Для специалистов, работающих в области психоаналитической терапии: психотерапевтов, психоаналитиков, психиатров и психологов того или иного направления – давно уже стали привычными методы извлечения воспоминаний из глубины подсознания. Универсальным методом для получения доступа к подсознательной памяти являются сновидения. Используются и другие методики – направленные фантазии, изобразительное искусство, словесные ассоциации и в некоторых случаях гипноз. Последний пользуется не слишком большим доверием в официальных психологических кругах, чему, в частности, в немалой степени способствуют гастролирующие гипнотизеры, для которых это ремесло, скорее, шоу-бизнес, чем терапия.
И все же многие психотерапевты продолжают, хотя и весьма осмотрительно, использовать гипноз в качестве инструмента, позволяющего получить доступ к глубинным слоям нашей памяти. Как раз во время таких сеансов некоторые психотерапевты стали отмечать довольно-таки странные явления. Из глубины подсознания всплывали воспоминания, которые не имели никаких очевидных аналогов в жизни пациента. Создавалось впечатление, что подобные аллюзии как будто всплыли из какой-то прошлой жизни.
Американский психотерапевт доктор Эдит Фьоре описывала, как впервые столкнулась с подобными реминисценциями из прошлой жизни на примере одного своего пациента. «Он обратился ко мне, – писала она, – в связи с мучительными психологическими проблемами в сексуальной сфере. Когда во время гипноза я попросила его вернуться к истокам своих проблем, он сказал, что две или три жизни тому был католическим священником». Это стало для доктора совершенной неожиданностью. Проанализировав ситуацию, она решила помочь пациенту восстановить картину его жизни святого отца в Италии семнадцатого столетия. При следующей встрече пациент сообщил, что он уже освободился от своих проблем.
Разумеется, Эдит Фьоре была не первой, кто обнаружил, что гипноз обладает явной способностью пробуждать память прошлых существований. Первым подобным случаем, заинтриговавшим общественность, было нашумевшее в 1950-х гг. в Соединенных Штатах сенсационное дело Брайди Мерфи, в котором речь шла о предшествовавшем существовании в Ирландии девятнадцатого столетия. А вот в Англии сходный случай поддержки и критики был вызван гипнотизером Арнэлом Блоксхэмом, чьи пациенты, вспоминавшие о прошлых жизнях, получили известность после того, как телеканал Би-би-си снял о них документальный фильм. Несомненно, что такие феномены поражают воображение, поскольку сообщают массу причудливых и интимных деталей о своих предыдущих жизнях.
Возможно, самым знаменитым пациентом Блоксхэма был мужчина, который под гипнозом вспомнил о том, как в восемнадцатом веке служил канониром на британском фрегате с тридцатью двумя пушками на борту под командованием капитана Пирса. Корабль, по-видимому, носил какое-то витиеватое и труднопроизносимое название, но матросы, по словам пациента, сокращенно прозвали его «Агги».
Во время своих воспоминаний «канонир» постоянно употреблял всякие старомодные фразы и специальные морские термины, знакомые только морякам той эпохи. Он даже привел некоторые подробности из их жизни в те дни: вонь, кишащая червями пища, холщовая одежда и порки, которых, по его словам, он избежал, поскольку умел «укладывать пушку».
Этот единственный сеанс гипноза завершился драматическими событиями морской баталии. Пациент со страстью и яркими подробностями описал сражение с французским кораблем неподалеку от порта Кале. Матросы долго выжидали вблизи берега, прячась в утреннем тумане. Все пушки были наготове, запалы вставлены. Запальщики размахивали тлеющими кусками пропитанного смолой шнура, чтобы не дать им погаснуть, в любое мгновение готовые поднести фитиль. Корабль курсировал взад-вперед в ожидании появления французского судна. Когда он наконец появился, английские канониры были готовы дать бой.
И этот бой тоже был описан. Корабли будто бы начали надвигаться, менее опытные канониры проявляли нетерпение, горя желанием открыть пальбу. Далее в рассказе прозвучали команды:
«Стой, стой! Жди приказа… Спокойно, парни, спокойно… Тихо, еще не время… Жди приказа, без приказа нельзя… Качай фитиль… Не стой у задка… Теперь давай. Вот теперь давай… Жарь!.. – (Крики ликования при начале пальбы.) – Молодцы, ребята… Задай им жару, задай им как следует… Врежь им по передку… – (Истошные вопли.) – Оттащите его, оттащите… Несите его в кубрик… Да несите же… А теперь задай им жару… Задай им по первое число!» И далее в том же духе.
После того как действие гипноза закончилось, пациент очнулся настолько потрясенным, что решил больше никогда не подвергать себя подобному.
Рассказ этот был столь необычайным и убедительным, что принц Филипп и граф Маунтбаттен, оба служившие в королевском флоте, попросили магнитофонные записи этого повествования, очень похожего на воспоминания о прошлой жизни. Они поставили перед историками Британского адмиралтейства задачу установить корабль, капитана и сражение. К сожалению, несмотря на все изобилие подробностей, они так и не смогли этого сделать. Значит, это не подлинный случай реминисценций о прошлом существовании? Всего лишь фантазия, расцвеченная фрагментами из книг, кинофильмов и радиопередач? Вердикт все еще не вынесен.
