Маленький лысый детектив стал спускаться по лестнице. Лицо у него было суровое, одну руку он держал за спиной. Мэри-Уилл следила за ним, как завороженная, и к моему удивлению он направился прямо к ней.
— Если вы не возражаете, мисс Теллфер, — сказал он, — давайте на минутку вернемся к вашему рассказу.
— Хорошо, — выдохнула Мэри-Уилл, и вся краска схлынула у нее с лица.
— Ваша комната… Это голубая комната слева на втором этаже?
— Да.
— Когда вы отправились за нюхательной солью для миссис Дрю, вы решили на минутку зайти к себе комнату, верно?
— Да… Я зашла…
— Вы хотели что-то спрятать?
— Да.
— То, что подобрали у тела мертвого человека в столовой?
Мэри-Уилл кивнула. Лицо у нее было теперь такого же цвета, как и скатерть, за которую схватился Генри Дрю в последнюю секунду своей жизни.
— Милая девушка, вряд ли вы разбираетесь в таких вещах, — продолжал Барнс. — Разумеется, он оказался у вас под матрасом.
Он вынул руку из-за спины, и когда я увидел то, что он держал, то с трудом удержался от рвавшегося с моих губ вскрика. Детектив держал в руке маленький китайский нож с рукояткой из красноватого нефрита в виде фигурки какого-то языческого божка. Он был совершенно уникален, этот нож. Вряд ли во всем мире найдется ему подобный. Я купил его у торговца где-то в китайской глуши и на борту парохода показал некоторым людям, включая Мэри-Уилл.
— Ничего хуже я не могла сделать, — заплакала Мэри-Уилл. — Но я так разволновалась… У меня не было времени подумать.
В сплошном мраке камышового тумана, ненависти и убийства сверкнула одна ошеломительная вещь. И для меня все остальное потеряло значение. Я был счастлив.
— Вы сделали это ради меня! — воскликнул я. — Мэри-Уилл… вы чудо!
— Значит, это ваш нож? — прервал меня Барнс, поднося нож к моему лицу.
— Безусловно, — ответил я.
— Как вы можете объяснить тот факт, что его нашли у тела убитого?
Я успел вовремя перехватить взгляды, которыми обменялись Паркер и Карлотта Дрю, и страстная ярость наполнила мое сердце.
— Разумеется, его у меня украли, — сказал я.
— Разумеется, — улыбнулся детектив.
— Я его не терял, — продолжал я, — так что, скорее всего, у меня его взяли из багажа сегодня в каюте парохода. Только два человека имели доступ к моим вещам. Один из них — убитый, и он вряд ли стал бы это делать.
— А второй? — неожиданно выкрикнул Марк Дрю.
— А второй, — сказал я, — это доктор Паркер, который утверждает, что в половине восьмого заблудился в тумане.
— Ерунда! — заявил Паркер. — Какой мотив…
— Мотив вполне достаточный! — сердито воскликнул Марк Дрю. — Тайная любовная связь с женой моего отца, которая длилась больше года. Ваша страсть к деньгам, которая известна всем на китайском берегу. И к тому же вы прославились отсутствием щепетильности и неразборчивостью в средствах для достижения цели. Так что мотив, мой дорогой доктор…
— Вы считаете, — огрызнулся Паркер, — что я бы стал рыться в вещах этого человека?.. Что я мог бы украсть этот дурацкий нож?
— А почему бы и нет? Человек, который готов украсть чужую жену, вряд ли остановится перед кражей такой мелочи! — Дрю обратился к детективу. — Сержант Барнс, этот человек заявляет, что в момент совершения убийства он шел пешком из отеля к этому дому. Там по всему пути хорошие мостовые и хорошие тротуары. Позвольте мне обратить внимание на его туфли. Они явно мокрые. Мало того, они в грязи.
— Чушь! — прорычал Паркер. — Это ничего не значит. Тротуар был разрыт перед только что построенным домом. Я не мог видеть дорогу. Вот и вляпался в глубокую лужу, где полно грязи.
— Вы вляпались, приятель, это верно, — воскликнул Дрю. — И глубоко! Это я вам гарантирую.
Между ними снова началась перепалка, но я ее не слушал. Я обратился к Мэри-Уилл.
— Что бы ни случилось, — сказал я, — никогда не забуду того, что вы пытались сделать для меня.
— Ах, все это неправильно, — прошептала она. — Теперь я это вижу. Я хотела вам помочь, но только навредила. Я поступила необдуманно. Даже не представляю, зачем я это сделала.
— Вы не представляете? Зато я представляю. Вы инстинктивно решили защитить человека, которого любите.
— Нет… Нет! — запротестовала она.
— Бедная Мэри-Уилл. Зря вы отрицаете очевидное. Дело сделано. Вы решили, что я потерял голову и убил Генри Дрю.
— Я сглупила… Я сделала так, не подумавши. Да и все говорило против вас: я видела, как вы выбежали в открытое окно.
— Да, все складывается против меня. А вы, Мэри-Уилл? Вы тоже? Посмотрите на меня, — она взглянула на меня в упор. — Мэри-Уилл… Я не убивал Генри Дрю. Верите вы мне или нет?
— Верю, — ответила она. — И ничто не заставит меня передумать.
— Это все, что я хотел узнать.
Мои тоска и депрессия исчезли, так что к детективу я повернулся уже в приподнятом настроении. Барнс между тем отмахнулся от обвинений Марка Дрю в адрес Паркера и теперь стоял передо мной.
