– Хорошо-хорошо, как вам будет угодно, мсье… – Олег Иванович наклонился и положил пистолет на камень. – Господа, отойдите к дальней стенке и сложите оружие – только умоляю, без резких движений! Иван, к тебе это особенно относится!
Стрейкер боком, выставив перед собой Вареньку – Семёнов видел, что по её белому, как мел, лицу, бежит, посверкивая в отсветах портала слезинка – приблизился к Виктору. Тот испуганно попятился и сделал попытку спрятать "искалку" за спину. Стрейкер выругался по-немецки и на миг оторвал глушитель от подбородка пленницы, чтобы угрожающе ткнуть им в сторону айтишника. И это самое мгновение поймал Ярослав – выкатился из-за колонны и захлопал частыми двойками: Та-тдах! Та-тпдах! Та-тдах! Ему немедленно ответил «тапок» Ивана – пистолеты в замкнутом, низком пространстве крипты грохотали так, что у Олега Ивановича сразу заложило уши.
Пули высекали фонтанчики осколков камня из колонны, пели рикошетами, одна чувствительно рванула руку Семёнова выше локтя. Но, должно быть, все трое стрелков слишком боялись задеть девушку, а потому мазали, мазали, мазали, рассчитывая, должно быть, на то, что Стрейкер запаникует, высунется на миг из-за своего живого щита.
Бельгиец не запаниковал. "Скорпион" кашлянул короткой очередью в грудь Виктору. Глушитель описал дугу, нашаривая новую жертву, и Семёнов едва успел нырнуть за колонну – над головой противно взвизгнуло, за шиворот посыпалось колючее крошево от выщербленных девятимиллиметровыми пулями древних камней. Иван с Ярославом последовали его примеру, не забывая беспорядочно стрелять поверх головы бельгийца и его пленницы – только бы не задеть, только бы рука не дрогнула! Это дало авантюристу так нужные тому секунды – не больше одной-двух, но хватило и того. Он выхватил "искалку" из руки оседающего тела и снова вскинул "Скорпион". Олег Иванович увидел, куда смотрит ствол и вдруг отчётливо, со всей ясностью, понял, каким-то шестым чувством угадал, что сейчас произойдёт.
– Не надо! – отчаянно крикнул он, понимая, что уже опоздал. Две короткие, на три патрона, очереди сначала разнесли на сверкающие осколки чашу в левой руке статуи, потом издырявили и выбили зажатый в правой планшет – он с жестяным стуком отлетел к подножию ближайшего саркофага. Стрейкер ловко сменил магазин, веером выпустил его наугад, не давая противникам поднять головы – и когда те нырнули за колонны, прячась от пуль, он попятился и, спиной вперёд, не отпуская Вареньку, шагнул в червоточину. Контур портала ослепительно вспыхнул, запульсировал – и прежде, чем Олег Иванович успел шевельнуться, стянулся в ослепительную фиолетовую точку и погас. Крипту охватила непроницаемая, первобытная тьма.
Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.
"…помню только, что устроил форменную истерику. Отец пытался удержать меня, обхватив сзади и прижав руки к торсу; я вырывался, кричал, кажется, плакал, порываясь броситься вслед за Стрейкером и Варей в портал, которого уже не было. Потом подхватил с пола дубовый, окованный железом гандшпуг и кинулся на статую тетрадигитуса – и наверняка разбил бы её вдребезги, если бы не Ярослав, скрутивший меня без всяких церемоний. А дальше появилась Маринка, вколола мне ампулу-шприц какой-то желтоватой успокоительной гадости, и я сразу отрубился, с головой провалившись в вязкое медикаментозное забытьё.
Во сне я прыгал в "червоточину" вслед за Стрейкером, каждый раз успевая схватить Вареньку за руку – и каждый раз её запястье выскальзывало из моих пальцев, исчезая, словно в зеркале колдовского пруда, в светящейся мембране портала. Причём выглядел он каждый раз по-новому: то висящий в пустоте дверной проём, к которому вела каменная лестница с искрошенными ступенями, то бесформенная клякса, зияющая угольно-чёрным провалом в центре, то огромное, покрытое незнакомыми символами кольцо, затянутое зеркальной, колышущейся, словно взбаламученная водная поверхность, пленкой – точь-в-точь, Звёздные Врата из знаменитого сериала.
Это продолжалось раз за разом, вытягивая остатки сил: я просыпался, и едва успевал порадоваться, что всё это лишь сон, как кошмар возвращался: Стрейкер, пятящийся к световой кляксе, Варенька, бессильно тянущая ко мне руки – и отвратительное сознание полного бессилия и немощи при виде её руки, медленно, неотвратимо погружающейся в фиолетовое ничто.
…из крипты меня вытащили на импровизированных носилках; следом подняли наверх труп Виктора и раненого оперативника. Парню повезло – наваха Стрейкера прошла в сантиметре от печени, бедняга отделался всего лишь изрядной кровопотерей.
