В том дальнем углу лежали грудой сваленные тюки и какое-то тряпье, прикрытое суконным солдатским одеялом. А мерцающий свет исходил от светильника, стоявшего на знакомых уже, но опорожненных ящиках из-под взрывчатки. Фитиль был едва выкручен, но и в этом скудном свете уже было видно, что в пещере никого нет. Архипов удлинил фитиль в светильнике, разглядел на соседнем ящике расстеленную карту, а рядом химический карандаш и исписанные корявым почерком, измазанные кровью листки.
– Товарищ капитан!!! – Громкий шепот Володи Болотникова внезапным вихрем просвистел над ухом Архипова.
Капитан оглянулся в дальний угол, куда указывала рука лейтенанта. Какую-то несуразицу в наваленной куче он разглядел сразу. А когда вгляделся в неясные очертания среди тюков, то заметил вывалившийся из-под одеяла автоматный ремень.
Капитан прижал палец к губам и, мягко ступая, с пистолетом на изготовку двинулся в этот угол, в одночасье ставший зловещим. Прокравшись поближе, Архипов наклонился. Секунды потянулись тягуче, как патока, но и через полминуты, и через минуту ни единого шороха и ни единого признака жизни там, под одеялом Архипов не учуял. Уже без тени сомнения он подхватил край одеяла свободной рукой и резким движением сдернул его.
Реакция его была молниеносной. Качнув тело в сторону, Архипов вскинул пистолет навстречу автоматному дулу, краем глаза отметив, что лейтенант с бойцами попадали на пол там, где стояли. Несколько долгих мгновений понадобилось Архипову, чтобы прийти в себя, и лишь потом он опустил пистолет.
Немец был здоров, как прусский боров. Он держал наготове автомат, зрачок которого и смотрел на капитана. Оскалив два ряда превосходных зубов, немец строго взирал на Архипова стылыми глазами, словно оттуда, из небытия, хранил неприступность своего последнего прибежища.
– Вот сволочь же, а?!
– Да-а-а…
– У меня душа в пятки ушла, когда товарищ капитан сдернули с него одеяло!!!
– И залег же, сука, в самом углу, чтобы его видно не было!
Слушая реплики бойцов, Архипов неспешно разглядывал все, что предстало его взору.
«Забравшись в этот схрон, фриц почувствовал, что дела его швах, поэтому и торопился отписать своей команде письмецо. А пока он письмецо корябал, то уж тут и нас учуял, вот и решил затаиться. Но, на мое счастье, костлявая его раньше прибрала! Уж очень позиция у него хорошая была, всех бы положил, гад…»
Оглянувшись на выжидательно молчавших бойцов, Архипов распорядился:
– Разоружите этого воина и посмотрите здесь все внимательно – что да как, а я пока его сочинение на ошибки проверю…
Архипов разложил окровавленные листочки с письмом и принялся вчитываться в коряво расползающиеся строчки.
«Господин штурмбаннфюрер!
Милостью Божьей, я, обер-фельдфебель Хольц, выбрался из того ада, в котором оказались мы вскоре после Вашего отбытия. Я перескажу все подробно, может, в моем описании и будет таиться разгадка того, что нас всех постигло.
Выполняя Вашу волю, мы вышли к объекту, который на нашей карте Вы обозначили буквой «W». Вначале мы шли по редколесью, настроение у всех было приподнятое. Это чувствовалось по довольно спорому шагу и выражению лиц.
– Ничего, ребятки, сейчас будет осыпь, а за ней и подъем, посмотрим, какие вы альпинисты, – шутил унтершарфюрер Вирт, бросая на нас взгляды.
Потянулась каменная осыпь, но через час и она была преодолена, а мы все так же деловито шагали без каких-либо признаков усталости. Наконец мы вышли к пологому затяжному подъему, и я по-прежнему не заметил изменения в настроении группы.
Вот уже и пологий подъем преодолен, еще немного – и мы вышли на плато, с которого начиналась тропа к «объекту».
– Привал! – скомандовал я, и все повалились наземь, озираясь на видневшиеся отсюда вершины.
По моим расчетам, мы должны были выйти к «объекту» как раз к вечеру, а учитывая, что вечер в здешних местах – понятие относительное, группа шла со скоростью олимпийских рекордсменов, и в запланированную точку мы вышли на полчаса раньше. Хлебнув сладкого кофе из термосов, мы ровно через тридцать минут продолжили восхождение. Крутая, но широкая мощеная тропа, похожая на древнюю дорогу, вывела нас к седловине. Ну а вскоре мы стояли на террасе под тающим снежником и любовалась видами на Сейдозеро. Меня же тянуло туда, куда в скором времени нам предстояло войти всем вместе, но я благоразумно распорядился пока готовить стоянку для лагеря.
Здесь, как и упоминал господин обер-лейтенант, было два грота. Мы выбрали для нашей стоянки меньший. В нем было посуше. Хоть он и находился прямо под снежником, но над ним нависал массивный каменный карниз, и поэтому талая вода стекала вниз, не попадая в грот. Мы стали располагаться, но вскоре ко мне подошел Вирт:
– У тебя есть что-нибудь от головной боли? А то у меня в голове «Битва Зигфрида с карликами»! – Взгляд у Вирта был страдальческий.
