— То есть это я натолкнул вас на мысль об убийстве?
— Нет. В тот момент я уже догадалась, что вашего отца убили. Догадалась, когда Джеральд упомянул про металлический привкус в еде, на который жаловался Лориэль Гринвер. А вместе с болями в животе и признаками холеры… Симптомы отравления мышьяком очень, знаете ли, узнаваемы даже для меня — не врача и не судмедэксперта. О них у нас в любом детективе пишут. Ваша информация послужила просто дополнительным доказательством, заодно вы убедили меня в том, что невиновны.
— Вот зараза! — Амальт досадливо хлопнул себя по боку. — Знал бы — держал язык за зубами.
— Получается, что убийца или я, или Горт? — Риалона нервно глянула на брата, тот же сидел, не поднимая головы.
Наташа встала и подошла к нему. Положила руку ему на плечо. Тот вздрогнул.
— Вы ведь уже обо всём догадались, господин Горт?
Амальт и Риалона с ужасом уставились на брата.
— Убийца подсыпал яд в еду небольшими порциями, имитируя обычную болезнь. Когда ваш отец догадался об этом, он принял меры, чтобы избежать смерти. Не желая скандала, он скрыл тот факт, что его хотят отравить. Кстати, госпожа Риалона, именно это обстоятельство заставило меня усомниться в версии, что его пытались убить политические враги. В этом случае ваш отец, безусловно, поднял бы скандал, прошёл бы обследование у врача, выступил в Сенате. Скрывать же попытку отравления его могло заставить только одно. Вы понимаете?
— Да, — Риалона отвернулась.
— И ваш отец принял меры к тому, чтобы избежать смерти. Он отстранил от себя старого слугу, ибо не был уверен, что он не в сговоре с убийцей, он стал тайно готовиться к отъезду, чтобы подлечиться, немного переждать и подумать. Естественно, об этом он никому не говорил. И еду принимал только у того, кому доверял, потому и попросил вас, госпожа Риалона, приносить ему вино. И только с вами он поделился новостью о том, что уезжает на Кроншер. И этим подписал себе приговор. Лориэлю стало лучше, когда убийца временно перестал давать яд, чтобы обдумать новую ситуацию, но он не мог позволить жертве уехать. Да-да, Риалона, не надо на меня так смотреть, только вы знали, что ваш отец собирается уезжать, хотя были уверены, что знают и ваши братья. А вот шутку с наследством ваш отец не доверил никому, потому она и стала сюрпризом. После этого и появились слухи о сумасшествии. Госпожа Клонье сказала, что об этом кто-то говорил у неё в салоне. Полагаю, это вы стали их распускать, чтобы никто не решил искать другую причину поступка Лориэля. Ни Горт Гринвер, ни Амальт доступа в салон госпожи Клонье не имели. Вы же распустили слух, что отец хотел оставить деньги вам, на случай, если всё-таки причина смерти откроется. Таким образом, подозрения сразу бы пали на вашего старшего брата, однако только у вас был доступ к тому вину, которое вы носили отцу. Я оценила вашу попытку свалить вину на повара, но здесь вы немного переиграли. — Девочка достала из кармана ожерелье и положила его перед Риалоной на стол. — И с этим вы переиграли. Тогда я сорвалась за завтраком и потому не сразу поняла, что меня так тревожило после всех посещений. Потом уже сообразила. Вы не дали ни одного своего украшения для спасения семьи. Когда обнаружилось, что наследство пропало, ваш брат искал деньги на текущие расходы по содержанию дома, на неотложные платежи, но вы не дали ничего. А здесь вдруг отдали любимое ожерелье… вы ведь с ним почти не расставались.
— Я хотела, чтобы убийца был найден! — Риалона гордо вскинула голову.
— Могли бы просто заплатить, как сделал ваш брат. Нет пока денег — пообещать расплатиться после того, как отыщется наследство, но расстаться с ожерельем… Похоже, вы были очень сильно потрясены известием, что убийство, которое вы считали надёжно спрятанным, вдруг открылось! Вы растерялись и запаниковали, а когда увидели кошелёк брата, стали действовать так, как, считали, положено дочери в этом случае и как сделал Горт, тем самым отводя от себя подозрения. Вот только для вашего брата этот поступок был вполне в его характере, а ваш — совсем нет. Я возвращаю ваше ожерелье, которое вы мне дали так опрометчиво.
— Горт! Неужели ты позволишь оскорблять меня этой… этой… — Риалона гневно вскинулась, потом развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
— Убить вашего отца мог только тот, — закончила девочка, — кому он полностью доверял. От кого единственного брал еду и кому сообщал обо всех планах.
— Говорил же, не надо в это лезть. — Амальт раздражённо махнул рукой, поднялся и вышел.
Горт молча подошёл к столу. Покопался в ящике, что-то достал, сел и стал старательно писать. Присыпал песком, стряхнул и перечитал, повернул листок на столе и придвинул к девочке. Наташа удивлённо посмотрела на синеватый листок и взяла его. Это оказался чек на две тысячи дежей. Девочка подняла голову и встретилась взглядом с Гортом.
— Вы понимаете, за что такая сумма? — спросил он.
Девочка покрутила чек.
— Если бы убийцей оказался Амальт, вы бы мне денег не предложили.
— Нет. Но Риалона… нельзя сказать, что я её сильно люблю, но… её любил отец, и он не хотел бы огласки.
