Наступило долгое молчание. Хэтча распирало от вопросов, но его удержал незаметный жест Думающей машины. Как ни причудливо сложились обстоятельства, ученый понимал, что мистер Хассан сказал правду. Таковы особенности международного права.
— Вам, конечно, известно, что этим кинжалом была убита женщина, не так ли? — спросил ученый.
— Я слыхал, что имело место убийство женщины.
— Вы приписываете своему оружию какие-либо магические свойства?
— О нет!
— Скажите хотя бы, где оно сейчас. Предоставите ли вы его следствию, если прикажет ваше правительство?
— Мое правительство не отдаст мне такого приказа.
Хэтч заскучал. Было похоже, что им морочат голову. Если кинжал у Хассана, значит, был другой такой же. И он лежал у доктора Лойда, репортер знал это достоверно. Он не мог судить, была ли то искусная подделка, но тот кинжал, которым убили девушку, точно находился сейчас у медэксперта. Между тем у Думающей машины был наготове следующий вопрос:
— Если однажды случится так, что кинжал у вас похитят, что будет дальше, мистер Хассан?
— Я поклялся хранить его ценой собственной жизни. Если такое случится, я покончу с собой. Таков обычай в нашей стране, и все это понимают.
— О, простите! — Ученый вдруг сменил тему. — Долго ли вы пробудете в Бостоне?
— Вероятно, еще несколько дней. Если я смогу быть вам чем-то полезен, обращайтесь, буду рад помочь.
— А сколько вы уже пробыли здесь?
— Около недели.
— А прежде вам приходилось бывать в Бостоне?
— Один раз, пару лет назад, когда я впервые приехал в вашу страну.
Хассан встал и взялся за шляпу. Церемонно пожелав Хэтчу и Думающей машине доброго дня, он направился к двери, но на полпути остановился.
— Верно ли я понял, — спросил он, — что, по вашему мнению, тот кинжал сейчас находится в руках доктора Лойда, медэксперта?
— Именно так, — сказал ученый.
Хассан удалился. У Хэтча к этому моменту уже накопилось достаточно злости, и теперь произошел неизбежный взрыв. Репортер бурно протестовал против оскорблений, каковые были нанесены его опыту и интеллекту знаменитого логика, которого заинтересовал странный случай.
— Этот ваш Хассан — лжец! — выпалил он в порыве праведного гнева. — Если только нет второго кинжала…
— Мистер Хассан — джентльмен-дипломат, Хэтч, — укоризненно напомнил профессор. — Вы хорошо знаете доктора Лойда?
— Да.
— Тогда позвоните ему немедленно и попросите тайно отправить кинжал в полицейское хранилище, — велел ученый. — А потом вам стоит пойти и пообщаться с полицейскими — вдруг им удалось установить личность погибшей? Хасан непременно покажет свой кинжал… если он им владеет.
Остаток этого дня и часть следующего Хэтч провел, проверяя самые маловероятные версии, пытаясь ответить на ряд вопросов, казалось бы, второстепенных, которые естественным образом возникли у него. Его труды увенчались успехом — весьма определенным успехом, — и когда он вновь наведался к Думающей машине, то чувствовал, что может гордиться собой.
— Мне пришло в голову, — объяснил он, — что этот самый Уилкс мог установить связь с той девушкой посредством объявлений. Я просмотрел колонки объявлений в трех газетах. И смотрите, что нашёл!
Он подал Думающей машине маленькую вырезку, а тот взял ее и быстро изучил. Это было объявление, сообщавшее, что требуется интеллигентная молодая женщина на должность компаньонки; далее был указан адрес и номер того самого дома в Кембридже, где нашли тело девушки.
— Очень хорошо, — оживленно потирая руки, сказал ученый. — Однако установление имени девушки может оказаться долгим и скучным трудом, Хэтч. На это могут понадобиться недели. Я бы на вашем месте отнес эту вырезку в полицию, и пусть ищут они. А вы обратите внимание на дату: 19 октября, это же спустя четыре дня после того, как Уилкс арендовал дом. Однако девушка погибла не более чем десять дней назад. Получается довольно большой промежуток времени, который нужно как-то объяснить. Проверьте, не появлялось ли то же объявление еще раз, и добудьте в редакции газеты его оригинал. Если Уилкс написал его от руки, это может оказаться существенным подспорьем для нас.
— Вам удалось разузнать еще что-нибудь о кинжале Хассана? — поинтересовался репортер.
— Нет, но турок все покажет сам. А вы позвонили вчера доктору Лойду насчет оружия?
— Позвонил вчера, как вы и предлагали, но мне сказали, что Лойд уехал из города. Сегодня утром я перезванивал дважды. Но трубку никто не снял. Думаю, он еще не возвратился.
— Никто не снял? — быстро переспросил ван Дузен. — Никто? Боже мой, боже!
Он вскочил и зашагал по комнате, а сделав два круга, остановился перед репортером.
— Это плохо, плохо, плохо!
— Почему? — спросил Хэтч.
Профессор внезапно выбежал в соседнюю комнату. Когда он вернулся, на лице его было новое выражение — какое, Хэтч понять не смог.
— Доктора Лойда нашли сегодня в час дня у него дома, связанного и с кляпом во рту, — коротко объяснил он. — Его единственная служанка была одурманена каким-то наркотиком. Это были грабители. Они перевернули весь дом вверх дном.
