И вот сейчас история готова повториться. Британская армада неспешно, как и в прошлый раз, готовится к походу. Русские, как три года назад, рвутся на морские коммуникации владычицы морей, и на охоту за ними выходят из баз крейсера Роял Нэви – защитники торговли, этого фундамента Империи, над которой никогда не заходит солнце. Вот-вот над просторами Тихого и Индийского океанов, над балтийскими мелководьями и атлантическими глубоководными желобами загремят пушки, поползёт по волнам пороховой дым. И группе "Алеф", предстоит сыграть в разворачивающейся грандиозной драме свою, пусть и не слишком заметную, роль.
И хорошо, если она сведётся к тому, о чём говорил барон: сугубо шпионская миссия, основанная на использовании невиданной для этого времени аппаратуры. А если нет? Что, если принимать решение по треклятой статуе придётся на месте, в самый последний момент – и не только принимать, но и приводить в жизнь своими скромными силами? Конечно, есть резерв, группы "Бейт" и "Зайн", да и ухорезы Нефёдова под рукой – но готовы ли мы устраивать игрища со стрельбой и погонями прямо в логове британского льва? Ох, сомнительно…
И, кстати, об аппаратуре. После того, как совещание завершилось, Корф попросил нас с Варварой задержаться и выдал ещё одну новость. Оказывается, не следует исключать, что противник имеет-таки представление о наших технических возможностях – мало того, не стоит исключать вероятности (пусть и крайне малой), что он располагает определёнными образцами технологии. Теми же переносными радиопередатчиками. И это логично – мы уже давно в этом мире, и принесённая из будущего информация (а то и материальные предметы) неизбежно должны были расползтись. Как ни усердствовало жандармское управление, как ни надрывались сыщики из Яшиной конторы – выловить всех, до единого радикалов, устроивших мартовские беспорядки в Москве не удалось. Существует вероятность, что кому-то удалось утечь за границу, и отнюдь не с пустыми руками – тот же ван дер Стрейкер, или покойница Вероника, успевшая основать в Париже модный дом, пользуясь информацией из увезённого с собой ноутбука? Да и сбежавший из России вожак разгромленных террористов Геннадий наверняка прихватил кое-что из электроники. Так что задуматься есть над чем…
Вывалив на нас всю эту "информацию к размышлению", Корф поспешил нас успокоить. Конечно, кое-что могло и утечь за границу, в том числе, и в руки к нашему противнику. Но не стоит ждать, что там сумеют быстро разобраться с этим богатством и уж тем более, освоить его в той мере, чтобы полноценно противостоять нам на высокотехнологичном фронте. Переживать пока рано – довольно будет соблюдать некоторые простейшие правила безопасности, связанные, в том числе, и с режимом оперативного радиообмена и хранения данных. Вот, господа "Алеф" инструкция, ознакомьтесь и поставьте свои подписи – туточки и туточки…
Надо же, "режим оперативного радиообмена" – и где они набрались таких словечек в своём пасторальном девятнадцатом веке?..
Британия, Лондон.
Группа «Алеф» на задании.
Завсегдатаи съезжались в клубы не раньше девяти вечера; стрелки часов указывали без пяти восемь. После фанфаронского набега на White's группа "Алеф" вернулась в пансион, и там Иван вернул себе привычный облик. Пора было отправляться на рекогносцировку. Варя пошутила, что их, как убийц, тянет на место преступления; Иван хмыкнул, но про себя подумал: в словах спутницы есть резон. Светить свою физиономию не стоило; мало ли кто мог узнать его – хотя бы из клубной прислуги, выбравшейся из особняка по какому-нибудь мелкому делу?
Кэб высадил их на углу Пикадилли и Риджент-стрит. Дальше пошли пешком; Варя, как и подобает приличной девице, держалась между спутником и стеной дома – этикет требовал от кавалера, чтобы он в любой момент мог оградить спутницу от любой напасти, проезжающей, проходящей или пробегающей мимо. Впрочем, Пикадилли, одна из центральных улиц британской столицы, выгодно отличалась от других чистотой, респектабельностью прохожих и заведений.
Возле угла Сент-Джеймс Стрит и Пикадилли высилось здание отеля "Ритц". До White's оттуда было рукой подать, и сигнал "жучков", ловился здесь превосходно.
Отель поражал роскошью. Простые путешественники здесь не останавливались – зато черногорского аристократа, готового выложить за номер кругленькую сумму, ждал гостеприимный приём. Если гостиничные лакеи и удивились тому, что гость прибыл без багажа, то никак это не показывали, и заселение Ивана в апартаменты на втором этаже прошло с фантастической быстротой. Напарница ждала в кэбе; ей предстояло вернуться в пансион и появиться на Пикадилли лишь к девяти вечера. Иван собирался провести это время в номере, после чего, выйти из отеля, якобы, на прогулку, – и исчезнуть.
