В качестве предлога используй исследования фонда в области регенерации позвоночника.
Для такого исследования придумать правдоподобную причину будет нетрудно, решила Джейни.
— А если мне понадобится информация о врачах, умерших во время Вспышек?
— Неужели нужно спрашивать, Джейни? Тогда АМА.[92]
Она помолчала.
— Ненавижу АМА. Именно они стали причиной…
— Знаю. Я тоже их не люблю, и, слава богу, мне редко приходится иметь с ними дело. Однако если у кого и есть документы, касающиеся врачей, так это у них. Просто придумай причину, зачем тебе нужен ответ на этот запрос, такую, знаешь… настраивающую на доверительный лад.
— Семья женщины, умершей от остеопороза, хочет на условиях анонимности подарить кому-нибудь кресло вместе с частью ее имущества. Они обратились к нам в фонд с просьбой найти и сообщить им фамилию ортопеда, добившегося выдающихся успехов в этой области после Вспышек, если он все еще жив.
— С радостью пошлю вам список, но должен предупредить, он наверняка окажется длинным… это было трудное для врачей время, знаете ли.
— Длинный список — это прекрасно, мы с удовольствием рассмотрим всех кандидатов. Не хотелось бы упустить кого-то, пусть и ненамеренно.
— У нас очень полные записи, я с радостью передам их вам. Однако у меня есть маленькая просьба — когда вы в конце концов сделаете выбор, будьте любезны, сообщите нам фамилию врача.
— Непременно так и сделаю.
— Отлично. Мы храним данные всех наших членов, даже если они больше не с нами.
— Да, это мне известно.
Джейни сообщила чиновнику АМА по связям с общественностью свой электронный адрес как адрес фонда.
Ответ пришел меньше чем через час. Список содержал устрашающее количество выдающихся ортопедов, унесенных мерзкой бактерией, которая правила в новом тысячелетии; в целом почти четыреста врачей.
«И это всего лишь те, кто был в АМА».
Может, тот, кто требовался Джейни, никогда там и не состоял.
Но, с болью и иронией напомнила она себе, «у них очень полные записи». Интересно, как выглядит ее собственная запись в файлах АМА? Но потом она решила, что на такие догадки не стоит тратить время.
Вот он список, перед ней. В результате неоднократного, логически обоснованного процесса отсеивания, базирующегося на специальности, месте жительства, членстве в различных ассоциациях и других факторах, она отобрала пятнадцать потенциальных кандидатов.
Однако искать пациента Зеро было намного труднее.
Можно ли ситуацию после Вспышек сравнить с тем, что происходило в Европе по окончании Второй мировой войны, когда в записях царила неразбериха и некоторые люди стремились восстановить свои документы, а другие, не менее отчаянно, — уничтожить?
«Скорее всего», — подумала Джейни.
Многое из того, что происходило, когда властвовала чума, осталось недокументированным, потому что люди были слишком заняты процессом выживания, чтобы записывать, кто, кому, что и по какой причине сделал. Многие люди просто исчезали в том, что, не без юмора, называли вакуумом Вспышек. Джейни подозревала, что этот вакуум представлял собой просто обычную жизнь — под вымышленным именем; жизнь, которой жили люди, еще до начала всеобщей неразберихи бывшие маргиналами, дошедшими до той точки, когда утратили всякую надежду «поймать за хвост» Американскую мечту. Что может быть лучше — начать жизнь заново, умерев в своем прежнем качестве и возродившись в новом, гораздо более значительном? Тем более что этот обман никогда не будет обнаружен.
Школы? Больницы? Благотворительные организации? Везде наверняка сохранились записи, удручающе неполные, и многие эти записи были переданы в Большую базу, однако все они защищены законом о неприкосновенности личной жизни.
По крайней мере, защищены от проникновения в базу легальным путем.
«Это мы уже проходили».
И чем все кончилось? Из-за трагических последствий случившегося вся оставшаяся жизнь Джейни будет окрашена чувством вины; то же самое можно сказать о Майкле и Кэролайн. Еще раз обратиться к ним за помощью… нет, это невозможно.
Однако совсем другое дело снова попросить о помощи Сэндхауза. И хотя его никак нельзя назвать компьютерным фанатом, в его академическом наборе криминологических хитростей наверняка отыщется какой-нибудь даровитый хакер, скорее всего единственный, кого еще пока не упекли за решетку.
Сэндхауз ее не разочаровал.
— Да, знаю кое-кого, — сказал он, — но это чертовски жадный сукин сын. И на редкость неприятный.
— Насколько жадный?
— На десять тысяч, скорее всего.
Джейни задумалась.
— Это и впрямь круто.
Джон Сэндхауз пожал плечами.
— Дешевле, чем автомобиль.
— Я не покупаю автомобиль. Мне просто требуется определенная информация.
— Найди кого-нибудь состоятельного, кто сможет заплатить.
Джейни заколебалась. Неужели он что-то знает? Иногда казалось, Джон знает все и обо всех.
— Прежде чем обращаться с просьбой, я должна точно знать, сколько это будет стоить.