Ярослав вытащил из-за саркофага притаившегося Бурхардта – старик-археолог дрожал, что-то невнятно лепетал и смог заговорить только после пары глотков коньяка из отцовской фляжки. Оказывается, экспериментируя с масштабом голограммы, они с Виктором сумели получить что-то вроде изображения пейзажа. Да, чужого, да, непривычного человеческому глазу – но всё же это был именно пейзаж, обитаемая поверхность какой-то планеты, если судить по высящимся вдали силуэтам циклопических башен. Бурхардт первым заметил проявившееся на фоне изображения нечто вроде тонкой чёрной паутинки с неровными то ли комками, то ли шариками в её "узлах". Он поспешил обратить на это внимание Виктора – и тот сразу вспомнил про проволочные "искалки", с помощью которых можно не только находить, но и открывать "червоточины". Дальнейшее было делом техники и умелых рук: из подходящих кусков медной проволоки Виктор воспроизвёл проявившуюся в голограмме конструкцию, приладил на нужные места бусины и приступил к испытаниями. К их удивлению кустарная приспособа сработала с первого раза: на месте голограммы с инопланетным пейзажем возник клубок светящихся цветных лент, который Виктор после некоторого раздумья объявил входом в "червоточину" – правда, несколько другого типа, нежели те, через которые мы путешествовали из прошлого в будущее и обратно.
Оставалось проверить эту гипотезу на практике. Виктор, надо отдать ему должное, не колебался. Поняв, что портал стабилен и закрываться не собирается, он извлёк из-за пояса "Скорпион", передёрнул затвор, и совсем, было собрался шагнуть в неведомое, когда события понеслись, по выражению отца, "стремительным домкратом".
И как это он ухитряется в любой ситуации найти подходящую к случаю цитату – и сплошь и рядом, именно из Ильфа и Петрова?.."
Франция,
департамент Арьеж.
Подземелья замка Монсегюр.
– …и тут появился Стрейкер. – Бурхардт говорил сбивчиво, путая немецкие и русские слова. – Наверное, он прятался в крипте, и наблюдал за происходящим – мы не смотрели вокруг, слишком были увлечены. И когда бедняга Виктуар открыл портал и собрался шагнуть в него – не самое разумное решение, но мы были, как в тумане, – Стрейкер неожиданно возник у него за спиной. Он направил на Виктуара револьвер, заставил отдать оружие и хотел отнять приспособление с бусинами – но тут на лестнице, ведущей в крипту, раздались ваши шаги. Бельгиец спрятался за колоннами, пригрозив, что если Виктуар попробует вас предупредить, то получит первую пулю. Остальное вы знаете.
– А вас он, выходит, не заметил? – спросил Семёнов.
– Нет… наверное. – Бурхардт помотал головой. – То ли повезло, то ли он просто не обратил внимания на мою особу, полагая, что опасности я не представляю. Что ж, он прав – я даже стрелять толком не умею.
– Что ж, господа, подведём итог…
Яша попытался встать со стула, опираясь на импровизированный костыль, но не преуспел. В крипту он, несмотря на все старания, спуститься не смог – ограничился тем, что добрался до двора замка и теперь участвовал в обсуждении по горячим следам.
– Подведём итог. – повторил он, тяжело опускаясь на место. – Мы с вами имеем, как говаривал дражайший барон Корф, бледный вид и макаронную походку. Виктор убит, Стрейкер сгинул неизвестно куда, захватив с собой члена группы "Зайн" мадемуазель Варвару Выбегову. Ещё один из наших людей ранен – тяжело, но к счастью, не смертельно. К тому же, напоследок мерзавец уничтожил планшет и чашу, а так же похитил приспособление, открывающее портал. Воспроизвести его, как я понимаю, шансов нет, поскольку чертёж упомянутого приспособления так же содержался в планшете – а значит, и об организации преследования речь пока не идёт. Я ничего не упустил?
– Дубликаты планшета и чаши мы привезли из Конго. – напомнил Семёнов. – Сейчас они в Питере, в спецхране Д.О.П.а. Как только мы доставим статую туда – можно будет повторить эксперимент Виктора, и, возможно, тогда…
– Господа, позвольте мне. – заговорил Бурхардт. – Видите ли, я принимал участие в изготовлении этого устройства. Должен сказать без хвастовства: у меня отличная зрительная память. Изучение латыни и прочих мёртвых языков развивают её, как ничто другое, так что я мог бы попробовать воспроизвести конструкцию. Для начала – на бумаге.
– Спасибо, конечно, герр профессор, это очень ценно и мы обязательно этим воспользуемся. – вежливо отозвался Олег Иванович. – Только есть у меня подозрение, что малейшая неточность в ваших… хм… воспоминаниях отправит нас не просто нас на другой конец Вселенной, а в какую-нибудь чёрную дыру, если не куда похуже.
– Черную дыру? – оживился Бурхардт. – Виктуар упоминал об этом явлении, весьма, весьма увлекательно… Если вас не затруднит, герр Семёнофф, нельзя ли поподробнее?
Олег Иванович едва сдержал ругательство. Чистое, ничем не замутнённое научное любопытство в исполнении классического "чудака-профессора" из старых чёрно-белых фильмов – это конечно, трогательно и даже мило, но надо же и меру знать…
– С вашего позволения, в другой раз. А сейчас я возражу вам, Яков Моисеевич. Да, облажались мы крепко, но есть и плюсы. Статуя тетрадигитуса у нас и, как я уже сказал, мы имеем все шансы воспроизвести портал, открытый Виктором. Для этого надо переправить нашу добычу в Россию – и сделать это, по возможности, быстро. Ни за что не поверю, что Уэскотт и его покровители из Британского Адмиралтейства и прочих серьёзных ведомств оставили Монсегюр без присмотра…