Варя была очень недовольна – опять ей отводилась роль ожидающей на скамейке запасных. Лондон надоел девушке до зубной боли; её раздражала угольная вонь, толпы народу на улицах, грязь, длинный, поразительно неудобный подол юбки, подметавший мостовую и собиравший с неё всю пыль. Не помогали ни особые, подвешенные к поясу щипчики, которыми полагалось поддерживать подол, не пачкая рук, ни мальчишки с метёлками, спешившими очистить тротуар перед важной дамой в надежде на медный фартинг[6]. И вот – снова ждать, трястись в опротивевшем кэбе, а напарник будет сибаритствовать в роскошном номере! Удивительно несправедливая штука – жизнь…
Но сначала ей предстояло ещё одно важное, дело. Следовало прогуливаться по Сент-Джеймс Стрит и дожидаться, когда сэр Рэндольф или его гость подъедут к White's. Задача была непростой – прилично одетой юной леди не пристало в одиночку разгуливать по Клабленду, этой цитадели мужской жизни аристократического Лондона. Конечно, никто не станет ей мешать, но зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Варя взяла кэб – на этот раз, закрытый, четырёхколёсный экипаж, так называемый "кларене" – вручила вознице полкроны, и велела встать напротив клубного особняка. Заподозрил кэбмен что-то, или нет, так и осталось загадкой; "кларене" простоял на противоположной Сент-Джеймс стрит битых полчаса, не вызвав у окружающих ни малейшего интереса. Разве что, пару раз подходили прилично одетые мужчины в поисках свободного экипажа. Но кэбмен решительно мотал головой – "занят"!
Секундная стрелка в очередной раз обежала циферблат. Варя вглядывалась в подъезжающие особняку экипажи. А если она не опознает сэра Рэндольфа и его гостя? На яхте она не слишком хорошо их разглядела, и теперь, через улицу, со спины, в сумерках, немудрено и перепутать…
Тревоги оказались напрасными. Девушка сразу узнала круглое лицо бывшего министра по делами Индии. Пройдя через палисадник к ступенькам парадного входа, он небрежно кивнул швейцару и исчез за дверью. Артур Худ прибыл вслед за ним, и Варя торопливо зашуршала складками платья, где пряталась рация.
– П-ш-ш-ш… Вань, оба на месте.
отлично, езжай оттуда, в девять тридцать жду. Конец связи.
И никакой тебе культуры радиообмена! Похоже, напарник забыл строгие предупреждения Корфа…
Ну и ладно! В конце концов, если мужчине нет до этого дела – с чего она, девушка, должна забивать себе голову подобной ерундой?
"Кларенс" тронулся, прокатился до конца Сент-Джеймс стрит, свернул на Пэлл Мэлл и затарахтел по брусчатке в сторону площади Ватерлоо – туда, где замерли фигуры королевских гвардейцев в высоких медвежьих шапках, на века отлитые в русской пушечной бронзе.
– Как ваш отпрыск, Рэнди? Помнится, многообещающий юноша… вы, кажется, отдали его в Хэрроу?
– Да, Арчи, я нарушил семейную традицию. До сих пор многие поколения рода Мальборо учились в Итоне, но Уинстон не блещет успехами в учёбе. Да и здоровье он, откровенно говоря, не очень – в позапрошлом году едва-едва выкарабкался после жесточайшей крупозной пневмонии.
– Ничего, Рэнди, господь и Святой Георгий хранит Англию и род Мальборо! – успокоительно прогудел голос первого морского лорда. – Хэрроу – отличное учебное заведение, и оно, уверен, станет первым шагом к блестящему будущему.
В наушнике послышалось стеклянный звон и металлическое бряканье – нож или вилка задела бокал с кларетом, или краешек тарелки тончайшего китайского фарфора. Иван поморщился – звук заглушил начало фразы лорда Рэндольфа. Не страшно, потом можно прогнать через компьютерный фильтр, отсеять посторонние шумы…
– … задумался о карьере военного. Даже увлёкся фехтованием – слава Богу, у нас не в ходу ужасные манеры германских буршей.
– Да, не хватало ещё ему щеголять шмиссами[7], как иные молодые люди, польстившиеся на континентальное образование. Геттинген – это солидно, но настоящее знание жизни приобретаешь, только надев красный мундир и пробковый шлем.
– Ваша правда, Арчи. Служба в колониях даёт нашей молодёжи то, чего не получишь даже в Королевском флоте. Я имею в виду, прежде всего, навыки администрирования – и в этом плане служба в Индии или в Южной Африке особенно полезна.
Снова тонко звякнуло – серебро, фарфор, хрусталь.
А ведь они говорят о Уинстоне Черчилле, сообразил Иван. Старшему сыну лорда Рэндольфа сейчас четырнадцать, и всё у него впереди – и война в Судане, и бурский плен, и Нобелевка по литературе и главное, политическая карьера величайшего политического деятеля Великобритании всех времён. И непримиримым врагом России он тоже пока не стал, это у юного Уинстона впереди.
– Кстати, о флоте, Рэнди. Французы из Jeune Ecole[8] оказались правы – броненосный флот не может надёжно блокировать побережье противника. «Родней» и крейсера, игравшие за французов, сумели прорваться в океан. Будь это не манёвры, а настоящая война – они бы уже сеяли панику на побережье и налагали бы контрибуции на порты западной Шотландии. Ваши броненосцы, дорогой мой, пожирают слишком много угля, а пополнять запас в открытом море моряки, оказывается, не умеют. Я уж не говорю о мытарствах команд миноносцев и торпедных канонерок – они измотаны постоянной болтанкой в открытом море, треть кораблей нуждается в доковом ремонте. А миноносцы условного неприятеля отстаивались на своей базе и могли атаковать, когда им вздумается!