Мама снова села, потрясённая нашим предательством. Тут вступился папа, который терпеть не может такие сцены. Он сказал: «Это правда позор, что кто-то решил вытворить такое. Соус со спаржей выглядел так вкусно, мама очень старалась».
Я оглядела всех за столом, пытаясь по выражениям лиц вычислить, кто из моих братьев или сестёр это сделал. Но у всех был один и тот же вид: раздражённый.
Я ещё раз осмотрела всех за столом, и постепенно до меня дошёл ответ. Я поняла, кто виноват. А вы?
Я набралась смелости и сказала: «Папа, если ты считаешь, что соус выглядел так вкусно, зачем ты выкинул спаржу в мусорное ведро?» Папа открыл рот от удивления, как и все остальные. Я не хотела проявлять неуважение, но то, как отец на меня посмотрел, доказало, что я права. Как я это узнала?
Сначала папа сказал, что не видел никакой спаржи, когда накрывал на стол. Потом, когда мама закончила нас ругать, он добавил, что это позор, если кто-то выкинул её, тем более что соус выглядел таким вкусным. Его не было на кухне, когда мама готовила ужин, и он не вставал из-за стола и не заглядывал в мусорное ведро. Следовательно, он в глаза не видел соуса… если только сам не отправил его в помойку. Уличённый папа признался, что это сделал он. Его оправдание? Он терпеть не может спаржу.
Мама очень разозлилась на папу. Но мои братья и сёстры разозлились ещё больше за то, что он обвинил нас. Папа понял, что должен возместить ущерб, если хочет выйти живым из-за стола. Он сказал, что после ужина свозит нас всех в кафе-мороженое с площадкой для мини-гольфа и накормит пломбиром с шоколадным сиропом. Ещё он пообещал, что съест все овощи в следующий раз. Или по крайней мере предупредит, если не хочет их есть. Забавно было осознать, что наши родители несовершенны.
Когда мы вернулись из кафе, братья и сёстры поздравили меня с тем, что я поймала папу с поличным. Мне так часто казалось, что меня не замечают дома. Было приятно оказаться в центре внимания. Моя старшая сестра Грейс даже разрешила мне первой почистить зубы перед сном.
16. Чудовище в реке (Тайна «??»)
На пару недель в сентябре вернулось летнее тепло. В субботу утром Виола увидела из окна своей комнаты, как несколько моторных лодок кружат по реке. Их жужжание было похоже на пение цикад. Это напомнило ей о другом звуке. Постукивания из подвала не было слышно уже давно. Виола подумала, не прекратилось ли оно навсегда.
Девочка спустилась позавтракать и застала маму за столом. Она записывала что-то в блокнот. Рядом стояла кружка с горячим кофе, от неё поднимался пар. Заметив дочку, миссис Харт оживилась.
– Милая, – сказала она. – У меня потрясающие новости.
Сделав несколько быстрых телефонных звонков друзьям, Виола уже через несколько минут стояла на улице с Рози, Сильвестром и Вудроу. Прежде чем ребята успели спросить, в чём дело, девочка выпалила:
– В реке живёт чудовище.
– Чудовище? – переспросил Сильвестр с ужасом на лице.
– Что за чудовище? – уточнила Рози скорее скептически, чем испуганно.
– Огромный змей, – Виола широко развела руками. – Мама сказала, что об этом змее слышно уже несколько десятилетий. Кто-то говорит, что он длинный, зелёный, с горящими красными глазами и страшно извивается, когда выползает на сушу поохотиться. Другие утверждают, что видели его далеко от берега, посреди реки. Он высовывал голову из воды, а из его ноздрей вытекала вода. Один человек рассказывал, что змей толкнул его лодку и чуть не перевернул её. В этом году будет сорок лет с его первого появления.
– Я слышал об этом раньше, – сказал Вудроу. – В парке в горах маме часто звонят по поводу разных монстров. А потом всегда оказывается, что это просто вылезший корень дерева, камень или ещё что-нибудь совершенно обычное.
– Понятно, – ответила Виола. – Мама сказала мне, что «Вестник» проводит конкурс по случаю своей годовщины. Они напечатали объявление в сегодняшнем утреннем выпуске. Тот, кто пришлёт лучшее фото, доказывающее существование чудовища, получит денежный приз и право дать ему имя! «Вестник» обещает поместить фотографии победителя и чудовища на первой странице.
– Мы обязаны победить! – воскликнул Сильвестр. – Это дело как раз по нашей части.
– У кого-нибудь есть камера? – спросила Рози.
Вудроу утвердительно кивнул.
– Отец подарил мне на день рождения в прошлом году. С мегазумом!
– Круто, – обрадовалась Виола. – Что вы, ребята, делаете сегодня днём?
После обеда компания, вооружённая фотоаппаратом Вудроу и блокнотом Виолы, направилась к холмам, мимо железной дороги к берегу реки Гудзон. Рози взяла несколько пробирок с пробками на случай, если нужно будет собрать образцы воды. А Сильвестр нёс булку хлеба из семейной закусочной для наживки.