— Мистер Уинтроп, — сказал он, — вы ссорились с убитым. Вы утверждаете, что он и его партнер доктор Су вас обманули. Вы это признаете. Вы признаете и то, что именно ваш нож эта молодая женщина, в которую вы влюблены, нашла у тела убитого.
— Да, — ответил я. — Все это правда. Я признаю, что все складывается для меня очень плохо. Но, несмотря на все, что вы обнаружили, я не убивал Генри Дрю. Когда вы глубже вникнете в это дело, то поймете это сами. Несомненно, должны быть и другие свидетельства… Какие? Не знаю. Но они должны быть. Возможно, когда вы поговорите с доктором Су Йенханем, он сможет пролить свет…
Дверь открылась и в холл вошел Райли. На его широком красном лице читалось, что он принес какие-то новости.
— Сержант! — громко доложил он. — Как вы велели, я отправился к дому доктора Су…
— И что, Райли?
— У него в доме темно. Я позвонил в дверь раза четыре или даже пять — никто не ответил. Я понял, что это важно, и обошел дом. Кухонная дверь была открыта…
— Продолжайте.
— Я зашел в дом… Сержант, в доме не оказалось ни души. Никого. Но он был там. Доктор Су Йенхань, я о нем говорю. Он лежал мертвым на полу в библиотеке. Кто-то зашел к нему и воткнул ему нож между ребрами!
Мое сердце остановилось. Наступила жуткая тишина.
— Вы осмотрели рану? — спросил Барнс.
— Да, — гордясь собой, ответил Райли. — Она точно такая же, как у бедного мистера Дрю. Да, сержант… Если вы спросите меня, обе нанесла одна рука. Я подождал прихода детектива Карри и потом…
— Хорошо, Райли. Спасибо. Возвращайтесь на свой пост… — когда Райли вышел, Барнс повернулся ко мне. — Это был партнер Дрю по руднику в Юньнани, — заметил он. — Второй человек, который вас обманул?
Я попытался заговорить, но не смог выдавить ни слова.
— Мистер Уинтроп, — продолжал детектив, — мне очень жаль, но у меня нет другого выбора как…
— Минуточку! — это произнес Марк Дрю. — Извините меня, сержант. Вы расследуете это дело, я это понимаю, но и я, естественно, чрезвычайно в нем заинтересован. И говорю вам прямо: я не верю, что этот молодой человек виновен в убийстве моего отца.
— Благодарю вас, мистер Дрю, — сказал я.
— Есть старая и верная поговорка, — заметил Барнс. — У любого убийства есть мотив. Найдите мотив — и вы отыщете виновного. Мотив этого преступления очевиден: месть.
— Но мотив есть и еще у одного человека из присутствующих, — возразил Дрю.
Его взгляд упал на Паркера.
— Я не могу арестовать человека только потому, что его туфли в грязи, — недовольно ответил Барнс. — Вы сами это понимаете. Нет, все указывает на этого молодого парня. У него был мотив. Его рассказ о том, что он делал после убийства, просто смешон. Его нож найден…
— Но зачем торопиться с арестом? — заметил Дрю. — Ведь остается еще очень много неясностей!
Барнс ответил холодно и неприязненно:
— Я учитываю ваш интерес. Если появится какой-то ключ, который я не принял во внимание… Какая-то улика, которую, по вашему мнению, надо проверить…
В комнате появилась миссис Мак-Шейн, несущая поднос с дымящимися чашками кофе. Она поставила свою ношу на стол.
— Ну-у… я не знаю… — пробормотал Дрю, — Я не критикую вас, сержант, но… Не надо забывать о пятидесяти свечах. Да, черт возьми, пятьдесят! Это загадка. Чей это день рождения?
Миссис Мак-Шейн вдруг подняла голову и встала в центре нашей группы.
— Я знаю, чей это день рождения, — заявила она.
— Знаете? — воскликнул Дрю. — Тогда, ради Бога, скажите нам!
— Ваш отец объяснил это мне сегодня вечером, — продолжала старушка. — Он пришел на кухню и принес эти пятьдесят маленьких свечей. И попросил поставить их на торт. «Простите меня за смелость, сэр, — спрашиваю я его, — а чей это сегодня день рождения?» И он мне говорит: «Одного китайца, — отвечает он. — Его зовут Ханг Чинчанг».
— Китайца! — воскликнул Марк Дрю.
— А с какой стати мой муж устроил вечеринку в честь Ханг Чинчанга? — удивленно спросила Карлотта Дрю.
— Я и сама его спрашивала, мэм, — продолжала миссис Мак-Шейн, — но он не стал мне говорить. Он только повторил, что это день рождения Ханга. «Да, миссис Мак-Шейн, — говорит он мне. — Ханг родился в этот день пятьдесят лет назад в маленьком домике недалеко от дворца королевы в Гонолулу, там дальше на побережье… Как его там? Погодите, как там в песнях у них поется? Ах, да, на побережье Уайкики».
На побережье Уайкики! Неожиданное свидетельство миссис Мак-Шейн оказалось совершенно ошеломительным. Я никогда не был в Гонолулу, но тут же услышал бренчание укулеле и рокот прибоя, накатывающего на коралловые рифы, и представил кокосовые пальмы, тянущиеся в яркое небо, и коричневых ребят, гибких и стройных, которые катаются на своих серфбордах. Но какое надо иметь воображение, чтобы связать все это с убийством Генри Дрю?
Я окинул взглядом странную группу людей, собравшихся в мрачной комнате дома на Ноб-хилл. Несомненно, все они задавал