Сент-Пьер отошел и повернулся, чувствуя неожиданное волнение. Он не понимал почему, но его вдруг охватил страх, какого он не помнил со времен детства, необъяснимый и иррациональный. Майкл сжал пистолет до хруста в пальцах. Он должен найти КК и увести ее отсюда. Пусть она сначала окажется в безопасности, а уж потом он придет, чтобы разобраться с Иблисом и Веню — не позволить им сделать то, что они собираются.
Майкл прошел назад по туннелю и осмотрел в поисках КК все коридоры-спицы, исходящие от центральной комнаты. Он нашел комнату с серебром; комнату, наполненную драгоценными и полудрагоценными камнями. Теперь он понимал, что название «Гора пяти драгоценностей» нужно понимать в буквальном смысле.
Сент-Пьер вернулся в центральную комнату. Ему оставалось обследовать два последних коридора. Он чувствовал себя как в лабиринте Минотавра. В одном из коридоров была лестница, ведущая вниз, в другом — ведущая вверх.
Майкл наклонил голову, прислушиваясь — может быть, какой-нибудь звук подскажет ему, где находится КК. Ничего не услышав, он тихо пошел вверх, обшаривая глазами пространство впереди. Нервы его были напряжены, рука сжимала пистолет. Наконец он оказался на площадке перед уходившим вниз коридором с множеством дверей, но нашел лестницу, ведущую дальше наверх. Поднялся на третий этаж и оказался в освещенной свечами комнате, из окон которой открывался вид на все стороны. Буря прекратилась, садящееся солнце освещало долину, над которой теперь висела золотистая дымка; этот же свет проникал и внутрь сквозь искривленное стекло, наполняя комнату радужными призмами и пучками света.
Вся площадь стены была украшена произведениями искусства, прославляющими жизнь, прославляющими религию. Все религии: христианство, иудаизм, ислам, зороастризм, индуизм, буддизм. Майкл прошелся по комнате, разглядывая изображения, под которыми висели истории на разных языках, рассказывающие легенды, какие он и представить себе не мог. Изображения монахов, распростершихся ниц в открытом святилище на первом этаже. Виды волшебных рассветов и мистических заходов солнца. Рисунок бородатого длинноволосого человека, чья светлая кожа резко контрастировала с коричневой кожей монахов, с которыми он сидел в этой самой комнате. Он говорил, жестикулируя, а его окружала аура, слабое сияние.
Индийский принц в долгополом красочном, но потрепанном одеянии разговаривал с людьми разных каст в саду, а вокруг порхали птицы, следом за ним бежали животные.
Высокий бородатый человек с длинными ниспадающими на плечи волосами стоял на вершине горы, опираясь на длинный посох.
— Привет, Майкл, — раздался голос.
Сент-Пьер повернулся. Перед ним стоял человек среднего роста, с коротко остриженными темными волосами, в зеленых шелковых просторных одеяниях, касавшихся пола, рукава и ворот оторочены золотом. Кожа цвета слабого чая, лицо — смешение многих азиатских народов; босые мозолистые ноги имели широкую, мощную стопу. В глазах светилась мудрость, приходящая только с возрастом, но на лице ни морщинки, только шрам рассекал правую щеку, но в остальном время не оставило следов на его коже.
У Майкла возникло такое ощущение, что время замедлилось и в мире воцарилось спокойствие и тихое умиротворение.
Он посмотрел на этого человека, на рисунки и наброски, на долину за окном, потом снова устремил взгляд на монаха.
— Что это за место?
— Это место молитвы, поклонения и изучения. Гармоничный мир.
— Понимаю, — уважительно сказал Майкл. — Не сомневаюсь — вы знаете, что я имею в виду, хотя на самом деле мне даже нет нужды задавать этот вопрос, верно?
Человек улыбнулся.
— Тогда ты уже знаешь ответ.
— Шамбала?
— Человек изобретает названия и идеалы, одни из них близки к истине, другие — так далеки, что и представить невозможно… — ответил монах. — У этого места нет названия. И в то же время у него множество названий.
— Не понимаю.
— Означает ли это, что ты понимаешь? Ты никогда не подвергал сомнению свою веру в бога? Кто-нибудь представлял тебе доказательства его существования?
Молчание Майкла было ответом на этот вопрос.
— И в то же время ты не сомневаешься.
— Теперь, когда я увидел это место, сомневаюсь еще сильнее. — Сент-Пьер помолчал, погрузившись в размышления. — Вы спрашиваете, верю ли я в бога. Но бог, о котором я говорю, бог моей религии… — он не мог подобрать слова, чтобы закончить свою мысль.
— Человек упорствует в своем желании всему давать имена. Каждая религия хочет создать собственного бога, сделать его самым великим.
— Так кто же прав?
Монах улыбнулся.
— Правы все.
Майкл улыбнулся в ответ, словно между ними происходила философская игра разума. Наконец он указал на картинки на стене.
— Эти изображения. Они прекрасны. Кто эти люди?
— И опять ты задаешь вопрос, ответ на который тебе известен.
— Да. Но вот этот… — Майкл показал на белокожего бородатого человека. — Как такое возможно?