Я удивился. Ведь и у меня, как только мы вошли в этот грот, возникли схожие ощущения! Но я помнил Ваши рекомендации и объяснил парням:
– Таблетки не помогут, просто старайтесь об этом не думать, и все твои ощущения уйдут на второй план. Очень важно не зацикливаться на этом! – Я успокаивал их, но у самого на душе было очень тревожно.
И тут в разговор встрял Иоганн.
– Это Ассури! – благоговейно прошептал он.
Может, Вы заметили, но наш молодой Иоганн много общался с монахом и поднабрался от него этих восточных премудростей. Из его объяснений мы поняли, что Ассури – это бестелесные существа, стоящие на страже земных обителей высших сил. Непосвященные, то есть не имеющие доступа к высшим тантрическим силам, в таких местах вначале ощущают ухудшение самочувствия, беспокойство, а затем, постепенно лишившись собственной энергии, погибают либо теряют свой облик.
– Они не пустят нас в Агартхи, ведь мы не посвященные! Надо уходить, иначе мы все погибнем!
– Чепуха! Мы из твоего Ассури ремней настрогаем! Давайте лагерь ставить! – распорядился унтершарфюрер Вирт.
Мне импонировали его бравый вид и непоколебимая уверенность, и я не стал возражать. Мы разложили амуницию, устроили спальные места и установили очаг. А еще через полчаса мы уминали горячую пищу с мясом, нахваливая Иоганна, ведь ему первым выпало дневалить. Оставив его дежурить, все улеглись отдыхать.
Проснулся я от какого-то неясного шума. В голове у меня бушевал колокольный звон, и чувство сильного беспокойства томило сердце. Я открыл глаза. Вирт сидел в расстегнутом спальнике, зажав ладонями уши, и затравленно озирался. Я прикоснулся к нему, но Вирт испуганно дернулся, а в глазах его вспыхнул какой-то странный огонь.
Не успел я сообразить – что к чему, как раздался страшный грохот, и каменный карниз с частью купола нашего грота обрушился вовнутрь под тяжестью ледника. Мы с унтершарфюрером едва успели вскочить и прижаться к противоположной стене, как та половина грота, где спали Иоганн с Гюнтером, в одно мгновение оказалась погребенной под глыбами льда и скальных пород. В то же мгновение я почувствовал сильное жжение в теле. Меня жгло изнутри так, будто там разожгли костер. А потом я почувствовал, будто с меня живого стаскивают кожу! Боль была ужасающей!!!
Вирт, полосуя ногтями кожу, принялся скидывать с себя одежду, а затем он оттолкнул меня, метнулся к лазу и скрылся внутри горы. Я хотел последовать его примеру, но сквозь помутненное сознание услышал угрожающий треск и поднял голову. Бог мой! Над моей головой в каменном потолке грота образовалась трещина, которая продолжала угрожающе расти! Я подхватил какие-то вещи вокруг себя и, едва сохраняя рассудок, ринулся вслед за Виртом, ибо мне показалось, что только там, в горе, я и могу спастись. И вслед за этим услышал грохот.
Я долго бежал по лабиринтам, пока силы не оставили меня и я не остановился. А остановившись, я почувствовал вдруг, что… меня уже ничто не беспокоит! Все прошло само собой, и я почти на ощупь принялся искать выход. Кое-где свет проникал в подземелье, и мне удалось разглядеть просторный двухметровый тоннель с правильным сводом. Он петлял внутри горы. Кое-где вниз вели ступени, явно рукотворного характера. Я спустился туда, откуда шел свет, и оказался в гроте. И здесь я увидел ЕГО.
Помните, Вы рассказывали мне о Вашей встрече в горах Тибета со снежным человеком? И я думаю, что именно он мне и повстречался! Он был высок, даже выше Вирта. Одежды на нем не было, а тело его покрывала густая курчавая шерсть. От него сильно разило псиной, но облик был явно человечий. Он посмотрел на меня и протянул руки. Сильно испугавшись, я бросился бежать. Время будто остановилось для меня, и я все бежал, натыкаясь на стены.
Поразительно, но вскоре я каким-то образом выбрался наружу. Мне даже показалось, что я узнаю местность, и тогда я снова побежал. Я не помню – сколько я бежал, но точно помню, что меня что-то больно ударило и сквозь угасающее сознание я услышал выстрел. Во всяком случае, когда я пришел в себя, то обнаружил, что ранен и лежу в камнях неподалеку от тропы. Кто-то стрелял в меня, но кто?
Я был в полном изнеможении, да еще и эта рана. Хорошо, что, как оказалось, пуля скользнула по бляхе наплечного ремня и угодила в предплечье. В ранце, чудом прихваченном мною в дорогу, оказалось все необходимое, чтобы обработать и перевязать рану. Отлежавшись, я определил по карте свое местонахождение и двинулся в путь. И почему-то всю дорогу мне виделся один и тот же эпизод.
В то время как моя группа устраивалась в гроте, я выходил наружу и видел, как на вершине скалы по ту сторону ущелья в дикой пляске кривлялся какой-то странный человек в идиотских одеяниях. Я отчетливо помню развевающиеся ленточки и большой бубен в его поднятой руке. Пытаться объяснить себе все случившееся у меня нет сил. Надеюсь, мой штурмбаннфюрер, что Вам откроется смысл всей этой трагедии.