Инспектор продолжал ползти на животе, с трудом преодолевая метр за метром. До него снова донесся запах разложения, на этот раз еще более сильный. Отвратительный запах надвигался на него, словно невидимая туча. Джон выключил фонарь и вытащил свой пистолет. Сомнений не оставалось — ему предстояло встретиться с гулом.
Джон левой рукой зажал нос — запах стал невыносимым… Отвратительное хрипение и чавканье слышалось уже совсем рядом. Вурдалак полз к жертве.
На мгновение инспектора охватила паника. Он, человек, находился в подземном ходе, который мог стать для него смертельной ловушкой. Он по своей воле забрался в царство вурдалаков и теперь должен был ожидать самого страшного.
Хрипение становилось все громче, а отвратительный запах-все сильнее. Гул уже был где-то рядом.
Джон включил фонарик. Луч света просверлил темноту и осветил жуткое существо. В двух ярдах от инспектора копошилось что-то длинное и скользкое. Из совершенно гладкой поверхности торчали только огромные глаза.
От света вурдалак на мгновение оторопел. Потом он вытянул вперед свою длинную скользкую руку, чтобы подтянуть Джона к себе и разорвать его.
Инспектор выстрелил. Промахнуться было невозможно, и серебряная пуля пробила дыру точно между глаз гула. Изо рта упыря вырвался душераздирающий вопль, закончившийся жалобным воем. Вой затих, и вурдалак начал быстро разлагаться прямо перед Джоном. Его тело раздулось в шар, который тут же лопнул и растекся. Через минуту на том месте, где только что находилось пожирающее людей чудовище, осталась только вонючая лужа.
Стиснув зубы, инспектор пополз через эту лужу. Он уже потерял счет времени, но упрямо протискивался через узкий лаз, пока наконец достиг главного хода. Тут уже можно было двигаться на четвереньках, и дело пошло быстрее, да и воздух стал лучше. Ход понемногу уходил вверх. Фонарик освещал множество боковых ходов, со всех сторон впадающих в главный. Джон напряженно смотрел по сторонам, но, к счастью, больше вурдалаков не было видно.
Инспектор оказался перед деревянной лестницей. Тоннель здесь еще больше расширился, так что можно было стоять почти выпрямившись. Над лестницей был закрытый люк.
Джон попробовал ногой лестницу — ступеньки были прочными. Поднявшись немного вверх, он спрятал пистолет и попробовал приподнять крышку люка, надавив на нее ладонью. Но крышка не сдвинулась ни на дюйм.
Инспектор выругался. А может быть, этот проклятый люк открывается только снаружи? Но как в этом случае смогли бы возвращаться гулы? Он осторожно развернулся на узкой ступеньке, уперся спиной и изо всех сил нажал на крышку. От напряжения на его лбу вздулись жилы. Петли тонко заскрипели, и крышка стала понемногу подаваться. За шиворот Джону посыпались песок и мусор. Он вздохнул поглубже и, собравшись с силами, одним рывком поднял люк и отбросил его на другую сторону. Еще несколько секунд — и Джон, протиснувшись через узкий люк, растянулся на полу.
По сравнению с подземельями кладбища воздух в этом помещении показался инспектору целебным бальзамом. Его хриплое дыхание понемногу успокаивалось. В наступившей тишине тиканье настенных часов где-то поблизости показалось ему оглушительно громким. Джон опять достал свой карманный фонарик и осмотрелся. Оказалось, что он находится в длинном узком коридоре, в который выходят несколько дверей. Тиканье доносилось из конца коридора, где виднелись старинные часы.
Кто бы мог быть хозяином этого дома? Помещение казалось нежилым. Нигде не горел свет, не было слышно ни малейшего шума.
Джон взглянул на свои часы и удивился — он провел в лабиринте вурдалаков более часа. Осмотр дома он начал, открыв ближайшую дверь. Это была спальня. Темная мебель — довольно старая. И в этой комнате ничто не говорило о том, что здесь кто-то живет.
Инспектор вошел в следующее помещение. На этот раз он попал в кабинет. Луч его фонаря осветил затылок сидящего в высоком кресле человека и его подпирающую подбородок руку. Джон Синклер мгновенно вспомнил рассказ Билла. Он был в доме доктора Мередита.
Чтобы убедиться в этом, инспектор подошел к креслу, осветил сидящего человека и тут же с отвращением отвернулся. Тело доктора Мередита выглядело действительно ужасно.
Одновременно с тем, как Билл Конноли опустил меч, он пробудился от транса. Открывшаяся картина поразила его, как удар молнии.
— Ты убил свою собственную жену!
Билл почувствовал, что внутри у него все словно оледенело. Он вытащил меч из груди Коры и, едва не выпустив его из руки, резко взмахнул им над Вильямом Эбботом. Сильный удар пришелся гробовщику точно в грудь. Он отлетел на несколько шагов назад и ударился о стену. В два прыжка Билл оказался около него.
— Ты дерьмо! — вскричал репортер. — Грязное, паршивое дерьмо. Из-за тебя я стал убийцей собственной жены.
Кулаки Билла обрушились на лицо гробовщика. Он продолжал бить до тех пор, пока его не оторвали длинные, пахнущие падалью пальцы с длинными когтями. Билл пытался освободиться от грубых рук, но когтистые лапы держали его крепко.