Следующий необычный случай раздвигает рамки контекста, заданного предыдущим. Ибо реинкарнацию надо понимать всего лишь как одну из сторон более масштабного процесса, который начинается, а не заканчивается со смертью. Случай касается мужчины, который в юношеские и молодые годы пережил целый ряд кратких, но ярких эпизодов припоминания прошлых жизней. Ни один из этих эпизодов не длился дольше двух минут, но он нисколько не сомневался в реальности пережитого. Как объяснял рассказчик, каждый раз, когда он неожиданно для себя внезапно переживал вновь эти прошлые события, к нему также возвращалась и его память в то время. Он не только помнил жизнь в такие моменты, но и знал, что в последующем ее забыл. По его словам, это очень походило на то, что испытываешь, когда снова садишься на велосипед, после того как много лет к нему не прикасался. Стоит только сесть и начать крутить педали, как мгновенно возвращается память о том, как держать равновесие и рулить; езда на велосипеде становится второй натурой – какой была раньше. Вот так же и с переживанием прошлых жизней: как только они вспоминаются, их реальность делается очевидной.
Но было еще одно открытие: впервые вспоминая каждую из предыдущих жизней, «соединясь» с той жизнью, он осознавал, что уже делал так либо в тот момент жизни, когда умирал, либо в тот момент, когда испытывал в жизни глубокое переживание.
С одной из жизней он соединился внезапно в тот момент, когда, будучи воином-викингом, стоял на носу корабля, который тяжело и медленно плыл по волнам Северного моря. По мере того как на небосклоне всходило солнце, его все больше охватывало ощущение, что времени не существует. На какое-то мгновение он (в образе воина-викинга) осознал в той жизни вневременность и единство всего творения мира.
Еще с одной жизнью он соприкоснулся в момент сходного мистического озарения, но на этот раз пережитого в качестве кульминации посвящения в какой-то древний таинственный обряд.
С другими жизнями он соединялся в момент смерти: он был рабом на римской галере. И снова тут были вонь, голое тело, пот, цепи, весла, отчаяние и ненависть, которую он чувствовал к римлянам. Затем вражеский таран пробил корпус судна. Следом за ним через пробоину хлынул поток воды. Прикованный к палубе, он вместе с кораблем шел под воду. Все было кончено в считаные минуты.
С последней жизнью он слился перед самой смертью: в этот раз находился в кабине «Мессершмитта», грозного немецкого истребителя времен Второй мировой войны. Самолет разбился при столкновении с землей, как это часто бывало с этими небольшими истребителями, в баки которых заливалось легковоспламеняющееся топливо. Он обнаружил, что отлетает прочь от обломков, смотрит вниз на покрытую снегом разоренную землю и спрашивает себя, чувствуя, как улетучивается его память, что же случилось с красотой, любовью и правдой. Эти вопросы были главными в его следующей жизни и его нынешнем существовании.
Он осознал, что все эти моменты, сколько бы жизней, сколько бы лет их ни разделяло, были одним и тем же временем. В действительности обозначение этого опыта словом «воспоминание» никак не передавало всей полноты его реальности. Ему казалось, что эти жизни по-прежнему существовали; их отделяло от настоящего лишь время. Каждая жизнь казалась вроде спицы колеса, отделенной у обода, но соединенной в центре.
Как-то раз вечером он уснул на короткое время после медитации, а затем вдруг неожиданно проснулся: ему казалось, что он безудержно падает в темные глубины космоса; ему нравилось ощущение свободы этого падения. Далее перед его глазами стала складываться призрачная картина, словно постепенно сгущался и уплотнялся дым. Когда она оформилась, он узнал одну из своих прежних жизней. Он интуитивно понял, что может принять эту складывающуюся картину, слиться с ней и снова ее пережить. Но вместо любопытства он почувствовал ощущение неимоверной усталости. «Нет, – сказал он. – Нет. У меня больше нет сил, я устал от всех этих жизней. Я лишь хочу увидеть Свет».
Картина рассеялась. Он продолжал на большой скорости падать сквозь мрак пространства. Затем таким же образом перед его глазами стала формироваться еще одна картина. И снова он признал в ней одно из своих прошлых существований. И снова он отверг его, подчеркивая свою усталость. Она тут же рассеялась, и он вновь продолжал стремительно падать во мраке космоса.
И в третий раз его глазам предстала картина. И в этот раз он заявил о своей усталости. Наконец она рассеялась, но он снова продолжал падать в бесконечной тьме. И в этот раз произошла перемена. Вдали на большом расстоянии он увидел яркую звезду, далекое солнце. И теперь, падая, он летел к нему со все возрастающей скоростью. Пока не упал в это солнце.