На улице грохнуло, заполошно затрещали выстрелы. Штурмовая группа ворвалась во двор замка, а я тут стою, сопли жую…
На мой локоть ложится чья-то ладонь. Ярослав.
– Стоять, гардемарин. Не лезьте на рожон – дождёмся начальства, тогда и решим, что делать дальше. Никуда он не денется, догоним.
Он сплюнул и засунул "тапок" за пояс.
– Да, тут в соседней комнате ещё один – забился, сволочь, за шкаф и вопит, чтобы не стреляли. Выводите-ка его наружу, и пусть ваш отец хорошенько его расспросит. Сдаётся мне, непростая это птица…"
Франция,
департамент Арьеж.
Подземелья замка Монсегюр.
Поворот, ещё поворот, короткая, в полдюжины ступеней лестница вниз. За ней – коридор, на полу редкая цепочка кровавых пятен, след раненого Ванькиным палашом МакГрегора… Что ж, подумал Семёнов значит, на всех встреченных развилках они повернули, куда нужно, благо, следы в толстом слое пыли, покрывавшей серые доломитовые плиты, служили самыми надёжными указателями.
МакГрегор далеко не ушёл – спустившись ещё на один уровень, мы наткнулись прямо на него. Шотландец сидел, бессильно привалившись к стене, и зажимал рану ладонью, из под которой сочилась кровь. Увидев преследователей, он что-то безвольно промычал и повалился на бок. Олег Иванович велел Николке и Марине Овчинниковой (девчонки не удержались, и полезли в подземелье вслед за остальными) подобрать раненого и доставить его наверх. Уэскотт скривился при виде "коллеги" – похоже, он рассчитывал застать его уже мёртвым и неспособным отвечать на неудобные вопросы.
"…Что ж, тем лучше, тем лучше…"
– Сколько ещё до этой вашей крипты? – Семёнов обернулся к Уэскотту.
– Ещё один уровень вниз. Там будет коридор без ответвлений, в конце дубовая дверь. Крипта за ней. Обычно дверь мы держали открытой, но если подпереть её чем-нибудь изнутри, то войти будет непросто.
– Ничего, как-нибудь… – буркнул Семёнов. – Ярослав, подрывной заряд найдётся?
– Пироксилиновый, сто пятьдесят граммов. – отозвался командир оперативников. – Я заранее заготовил несколько штук, пока готовились к штурму. Так и знал, что понадобятся!
– Вот и понадобились. – кивнул Олег Иванович. – И гляди, поосторожнее, а то мне что-то неохота выкапываться из-под завалов.
Ярослав критически оглядел стены.
– Вроде, кладка крепкая. – вынес он вердикт. – Должна устоять.
Дверь оказалась именно такой, какой и полагалось быть в подобном подземелье. Толстенные, изборождённые глубокими трещинами дубовые доски, стянутые массивный, зелёными от патины, бронзовыми полосами, усиленными клёпками с большими гранёными головками.
– Такую даже из РПГ не прошибёшь… – присвистнул Ярослав. – Придётся два заряда ставить.
– Этой двери не меньше восьмисот лет. – сообщил Уэскотт. – Она тут ещё со времён прежних хозяев подземелья, катаров.
– А мы, конечно, вандалы, разоряющие древние реликвии. Семёнов не собирался скрывать насмешки. – Чего ещё ждать от русских? Давай, действуй, что нам, околевать тут?
Ярослав завозился возле двери. Раздался пронзительный скрип.
– Опаньки… – он выпрямился с озадаченным выражением на перемазанной пылью физиономии. – Олег Иваныч, а она, оказывается, не заперта! Так, прикрыта, и всё.
В руке Ярослава ходил ходуном "тапок". Сзади залязгали затворы – остальные бойцы штурмовой группы проверяли оружие перед вероятной стычкой.
– Что ж, тем лучше. Обойдёмся без порчи предметов старины.
– Как входить-то будем? – поинтересовался Иван. Он бесцеремонно оттеснил в сторону отца вместе с Уэскоттом, и теперь стоял рядом с Ярославом. Тот задумался, но ненадолго.
– "Зарю" бы туда… Давайте так: вы с Олегом Иванычем страхуете, я распахиваю дверь и занимаю позицию справа – там, судя по картинке, которую нарисовала Берта, должна быть колонна. Ты за мной, но влево, за вторую колонну – и берём под контроль подходы к двери. Палить пока погодим, но если какая сволочь будет размахивать стволом – валим без второго слова. Пойдёт?
– Эй, погодите! – Олег Иванович понял, что пора вмешаться. – Там Виктор и Бурхардт, они не должны пострадать! Особенно Бурхардт. И ещё – не вздумайте попасть в статую! Со Стрейкером, если он тоже окажется там, можете не церемониться. Хотя, если возьмёте живым – барон наверняка будет раз возможности с ним побеседовать.
– Я же говорю, палить без разбора не будем. – успокоил его Ярослав. – Ничего с ними не сделается, и со статуей вашей драгоценной тоже, отвечаю. Ну что, Вань, готов?
Иван кивнул.
– Тогда – работаем!
Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.
"…я ушёл перекатом за колонну и, встав на колено, вскинул пистолет. И – едва не нажал на спуск, при виде полотнища голограммы, висящего посреди крипты, перед сияющей в её отсветах прозрачнофиолетовой статуи с раскинутыми четырёхпалыми руками.
