Прибыв на место, я убедился, что они правдоподобнее, нежели могло казаться раньше. Рассказывали, что семья «диких людей» — мужчина, женщина и маленькие — живут на озере Парьён, их называли даже «одами-оби», т. е. водяными людьми. Охотник Хикматулло из кишлака Кара-таг рассказывал; охотясь летом 1958 г., он дремал ночью у костра на берегу этого озера и неожиданно увидел выходящего из воды «одами-оби»; Хикматулло настолько испугался, что не сумел дотянуться до ружья; «одами-оби» постоял-постоял по колено в воде и снова ушел в темноту, в озеро. (Из письма В. А. Ходунова от 23 ноября 1960 г. в Комиссию по изучению вопроса о «снежном человеке».) Народное поверье? Так думалось. Оказалось же, что весь левый берег озера совершенно недоступен для людей, как и вся левая сторона бурной речки Парьён на протяжении 8–10 км. Довольно большой район горной местности отрезан наверху грядой Парьёнских гор, не имеющей перевалов, внизу — не имеющей переправ и непосильной ни одному живому существу узкой стремниной. Если семья «диких людей» впрямь обитала в этом естественном заповеднике, они могли появляться на правобережье только летом, переплывая озеро в его нижней узкой части (не более 50 м). Приведенная сценка оказывается вполне реалистичной. Что представляет собою ландшафт этого естественного заповедника? Наверху — изумрудные альпийские луга, идеальное пастбище для горных козлов; ниже каменно-травянистые склоны, изобилующие норами сурков, еще ниже, в обширной пойменной части — богатейшая растительность: разнообразные деревья, много ореха, алычи, дикой яблони, буйные и густые травы со сказочно яркими цветами. Склоны гор — южной экспозиции. Семья «дикого человека» могла здесь найти пищу в течение круглого года. Ранней весной 1961 г. посетившие эти места А. И. Казаков и В. А. Ходунов обнаружили в месте стока речки из озера несколько застрявших на камнях деревьев и по ним перебрались на этот заповедный правый берег, там были замечены следы босой человеческой ноги, шедшие к воде, а от воды отходившие в другом направлении.
В летние месяцы «дикие люди» могли не только переходить на правую сторону, они могли спускаться и ниже по долине, даже пытаться отпугивать людей на этих далеких подступах к своему местожительству, как это неоднократно описано в сообщениях из других географических областей. Принятие такой гипотезы пролило бы свет на следующие два личных наблюдения А. И. Казакова и В. А. Ходунова в этой долине. 1 мая 1960 г., около 5 часов вечера во время привала, они услышали удивительно громкий крик со стороны Парьёнских гор и вскоре увидели показавшееся из-за одной белой вершины животное, шедшее на двух ногах. Разглядеть его очертания точнее было трудно, на фоне снега оно выглядело черным. «Несколько мгновений оно стояло неподвижно, затем опустившись на четыре конечности быстро проскакало к вершине и там, снова встав на задние лапы, пересекло гору и скрылось на противоположной стороне гребня… Все это событие продолжалось в течение 5–6 минут». Другой случай произошел во время ночевки с 28 на 29 октября 1960 г., тоже на правобережье долины р. Парьён. Около 3 часов ночи В. Л. Ходунов проснулся с чувством тревоги и разбудил А. И. Казакова. Выглянув, увидели, что костер еще тлел, по углям бегали языки пламени. Застегнули палатку, улеглись. «И вдруг в этот момент мы услышали шаги. Животное несомненно прошло рядом с костром, так как под его тяжестью захрустели дрова, сложенные в полуметре от огня. Вслед за этим оно проследовало на каменную осыпь, где минуты 1,5 перекатывало камни, затем вновь направилось к самой палатке. Я бросился отстегивать вход, а оно, подойдя в это время к заднему углу, издало такой жуткий крик, какого мне никогда в жизни не приходилось слышать. Затем оно спустилось к реке, и, видимо, ушло вверх по течению, так как минут через 10, когда я уже стоял на осыпи, разглядывая окрестности, освещенные луной, оно закричало далеко впереди, где-то у завала озера. Мы с А. И. Казаковым абсолютно исключаем, чтобы это был медведь: это было существо, обладающее не медвежьей, а, несомненно, человеческой глоткой, и следом примерно соответствующим 43 размеру человеческой обуви». (Из письма В. А. Ходунова от 23 ноября 1960 г.)