— Исходя из предположения, что ты в состоянии найти деньги, вот что тебе нужно сделать…
Ощущение было такое, словно Джейни вернулась в ночной кошмар, тот, который, к ее величайшему огорчению, снова и снова прокручивался в сознании. Однако человека, на контакт с которым вывел ее Сэндхауз, можно было найти только в этом компьютерном баре, так пугающе похожем на тот, другой. Она узнала нужного человека по татуировке в виде курсора на лбу.
Словно какая-нибудь женщина-вамп в дешевом фильме, Джейни через всю забитую людьми комнату смотрела на «джентльмена» не отрываясь, с манящей улыбкой на губах. Когда она подошла к нему, он с холодным изумлением оглядел ее сверху донизу.
Лицо у него было рябое, а морщин больше, чем положено по возрасту. Волосы жирные, волнистые, зачесанные назад; судя по резкому запаху табака, Джейни не удивилась бы, увидев за ухом у него сигарету-самокрутку. Другой исходящий от него запах объяснялся почти пустым стаканом с шотландским виски, который он сжимал в правой руке. В целом он производил впечатление стареющего крутого парня.
И ей самой предстояло попытаться выглядеть «крутой»; эта перспектива раздражала.
— Привет. — Она сделала жест в сторону соседнего табурета у стойки. — Тут занято?
Усмехнувшись, он покачал головой.
Она взгромоздилась на обитое кожей сиденье, не удержавшись от мысли: «Маты Хари из тебя не получится, нужно просто перейти к делу».
Однако он оказался довольно любезным.
— Я так и надеялся, что вы посидите со мной. Могу я угостить вас?
Джейни удивил французский акцент в его речи, объясняющий и запах табака, и «матросский» шарм.
— Очень мило с вашей стороны, спасибо.
Он сделал еле заметный жест подбородком, и чудесным образом появился бармен. На Джейни это произвело впечатление; ей самой наверняка пришлось бы ждать минут десять.
— Что предпочитаете, мисс? — спросил хакер.
«Ох, ты мой сладкий, знаешь ведь, что мы, «старушки», просто таем, если вы обращаетесь к нам «мисс»… и теперь на очереди цветистый комплимент типа как от меня хорошо пахнет».
— «Пино Нуар», пожалуйста, — сказала она бармену, — если у вас есть открытая бутылка.
— Принесите бутылку вашего лучшего, — сказал хакер.
Джейни попыталась запротестовать, но он остановил ее взмахом руки.
— Это и мое любимое. Как вы узнали?
Улыбка у него оказалась прекрасная. По контрасту с общим грубоватым обликом зубы были белые, ровные и невероятно здоровые на вид. Джейни подумала, что они, наверное, выглядят эффектно по ночам, в стакане на прикроватном столике. Эта мысль вызвала у нее внутреннюю улыбку — и внезапное ощущение раскованности.
Появилась бутылка, вместе с двумя стаканами. Хакер одним глотком допил свой виски и налил им обоим. Церемонным жестом подвинул стакан к Джейни и поднял свой.
— За что пьем?
— За виноград пино, одно из прекраснейших Божьих творений.
Они чокнулись. Она поднесла стакан к лицу, втянула изумительный аромат и на мгновение зажмурилась, отдавшись ощущению удовольствия. Снова открыла глаза и медленно отпила глоток прозрачного красного вина.
— Ах… божественно! Теперь ваша очередь произнести тост.
— За мою прекрасную соседку. — Он наклонился поближе и втянул носом воздух. — От которой так изумительно пахнет.
К концу бутылки они сговорились на пяти тысячах кредитов за получасовую прогулку по Большой базе — эту сумму она могла позволить себе потратить сама, если агентство Кристины откажется, и с радостью заплатит, если эта прогулка даст новое направление ее исследованиям, на что она очень рассчитывала.
— Мне нужна гарантия полной анонимности. Пожалуйста, не используйте идентификационных номеров.
— Конечно нет, — заверил Джейни хакер, одарив ее ослепительной улыбкой. — Вообще никаких.
Она не поняла, что означало последнее замечание, но не смогла заставить себя спросить. Ничего, скоро выяснится. Они договорились о месте и времени следующей встречи, которая должна была состояться после ее возвращения из Исландии, и Джейни отбыла домой, работать над списком, в котором все имена были ей незнакомы.
Девятнадцать
Де Шальяк прочел написанное на пергаменте послание и поднял взгляд на доставившего его юношу. Этот был совсем не похож на Чосера; парень выглядел глуповатым, и элегантный француз постарался сформулировать свой ответ как можно проще, без всяких цветистых изъявлений преданности и уважения, которые он выказывал пажу Лайонела.
— Скажи принцу Лайонелу, что мы осмотрим его сегодня днем. И передай мои заверения в том, что я горю желанием увидеться с ним.
Посланец неуклюже поклонился и отбыл, а де Шальяк вернулся к своим занятиям. Когда к нему присоединился Алехандро, на лице француза застыло слегка удивленное выражение, которое, однако, быстро уступило место раздражению.