— Что… что это значит? — недоуменно спросил Хэтч.
В этот момент открылась дверь из холла и вошла Марта, пожилая служанка Думающей машины.
— Пришел мистер Хассан, сэр, — сказала она.
Турок появился сразу за ней, с видом важным, учтивым и достойным, как всегда.
— Ах, — воскликнул профессор, — вы принесли кинжал?
— Я переговорил по телефону с послом Турции в Вашингтоне, и он объяснил мне, что его необходимо предъявить, — сказал Хассан. — Потому я здесь. Можете убедиться.
— А разве кинжал не в Вашингтоне? — вырвалось у Хэтча.
— Вот он, — вместо ответа сказал турок. Он достал из-за пазухи плоский футляр, усыпанный самоцветами. В футляре лежал клинок с золотой рукоятью. Лезвие его блестело, на нем не было ни пятнышка. Профессор вынул кинжал, потом быстрым движением покрутил рукоять. Часть ее отделилась. Несколько капель едкой жидкости вытекло на пол.
IV
В тот же вечер Хассан уехал из Бостона в Вашингтон. Кинжал он увез с собой. Со стороны Думающей машины возражений не последовало, и полиция оставалась в неведении об этом человеке.
— Когда потребуется предъявить этот кинжал, — объяснил ученый Хэтчу, — это можно будет сделать по официальным каналам, если Хассан еще будет жив. Теперь мне представляется вполне вероятным, что к этому случаю уже приложимо международное законодательство.
— Как вы думаете, Хассан лично замешан в этом деле? — спросил Хэтч.
— Возможно все. Кстати, Хэтч, было бы интересно разузнать немного подробнее о том сборщике платы, Клементсе, который нашел тело девушки. Не исключено, что он мог знать о том, что дом пустует. Мы можем копать в самых разных направлениях, но суть проблемы заключена в золотом кинжале.
— На настоящий момент он, похоже, вернулся к Хассану, — упрямо сказал репортер.
— Я бы посоветовал вам, мистер Хэтч, заняться тем, о чем я просил, — объявлением в газете. Затем наведайтесь к доктору Лойду; выясните, сохранил ли он кинжал. Если добудете оригинал объявления, отдайте его полицейским. Упоминать о Хассане пока не нужно.
Ближе к вечеру Хэтч навестил Лойда. Разговор получился странным.
— Скажите, грабители забрали кинжал? — спросил репортер.
— Мне вам нечего сказать, — ответил доктор.
— Значит, кинжал по-прежнему у вас?
— Мне вам нечего сказать.
— Вы передали его прокурору округа?
— Мне вам нечего сказать…
У Хэтча сложилось твердое впечатление, что кинжала у Лойда больше нет; что грабители, кто бы они ни были, нашли его и забрали; что они были, вероятнее всего, наняты Хассаном и ограбили дом Лойда с единственной целью — вернуть кинжал.
Хэтчу оставалось только заняться розыском газетного объявления. Выяснилось, что его печатали четыре раза, через день. Оригинал нашли и отдали репортеру. Текст был написан уверенной мужской рукой. Хэтч отнес оригинал в полицию и рассказал все, что узнал об объявлении.
Началась долгая, кропотливая работа, в результате которой были собраны сведения о десятке девушек, которых заявляли в розыск. Но все они почти сразу нашлись, и следствию ни одна из них не пригодилась. Одновременно с этим продолжался поиск Уилкса, хотя все по-прежнему считали, что это имя фиктивное.
На второй день утром Хэтч пришел в редакцию усталый, разочарованный, в отвратительном настроении. Но от уныния не осталось и следа, когда к нему подошел редактор отдела городских новостей.
— Уилкса взяли, — сказал он. — Вчера ночью, в Вустере. Клерк из конторы недвижимости опознал его. Уилкса привезут в полицейское управление через час-полтора. Езжайте туда и привезите репортаж.
— А кто он? — спросил Хэтч.
— Не знаю. Он не скрывает, кто он такой, и настаивает на том, что его зовут Уилкс. Но нашли его в отеле, где он зарегистрировался как Чарльз Уингейт.
Дневные выпуски газет пестрели сообщениями о поимке предполагаемого убийцы. Однако Хэтчу и другим репортерам пришлось услышать историю Уилкса из вторых рук. Полиция предпочитала держать дело под покровом тайны. Узнав все, что можно было, Хэтч поспешил поделиться новостями с Думающей машиной.
— Они поймали Уилкса. Насколько можно судить, его действительно зовут Уилкс. Он зарегистрировался как Уингейт, потому что боялся ареста. Он знал, что полиция ищет его по всей стране.
— Как насчет дома? — спросил ван Дузен.
— То, что он рассказывает, похоже на правду. Говорит, что снял дом для себя и жены, рассчитывая пожить там лишь несколько месяцев. Поэтому он не стал заключать договор. Но в тот день, когда они собирались переезжать, жена серьезно заболела — очередной и очень сильный приступ нервной болезни, которой она страдает. Тогда по совету врачей он увез ее на Кубу, отказавшись от намерения занять ее домашним хозяйством. Объявление в газете он разместил раньше, чем выяснилось, насколько плохо состояние жены. Они пробыли на Кубе две или три недели, и жена, по его утверждению, еще остается там. Через день после его возвращения стало известно об убийстве, и он предпочел, пока все не выяснится, оставаться в тени.