Теперь эту легенду предстояло обновить – как и иные полезные связи, которыми он успел обзавестись за время своего недолгого пребывания в стенах Сорбонны.
– Розыск предоставьте мне, это я умею. – ответил Яша. Он отхлебнул чаю из стеклянного стакана в массивном серебряном подстаканнике с литым вензелем Петербургско-Варшавской железной дороги, и зашипел, обжёгшись. – А вот дальше, Олег Иванович, ваш черёд. Со мной ваша Берта вряд ли будет разговаривать – не та я для неё фигура. Аристократия, яти их…
Олег Иванович пожал плечами. Яша прав: утончённая аристократка, владелица собственной роскошной яхты (разбившейся в щепки на камнях у побережья Западной Африки), знакомая с половиной титулованных фамилий Европы и Британии, не придёт в восторг от перспективы общения с еврейским студентом из России. Хотя, если вспомнить, с какими типами ей пришлось общаться во время их африканского путешествия…
– Она сейчас единственная наша ниточка к ван дер Стрейкеру, другой извините-с, нет. – продолжал Яша. – Да и то, при условии, что вы с бароном правы, и она действительно работает на бельгийца.
Этот момент был самым тонким в их с Корфом умопостроениях. С одной стороны, ни барон, ни сам Семёнов ни на секунду не сомневались, что встреча с Бертой, последовавшие за ней бегство из Александрии и её участие в экспедиции было умело подстроено, и как раз Стрейкером. Роль Берты в захвате экспедиции в джунглях Конго вполне это подтвердила – и тем удивительнее было то, что позже, когда пленникам удалось бежать, Берта предпочла присоединиться к вроде бы преданным ею спутникам – и так и оставалась с ними до самого прибытия в Санкт-Петербург.[17]Поначалу Олег Иванович списывал это на возникшее вроде бы между ними чувство, но эта иллюзия развеялась как дым, после того, как бельгийка, проведя в столице Российской Империи около двух недель, внезапно исчезла. Розыски, спешно учинённые жандармским ведомством и агентами Д.О.П. а не дали существенного результата – выяснили только, что Берта отбыла через Финляндию в Швецию, где её следы и затерялись. Доказать, что это столь поспешное бегство было как-то связано с действующими в столице британскими агентами или сторонниками «Золотой Зари» тогда не удалось, но пищи для размышлений оставило по себе немало.
И вот теперь Берта обнаружилась снова. И ни где-нибудь, а Париже, в подозрительной близости к эпицентру недавних событий, закончившихся исчезновением ещё двух действующих лиц этого "спектакля с переодеваниями" – основателя эзотерического ордена "Золотая Заря" англичанина Уильяма Уэскотта и айтишника Виктора, похищенного из штаб-квартиры Д.О.П. вожаком шайки радикалов Геннадием Войтюком. Самому Геннадию в Париже крепко не повезло: получив тяжёлые увечья и лишившись ноги, он угодил в руки дознавателей Д.О.П., был тайно вывезен в Россию, где и порассказал много чего интересного. Увы, среди полученных от него сведений не было ни слова о том, куда могли направиться Уэскотт с Виктором – и уж тем более, где искать бельгийского авантюриста ван дер Стрейкера, которого Корф, да и сам Олег Иванович считали одной из главных пружин, приводящих в действие механизм этого запутанного дела. А вот какое место занимает в нём Берта – работает ли по-прежнему на Стрейкера, или затеяла какую-то свою игру – об этом оставалось только гадать. Олег Иванович надеялся на второе, но даже ему не хватало воображения представить, какой modus operandi[18] она изберёт на этот раз…
– Давно хотел спросить вас, Олег Иваныч… – Яша рассеянно покрутил в пальцах чайную ложку. – Что вы думаете о нашем бароне?
Брови Семёнова непроизвольно поползли вверх. От хитроумного спутника можно было ожидать любого вопроса, в том числе и с подвохом – но только не это.
– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. – Яша поднял перед собой ладони. – Я глубоко уважаю барона, как, впрочем, и вас, и безмерно благодарен за то, что вы для меня сделали…
Слова эти не были простой данью вежливости. В своё время Олег Иванович буквально подобрал Яшу на Сухаревом рынке и сделал из него своего доверенного помощника, поначалу в делах сугубо коммерческих, а позже – и в куда более деликатных вопросах.
Но, главное – он сумел разглядеть в еврейском юноше страсть к сыскному делу, которую приходилось держать на голодном пайке детективных опусов господина Ашхарумова и романов вроде "Макарка-душегуб" и "Фабричная рота" писателя Животова[19], выходивших на скверной серой бумаге с крикливо-аляповатыми обложками. И пошло-поехало: Олег Иванович познакомил Яшу с отставным кавалергардом и владельцем фехтовального клуба бароном Корфом, и юноша вместе с ним принял самое активное участие в противостоянии с группой радикалов из будущего. Так исполнилась его заветная мечта: создать собственное, первое в Российской Империи частное детективное агентство, главным клиентом которого стал возглавляемый бароном Департамент Особых Проектов. По его поручению Яша провёл год во Франции под личиной студента – а позже, в Санкт-Петербурге, приложил руку активное к разгрому «масонског-эзотерического» подполья.