— Только потому я всё рассказала одним вам.
— Я оценил это. — Горт устало откинулся в кресле. — Наташа, если вас тревожит моральная сторона вопроса, то Риалона не останется безнаказанной. Я заставлю её отказаться от своей части наследства в пользу Амальта. Не думаю, что она станет долго сопротивляться — понимает, чем закончится для неё огласка. И ей придётся покинуть республику. У неё много драгоценностей, и эти её платья… если она продаст хотя бы половину — сможет очень даже безбедно жить.
— Для неё расстаться с любимыми игрушками…
— Это будет её выбор. Я оплачу все её долги, билет и покупку дома в Редазии — это королевство, союзник республики на материке. Но дальше уже ей придётся жить своим умом. И я позабочусь, чтобы дорога в республику ей была отрезана навсегда. Я только не хочу публичного скандала. Надеюсь, вы понимаете это?
Девочка ещё раз взглянула на чек и сунула его в сумку.
— Да. Откровенно говоря, у меня ведь и доказательств нет. Всё, что я говорила, — это догадки и размышления. У меня дома такое на суде не приняли бы никогда.
— Дело не в суде, — вздохнул Горт. — У нас такие доказательства тоже не примут. Но, достаточно улик или нет, её репутация в обществе будет испорчена, а это для неё пострашнее любого суда.
— А знаете, я буду молчать вовсе не из-за этих денег. Если бы не необходимость обустраиваться в этом мире, я бы их не взяла. Молчать же я буду из-за вашего отца. Он пожертвовал жизнью, только бы избежать огласки. Я понимаю, что он надеялся выжить, но, если бы для него жизнь была на первом месте, он бы поднял скандал, как только разобрался бы в происходящем. И знаете, что мне во всём этом нравится меньше всего? Ваш отец подозревал и вас, и Амальта, только Риалона пользовалась его полным доверием. Настолько полным, что в тот момент ей одной он доверил носить ему еду и хотя бы частично посвящал в свои планы. Я никогда не смогу этого понять.
Горт отвернулся.
— Я знаю, — глухо произнёс он.
— Я думаю, что ваш отец в вас ошибался. Вы справитесь со всем.
— Спасибо, — устало отозвался Горт. — И ещё… Считайте эти деньги премией за хорошо выполненную работу. Вы в самом деле справились великолепно.
Наташа, услышав эти слова, чуть запнулась у двери, потом кивнула, словно своим мыслям, и вышла. Горт остался сидеть за столом, опустив голову, погруженный в мрачные раздумья. Девочка аккуратно прикрыла дверь. В коридоре поспешно вскочил с кресла Аслунд.
— Где господин Гонс Арет? — спросила Наташа.
— В гостиной, госпожа. Позвольте проводить вас.
Гонс сидел в кресле в напряжённой позе, сложив руки перед лицом, соединив кончики пальцев и поставив локти на подлокотники. Едва девочка вошла, он вскинулся и посмотрел на неё.
— Ну что ж, вот всё и разрешилось, — заметила она, устало присаживаясь рядом. — Я уезжаю к госпоже Клонье, а у вас, судя по всему, здесь ещё много дел.
— Вы понимаете, что теперь представляете опасность для Гринверов?
— Вы тоже, господин маг. Но я полагаю, устранить вас они не решатся.
— Меня нет. Я Горту уже пообещал, что если с вами что-нибудь случится, то устрою расследование и от Совета Магов, и от Сената.
— Теперь понятна его щедрость, — Наташа хмыкнула и вынула из сумки чек.
Маг посмотрел на него и присвистнул.
— Что ж, самый разумный выход для него… А это не он, надеюсь?
Наташа не ответила. Только вздохнула.
— Поеду, господин маг. И спасибо за всё. Не знаю, что бы без вас делала.
Девочка развернулась и направилась к выходу из особняка Гринверов.
«И хорошо, если навсегда…» — подумала она.
Когда коляска подъехала к дому госпожи Клонье, та уже ждала девочку у входа, накинув на голову тончайшую вязаную шерстяную шаль. Коляска остановилась, и госпожа Клонье подошла и обняла спустившуюся Наташу.
— Наконец-то. Племянник сообщил, что ты выехала. Я рада, что ты приняла моё предложение, ты не представляешь, как я рада.
В первое мгновение Наташа попыталась отстраниться от объятий, но госпожа держала крепко, и девочке вдруг стало так уютно, что она уткнулась носом в шаль — ей на мгновение показалось, что её обнимает мама, которую она помнила только по фотографиям. Из глаз показались непрошеные слёзы, и девочка зарылась в шаль поглубже.
— Мамочка, — прошептала она. Сейчас она по-настоящему поверила, что в этом мире она сможет жить и что здесь ей будет хорошо.
— Пойдём, Наташа, я покажу тебе твою комнату. Эй, ребята, забирайте вещи!
Из дома вышли двое крепких мужчин в жёлто-зелёных жакетах и плотных штанах с кожаными заплатками на коленях. Взяв чемодан, они внесли его дом. Наташа подошла к Аслунду и протянула руку:
— Спасибо за всё, Аслунд. Вы очень-очень помогли мне.
Аслунд смутился, но на протянутую руку посмотрел с некоторой растерянностью. Тогда девочка сама взяла его руку и с улыбкой пожала её.