Ребята целый день провели на берегу, всматриваясь в волны и сетуя, как несправедливо, что у них нет лодки. Рози справедливо заметила, что любые действия на воде отпугивают речных обитателей, особенно таких сверхсекретных и таинственных. Но Сильвестр всё равно продолжал отламывать кусочки хлеба и бросать их на отмели у берега. Вудроу сидел с фотоаппаратом наготове и снимал всё, что двигалось. На большинстве снимков оказывался мусор, который несло течением – бумажные стаканчики, банки из-под содовой, упаковки от чипсов – всё, что сдувало ветром с лодок.
С приближением заката их разочарование росло. Перед тем как разойтись, Виола напомнила, что у них был ещё один день в запасе до возвращения в школу. Но воскресенье пролетело ещё быстрее, чем суббота, и так же безуспешно.
В понедельник после школы Виола узнала от мамы, что газета уже присудила кому-то приз. Доктор биологических наук Хельмут Блант, профессор Колледжа Лунной Лощины и коллега её папы, рыбачил у пристани на Гранд-стрит, когда клюнула, как он думал, большая щука. Рыба была такая тяжёлая, что удочка согнулась под острым углом. Старику недолго удалось побороться: леска порвалась, и его отбросило назад, к снаряжению. Под пристанью раздавалось плескание. Профессор выглянул за борт и увидел то, чего даже не мог представить. Зная о конкурсе, он взял с собой фотоаппарат и успел сделать несколько снимков. Когда миссис Харт показала их Виоле, девочка вскрикнула от ужаса.
– Ну и ну! – Рози передала листок Вудроу. – Это действительно странное создание. Никогда не видела ничего подобного.
– Какой же он мерзкий! – воскликнул Вудроу, глядя на нечёткое изображение. На фотографии голова рептилии с разинутой пастью высунулась из воды в направлении камеры; в зубах она держала украденную добычу, а её широко открытые глаза, казалось, светились.
– Кто? – отозвался Сильвестр. – Профессор Блант или змей?
– Не ехидничай, – сказала Виола и забрала копию газеты. – Человек выиграл по-честному.
Прошло несколько дней с того момента, как клуб «Вопросительные знаки» провалил конкурс. В то утро «Вестник» напечатал фотографию профессора Бланта с названием, которое он придумал для чудовища: «Макрафатический змей на реке Гудзон». После уроков ребята встретились на своём условленном месте на пересечении участков, на этот раз не как детективы, а просто как друзья.
– Что это за имя такое? – возмутился Сильвестр. – Я бы назвал его «Лунный монстр» или ещё как-нибудь, чтобы это имело смысл.
– А что, «Лунный монстр» имеет смысл? – поддразнил его Вудроу.
– В статье, – перебила их Рози, – профессор Блант объясняет, что составил это слово из названий некоторых видов речных змей.
– «Макрафатический» – латинское слово? – спросила Виола.
– Честно говоря, я ничего не нашла, – ответила Рози. – Я искала его в интернете. На самом деле, думаю, слова «макрафатический» вообще не существует. Я почти уверена, что профессор его сам придумал. – Немного помолчав, Рози снова взяла газету, посмотрела на изображение и сказала: – Гм, интересно, а не значит ли это, что он также сам сделал и фотографию?
– Но она выглядит такой настоящей, – возразил Вудроу.
– Может, это мы хотим, чтобы она выглядела настоящей, – предположила Виола. – Так интересно верить в чудовищ, правда?
– Фотография лох-несского чудовища тоже выглядела реальной, – сказал Сильвестр, – но оказалась просто враньём. Парень, который сделал её, признался в этом… в конце концов.
– Что мы совершенно точно узнали в нашем тайном клубе, – возразила Виола, – это то, что мы не можем обвинять людей, если они не виновны. Нам нужно доказать, что профессор Блант солгал.
– Но как? – спросила Рози. – Разве того, что он придумал бессмысленное имя, достаточно?
– Недостаточно, – ответил Вудроу, немного подумав. – Но, может, мы не правы насчёт имени? Может, оно не бессмысленное?
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Виола.
– Может, он выбрал такое имя специально.
– То есть? – спросил Сильвестр. – Думаешь, он хотел что-то этим сказать? Зашифровал что-то?
– Не зашифровал, – ответил Сильвестр. – Но что-то вроде того.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Рози.
– Я думаю, что, может, имя, которое профессор Блант дал чудовищу, – анаграмма? – ответил Вудроу.
– Что за анаграмма? – не понял Сильвестр.
– Мы проходили это в прошлом году, – пояснила Рози. – Помните? Анаграмма – это слово или слова, в которых можно переставить буквы и получить новое слово.
– Как в ребусе, – кивнул Вудроу.
– Возможно, вы, ребята, правы, – произнесла Виола и открыла блокнот. – Великолепно. – Она вырвала из блокнота несколько листочков и раздала их всем. – Если мы хотим разгадать эту загадку, то давайте начнём прямо сейчас. Здесь много букв. Это, наверное, единственный способ доказать, что профессор Блант что-то замышляет.
Прошло немало времени, но ребята так ничего и не придумали.
– Не вижу в этом смысла, – сказала Рози наконец. – В названии «Макрафатический змей на реке Гудзон» слишком много букв!
– Постой, – ответил Вудроу. – Ты права, Рози. Тут действительно слишком много букв. А что, если мы будем использовать не все?