Эббот холодно смотрел на репортера. Смертельный удар мечом не причинил ему ни малейшего вреда. Острый клинок, насквозь пронзивший его тело, не причинил ему никаких повреждений. Вильям Эббот спокойно вытащил меч из груди.
— Вы идиот, Конноли! — сказал он медленно. — Я ведь вам уже говорил, что демоны нечувствительны к оружию человека. Зачем же эта бессмысленная возня?
Пренебрежительное превосходство, с которым гробовщик произнес эти слова, сводило Билла с ума. Ему была невыносима мысль, что противник играет с ним, как кошка с мышью.
— Я могу сказать, о чем вы думаете, — сказал Эббот с издевательским смехом. — Вы поняли, каково это — бороться со мной. Но могу вас утешить этого не смогли сделать и гораздо более сильные люди, чем вы. Должен вам сделать комплимент — вы прирожденный убийца. Вы поистине безупречно выполнили мой приказ.
— Вы, проклятая свинья! — взревел Билл. — Вы… Гулы сдавили его еще сильнее, так что Билл не смог говорить дальше.
— Однако давайте перейдем к делу, — продолжал Эббот. — До сих пор и просто играл с вами. Это доставило мне удовольствие. А теперь поговорим серьезно. Мои помощники проголодались. Им нужен труп, и поэтому вы умрете.
— Ну и что, — выдохнул Вилл, — вы думаете, что я боюсь смерти теперь, когда моя жена…?
— Ваша жена? — издевательски прервал его Эббот. — Обернитесь-ка еще раз.
Гулы отпустили Билла. Он медленно повернул голову. То, что он увидел, заставило его усомниться в собственном рассудке. В комнату медленно въезжал второй стеклянный гроб. В нем лежала Кора Конноли! Но кто была женщина, которую он убил?
— Это ведь… — прошептал Билл.
— Это вполне возможно, мистер Конноли. Вы не убивали жену, а проткнули восковую куклу.
Взгляд Билла метался между двумя гробами. Репортер потерял дар речи слишком много пришлось ему пережить за последние, минуты.
— Ваша жена погружена в глубокий гипнотический сон. — Голос Эббота доносился глухо, будто издалека. — Она вряд ли заметит, если на этот раз вы действительно воткнете ей в грудь меч.
— Нет! — тихо сказал Билл. — Вы сделали это со мной один раз. Второго раза не будет!
— Мы имеем возможность заставить вас, мистер Конноли. К тому же мое терпение подходит к концу. Обычно я быстрее решаю подобные вопросы. Но с вами мне захотелось немного позабавиться. Итак, приступим.
Едва Эббот проговорил это, как Билл начал действовать. Он молниеносно развернулся и огромными прыжками кинулся к отверстию, из которого выкатился гроб. Наклонив голову, он сходу запрыгнул в узкий темный коридор.
Билл, чтобы не потерять ориентацию, мчался вдоль проложенного рельса. Позади раздавался дьявольский смех гробовщика. Репортер мучительно раздумывал, куда может вывести его этот ход.
Он узнал об этом уже через несколько секунд, когда с разбегу ударился о крепкую железную решетку. Некоторое время Билл не видел ничего, кроме бешено пляшущих перед глазами звезд. Он оглянулся. Отверстие еще можно было видеть, но оно показалось ему бесконечно далеким. Он смотрел на его светлый прямоугольник, понимая, что если вернется, то будет находиться в такой же ловушке, как и сейчас. Билл лихорадочно зашарил по карманам в поисках зажигалки. Ему хотелось хотя бы разглядеть место, где он находился. Зажигалка нашлась в кармане брюк. Медленно передвигая огонек, Билл увидел, что железная решетка, на которую он натолкнулся, перегораживала, коридор от потолка до пола. Расстояние между прутьями было слишком мало, чтобы там можно было протиснуться. Преграда оказалась непреодолимой. Последняя надежда Билла выбраться на поверхность и попытаться спасти Кору исчезла.
В слабом свете зажигалки Билл вдруг увидел трех вурдалаков. Они шли друг за другом и уже почти подходили к нему. Репортер прижался спиной к решетке. Он различал застывшие лица гулов и их глаза, в которых нельзя было прочесть ничего, кроме желания полакомиться человеческим мясом.
Шансов спастись не оставалось. У него даже не было ничего в руках, чтобы обороняться от гулов. И тут первый из них с громким шипением прыгнул прямо на репортера.
Чистый, прохладный ночной воздух, как мягкое полотенце, овевал лицо Джона. Инспектор медленно прошел через маленький палисадник доктора Мередита на улицу и закурил. Сигаретный дым показался ему удивительно вкусным. Он огляделся.
Лэтимер-Роуд выглядела, как обычно, нежилой. Вдали горели несколько тусклых газовых фонарей. Мимо инспектора с мяуканьем пробежал бродячий кот. Из соседнего подъезда вывалился на улицу подвыпивший мужчина. Он заметил Джона и, спотыкаясь, побрел к нему.
Мысли инспектора были далеки от этого человека. В этот момент он заметил "Порше" Билла и направился к машине. Удивительно, что ее до сих пор не украли. Боковые окна были разбиты, но в остальном могучая машина казалась совершенно исправной.
Нос Джона почуял запах спиртного. Пьяный вплотную подошел к Джону и стоял, опираясь обеими руками на "Порше". Его остекленевший взгляд пытался найти Джона, что, однако, давалось ему с большим трудом, потому что парень никак не мог открыть оба глаза одновременно.