– Я никогда не забуду, чем обязан вам и барону. – продолжал меж тем Яша. – Ио думать-то мне никто не может запретить?
– Ни в коем случае. – Семёнов усмехнулся. – Какой бы тогда был от вас прок?
На эту реплику Яша отреагировал усмешкой – несколько, как отметил Олег Иванович, вымученной.
– Вот я и задумываюсь время от времени. Барон Корф при всех своих высочайших нравственных и волевых качествах, всё же живой человек. Вы никогда не задумывались, что бремя власти, которое свалилось на него с появлением Департамента, может оказаться непосильным? Возглавить сверхсекретную службу, имея в своём распоряжении технические средства и методики, позаимствованные из будущего… Власть, как известно, развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Так что рискну повторить свой вопрос: вам не бывает порой тревожно за нашего барона?
– Вот вы о чём… – Олег Иванович покачал головой. – В таком случае, Яков Моисеевич, позволю себе присвоить прерогативу ваших единоверцев и ответить вопросом на вопрос. Вы когда-нибудь сталкивались с реальными, весомыми и зримыми подтверждениями своих страхов?
– Нет, но всё случается однажды впервые.
– Кто бы спорил! Но ваши, скажем так, сомнения опираются на предположение, что над нашим дорогим бароном нет сколько-нибудь эффективного контроля. А это не так… вернее сказать, не совсем так.
– Насколько мне известно, он, как начальник Департамента Особых Проектов подчиняется лично государю и более никому.
– Это так. – согласился Семёнов. – Но, скажите, вы слышали что-нибудь о Священной Дружине?
– Тайная организация монархического толка, созданная после убийства народовольцами отца нынешнего императора. – кивнул Яша. – В смысле, считалось, что тайная, а так-то о ней только ленивый на Сухаревке не судачил. Мол, знатные господа собираются террористов вылавливать по одному и резать по-тихому, без суда и прочей ерунды.
– Ну, до такого, слава Богу, не дошло. Хотя первоначально идея была похожей: первая в истории Российской Империи организация, созданная для борьбы с революционным террором на общественных, так сказать, началах. В нашей истории существовал довольно близкий аналог в виде аргентинских "эскадронов смерти" – ну да вы об этом читали…
После того, как Яша оказался втянут в противостояние с террористами-радикалами, явившимися из будущего, Олег Иванович позаботился о том, чтобы молодой человек изучил историю вопроса – в том числе и то, что здесь ещё не случилось.
– Но ведь Священную Дружину упразднили ещё в восемьдесят третьем? Дела, архивы, передали в полицию, туда же ушли некоторые из её членов. Говорят, даже сведения о секретных агентах уничтожили – вот уж глупость-то! Неужели тому же жандармскому управлению такое богатство не пригодилось?
Олег Иванович невесело усмехнулся.
– Даже слишком пригодилось бы, потому и уничтожили. Дело в том, что немалая часть агентов относилась к высшему свету, а государь император не желал выносить сор из избы. Но я сейчас не об этом…
Он сделал паузу. Яша внимал.
– Но я сейчас не об этом. Да, Священную Дружину официально упразднили шесть лет назад, но доверенные люди, входившие в Совет Первых Старших, остались. Граф Шувалов, московский генерал-губернатор князь Долгоруков, генерал-адъютант Дурново, да и другие, рангом пониже вроде нашего общего знакомца ротмистра Нефёдова. Вот к ним и обратился Государь, когда осознал, какой мощный и, по сути, бесконтрольный инструмент он позволил создать в виде Д.О.П.а.
– То есть вы хотите сказать…
– Негласный контроль за деятельностью барона и его Департамента осуществляет заново воссозданная Священная Дружина, по прямому распоряжению Государя. – отчеканил Семёнов. – И барону это, конечно, известно. Но это, как вы, надеюсь, понимаете, Яков Моисеевич, относится к высшим секретами Империи, и не стоит…
– Ну что вы, конечно! – испуганно зачастил молодой человек. – Что я, совсем без понятия? Я… я никому, ни слова!
– Ну, зачем же сразу – никому? – Олег Иванович улыбнулся. – Например, с тем же бароном вы вполне можете об этом при случае поговорить. Уверен, он будет рад, что этой недомолвки между вами больше нет. А вот с кем-то ещё – действительно, искренне не советовал бы. Не поймут-с…
Юг Франции,
департамент Арьеж.
«Замок Монсегюр пал шестнадцатого марта 1244-го года (по юлианскому календарю). Около двух сотен катарских священнослужителей, не согласившихся под угрозой мученический смерти отречься от своей веры, взошли на костёр. Согласно свидетельствам, оставленным хронистом-инквизитором Гийомом Пюилоранским, „Среди них был Бертран Марти, которого катары сделали своим епископом; и все они отказались обратиться, как им предложили, и были заключены в ограду, сделанную из кольев и свай, и, сожжённые в ней, перешли из огня казни в огонь Тартара“. Также на костёр отправлена была престарелая маркиза де Аантар, её дочь Корба де Перейль и молодая внучка Эсклармонда де Перейль. Сейчас место массовой казни называется „Prat dels Cremate“ – Поле Сожжённых»…"