— В его биографии есть восемнадцатилетний пропуск, — улыбнулся человек.
— Но он был здесь?
— Он путешествовал по многим местам. Тот, кто хочет поделиться своей мудростью и узнать мир, много путешествует по дальним странам.
— И этот человек…
— Майкл, — оборвал его монах, — тут не сплошная благодать, не все такое, каким кажется.
— И сколько лет этому месту?
— Оно было создано еще до человеческой памяти, чтобы скрыть трещину в земле.
— Здесь так… — Майкл не сразу нашел слово, — спокойно.
— Ты чувствуешь спокойствие небес, но под нашими ногами муки адские. И кое-кто пришел сюда, чтобы разбудить их. Выпустить в мир. Выкрасть секреты, которые были спрятаны здесь в течение тысяч лет.
— А где все? — Майкл подошел к окну и выглянул наружу — если поначалу окрестности показались ему мирными, то теперь они приобрели какой-то зловещий вид.
— Люди, которые живут здесь, взяты в заложники. Один убит.
— А те, кто учинил это?..
— Они все ждут тебя.
— Что? — Майкл еще крепче сжал в руке ствол пистолета. — Где?
— Не допусти, чтобы они унесли что-нибудь отсюда.
— Я был в ваших комнатах внизу — эти люди свободно могли забрать оттуда золото, драгоценности…
— Это меня не волнует.
— Я был в библиотеке — они взломали дверь. Там есть полки, на которых, судя по биркам, стояли книги, о существовании которых я и не догадывался. Теперь эти полки пусты. Веню уже…
Монах поднял руку.
— Ничего ценного там не осталось. Эти свитки, пергаменты и книги были удалены оттуда почти пятьсот лет назад. Они хранятся там, куда этим людям никогда не добраться.
Он посмотрел на Майкла мягким, но полным силы отеческим взглядом, в котором читалось безусловное предостережение.
— Ничто не должно быть взято из помещения в нижних пределах святилища. Это развяжет руки злу, болезни, которая поразит разум и будет расползаться по всей земле. Веню ищет не только богатство, но и божественное знание о власти тьмы.
Майкл внезапно почувствовал, как потяжелел рюкзак на спине. Его стало наполнять чувство вины. Он отвернулся от монаха и снова посмотрел на картинки, висящие на стене, потом в окна на невероятный пейзаж внизу. Мысли метались. Он опасался за КК. Он пришел сюда только для того, чтобы спасти ее, вырвать из рук отца, увести, но теперь слова монаха тяжелым грузом легли на его сердце. Этот человек словно читал его мысли, намерения, точно знал, что лежит в рюкзаке у Майкла.
— Они идут.
— Кто? — Майкл посмотрел на дверь и поднял пистолет.
— Ты должен помнить: оставайся на свету и не слушай голоса, потому что они будут лгать тебе; они предложат то, что желает твое сердце; они знают, что ты хочешь, что ты любишь.
Сент-Пьер посмотрел на монаха, но того уже не было, лучи света пробивались сквозь окно там, где он только что стоял.
— Майкл?
Он развернулся и увидел КК — она стояла в дверях одна, во влажных глазах отражались огоньки свечей. У него словно груз свалился с плеч.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила девушка.
Он не сводил с нее взгляда, потрясенный такой грубой встречей.
— С тобой все в порядке?
Майкл приблизился, и тени в коридоре за ее спиной ожили — из внешнего коридора появились четыре бойца, а за спиной КК встали Иблис, Веню и Синди.
Глава 49
Буш лежал на теплой земле туннеля, держа в руках снайперскую винтовку. Время от времени он передвигал ее, беря в прицел цветы и ветки, проверяя линию прицела. Он наконец отогрелся, что позволило ему сосредоточиться.
Пол надеялся, что Майкл, пусть в спешке и с множеством всяких «но», составил выполнимый план. Другого варианта у них не было. А Майкл не мог думать ни о чем другом — только о КК.
Когда в дело вмешивалась любовь, о рациональности нужно забыть. Она толкает людей на глупости, на отчаянные шаги, безумные поступки ради тех, кому принадлежало их сердце. Любовь заставила английского короля Эдуарда VIII отречься от престола, а Менелая отправить спартанцев на разрушение Трои в отместку за похищение Парисом его жены Елены. А Майкла — пробраться в древний дворец и похитить карту, которой не должно было существовать.
Но то, что он делал из любви, было более чем рационально. Сент-Пьер спасал КК от отца, который не заслуживал звания человека, отца, который отправил на казнь собственную дочь, отца, который потащил ее в горы ради достижения собственных эгоистических целей, используя как щит. Он был прямой противоположностью любви, всем своим существом и действиями опровергая понятие «отец».
Буш готов умереть за своих детей, он бы всем пожертвовал ради их благополучия, а потому не мог понять, чем одержим такой бездушный человек, как Веню.
Он не знал, кто из них двоих — Иблис и Веню — хуже, но, лежа у выхода из пещеры и прижимаясь щекой к прикладу снайперской винтовки, он надеялся, что кто-нибудь из них выйдет из двери и он, Буш, сделает этот мир немного безопаснее.