Потрясение было так велико, что я даже не сразу заметил стоящего перед голограммой человека – чёрно-угольный силуэт, словно вырезанный в изрезанном цветными сполохами экране. Мгновение спустя сознание зафиксировало, что картинка не имеет ничего общего с изображением спиральной галактики, про которые рассказывали отец и Берта. Разобрать, что там переливается в спутанных клубках светящихся лент, было решительно невозможно, и я только видел, как человек поднял перед собой руки – в них было что-то ажурное, всё в переплетениях чёрных то ли нитей, то ли проволок…
– Стоять, не двигаясь, стреляю! – каркнул из-за своей колонны Ярослав, но стоящий никак на это не отреагировал – замер в неестественной позе, сильно откинувшись назад, словно со спины его поддерживало что-то невидимое – а может, и наоборот тянуло за руки к светящемуся хаосу посреди крипты, не давая повалиться навзничь.
– Не стрелять!
Я скосил глаза вправо – отец входил в дверь, выставив руки перед собой, пустыми ладонями вперёд. За спиной у него маячил один из оперативников и Варька с Маринкиным "Лебелем" наперевес.
– Спокойно, ребята, спокойно, не делаем резких движений… – отец осторожно, шаг за шагом, приближался к незнакомцу. Тот словно его не замечал, как не заметил секундой раньше грозного окрика Ярослава. Висящая перед ним голограмма запульсировала, в такт этой пульсации вспыхнуло яркими лиловыми точками загадочное приспособление в его руках. В центре светящегося полотна возникла ослепительная точка, расползлась в фиолетовую кляксу с непроницаемо-чёрной, словно дырка в преисподнюю, серединой – и стала расти. Чёрная блямба ширилась, фиолетовый контур по краям дрожал, расползался, на глазах поглощая голограмму.
"Да это же открывается портал! – меня словно ударило. – Ну конечно – нечто очень похожее мне уже приходилось наблюдать – скажем, в московской клоаке, где мы с Николкой неосторожно открыли резервную "червоточину". Тогда ясно, что этот тип держит перед собой – наподобие нашей искалки, кустарная конструкция из медных проволочек, в узлах которой закреплены бусины.
– Не стрелять! – повторил отец тоном ниже. – Послушайте, любезный, давайте вы сейчас прекратите то, что вы делаете, и мы всё спокойно обсудим. Даю слово: никакого вреда вам не причинят, ни сейчас, ни потом.
Незнакомец опять не отреагировал. Светящийся контур поглотил, наконец, всю голограмму, и теперь портал висел на её месте, не дотягиваясь нижним своим краем до каменных плит пола примерно фута полтора. "Чтобы шагнуть в червоточину – мелькнул у меня в голове – придётся либо прыгать, либо задирать колени по журавлиному, и отцу с его застарелым артритом это может оказаться непросто. Впрочем, в последнее время он, вроде, не вспоминает о своих болячках, кочевая, полная приключений жизнь подействовала на его организм неожиданно благотворно…"
– Послушайте, любезный… – повторил отец. – Вы же разумный человек, верно? И если вы не собираетесь прямо сейчас прыгать в эту дыру, вам, так или иначе, придётся с нами поговорить. Так стоит ли терять время?
А сам, шажок за шажком, приближался к незнакомцу. Я затаил дыхание – ещё пара метров, и он сможет в броске дотянуться, выбить "искалку" из рук.
"…вопрос только: стоит ли?.."
Возле двери раздалось копошение, придушенный вскрик. Что-то загрохотало по камню, громко, испуганно взвизгнула женщина… Варенька? Я крутанулся на колене, ловя стволом новую угрозу – и замер. На пороге корчился оперативник Д.О.П. а, в правом боку у него торчала рукоять большого складного ножа. А над ним, прижав мою напарницу к себе левой рукой, стоял Стрейкер. Правой же он упирал ей в подбородок ствол чешского "Скорпиона" с навинченным глушителем. Девушка громко всхлипывала – то ли от страха, то ли от потрясения.
В навалившейся тишине я услышал, как длинно, матерно выругался за своей колонной Ярослав…"
Франция,
департамент Арьеж.
Подземелья замка Монсегюр.
– Бросайте оружие, или я стреляю. – негромко сказал Стрейкер. По-русски сказал, почти без акцента, машинально отметил Семёнов. Сволочь, какая же сволочь! Только заложницы сейчас не хватало… Лишь бы у Ваньки нервы не сдали, и не начал палить. Бельгийца он достанет, конечно, дистанция пустяшная, шагов пять – но ведь и умирающий может напоследок надавить на спуск…
– Не сходите с ума, мсье. – Олег Иванович поднял руки перед собой. Пистолет он держал на указательном пальце, продев его в спусковую скобу. – Давайте успокоимся, и тогда никто не пострадает. Вы хотите, чтобы вас выпустили? Не вопрос, выпустим, и даже повозку дадим с лошадьми, а вы освободите девушку.
– Заговариваете зубы, герр Семёнофф? – ухмылка авантюриста походила на оскал. – Не выйдет, не старайтесь. Учтите, я смотрел ваши фильмы про полицейских и террористов с заложниками… Сейчас вы все – все, ясно? – кладёте оружие и выстраиваетесь вдоль стены. Потом этот олух – ствол качнулся в сторону Виктора, заледеневшего перед порталом, – отдаёт мне то, что держит в руке, и мы расстаёмся к всеобщему удовлетворению. И помните: одно движение, и я…