– Я не сказал ничего такого, чего бы кардинал не знал. Он также знает, что, как бы он ни сопротивлялся, я сломаю его. Единственный вопрос в том, насколько сильно он при этом пострадает.
– Если вы думаете, что мы пощадим вас, – обратился Харкорт к Чаню, решив все-таки поддержать Фойзона, – вы глубоко ошибаетесь. Государство в опасности. Интересы Короны. И, выступая против нас, вы действуете как обычный изменник.
Чань кивнул на пленника, привязанного к стулу.
– А он?
Фойзон стянул с головы пленника мешок. Мистер Фелпс поморщился от света, как будто тот мог ударить его. Побои, перенесенные Каншером в тюрьме Марцеллина, были пустяком по сравнению с тем, что выпало на долю Фелпса. Запекшаяся кровь покрывала его лицо. Один заплывший глаз был закрыт, из другого, хотя он и был открыт, сочился гной. Нос был сломан, а губы разбиты и рассечены.
Чань почувствовал тяжесть в желудке. Фелпс был одним из них, и вот что с ним сделали. Фойзон осторожно повернул лицо Фелпса к Чаню.
– Вы знаете этого человека?
Фелпс утвердительно кивнул и сказал слабым каркающим голосом:
– Преступник… его следует повесить.
– Вы только что слышали, как мистер Харкорт высказал такое же мнение. Возможно, вы объясните, почему его следует повесить?
– Он объявлен вне закона… Герцог подписал указ о его казни.
– Я не верю, что подписал.
– Потерян… не был доставлен по назначению…
– Продолжайте, мистер Фелпс. Когда вы в последний раз видели этого человека?
Фелпс покачал головой, услышав этот вопрос, как будто такие вещи были неподвластны его смятенному разуму, но Фойзон сохранял терпение.
– В Парчфелдте? В Харшморте? В тот вечер во дворце?
С болью Чань увидел, как в ответ на последний вопрос Фелпс слишком демонстративно затряс головой. Харкорт, торжествуя, указал на него пальцем.
– Он лжет.
Фелпс издал жалобный сдавленный стон.
– Чань – убийца… вы сами знаете…
– Кого он убил?
– Я не знаю…
– Полковника Аспича?
– Не знаю…
– А как насчет Альфреда Леврета? Или Шарлотты Траппинг? – Фойзон оставался спокоен. – Кронпринца Макленбургского? Графа д’Орканца? – Фелпс глотал воздух, неспособный ответить. Слюна текла по его разбитым губам. Фойзон положил руку на плечо Фелпса. – Так много смертей…
– Я ничего так сильно не хочу, как увидеть кардинала на эшафоте, – сказал Харкорт.
– Какого черта вы здесь? – Тон Чаня был угрожающим и мрачным. Харкорт струсил.
– Я… лорд Аксвит… я назначен, мне делегировали полномочия, в ситуации острого кризиса…
– Не говорите с пленником, мистер Харкорт, он лишь пытается вывести вас из равновесия. – Фойзон отошел от Фелпса, держа руки на поясе рядом с ножами. – На самом деле, возможно, будет лучше, если вы уйдете.
– Фелпс мой пленник, – запротестовал Харкорт.
– Но Чань – совсем другое дело. Я требую, чтобы вы оставили нас наедине.
Харкорт фыркнул и достал из жилета карманные часы.
– Отлично. У вас пять минут, но потом мы продолжим. – Фойзон ничего не сказал. Харкорт кивнул, как будто они договорились, и повернулся к своим подручным. Они поспешно вышли из комнаты. Два солдата остались охранять дверь.
Чань сказал с деланым оживлением:
– Теперь моя очередь?
– Я должен доставить вас живым. Вы понимаете, сколько разнообразных возможностей я могу использовать, чтобы не нарушать это условие. Воспользуюсь ли я ими, зависит от вас.
– Значит, вы не станете выбивать мне зубы, чтобы отомстить?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я знаю, что ожидает вас, кардинал. Этого вполне достаточно.
Он начал привязывать Чаня к стулу. Когда Фойзон закончил, то махнул двум солдатам в зеленых мундирах и отослал их.
– Я скоро вернусь. Мистер Харкорт при всех своих недостатках – человек энергичный, и его нужно сдерживать. Вы не сможете убежать и, если жизнь молодой женщины ценна для вас, не станете и пытаться.
Дверь закрылась, и комната погрузилась в тишину, слышалось только свистящее дыхание Фелпса. Чань знал, что времени мало. Он щелкнул пальцами.
– Фелпс, проснитесь!
Тот с трудом поднял голову, взгляд его незаплывшего глаза был беспомощным и виноватым. Был ли он в своем уме?
– Ваш друг жив, – сказал кардинал.
Фелпс сглотнул слюну и моргнул.
– Друг?
– Помните, его арестовали с вами. Он жив и свободен.
– Боже мой. Хвала небесам. – Фелпс скосил глаз на дверь. – Доктор?
– Вам нет нужды беспокоиться. Но времени мало…
– Нет. – Фелпс замотал головой. – Мне так жаль, так стыдно…
Чань понизил голос.
– У вас не было выбора. Никто бы не выдержал. Послушайте, я должен знать, что вы сказали…
Но Фелпс не услышал его, все еще пытаясь подобрать слова.
– Я ничего не знал, вы должны верить мне, Чань, у меня не было ни малейшего представления. Неудача с самого начала.
– Никто не знает заранее, и все покоряются. Нечего стыдиться…
Слезы потекли по окровавленному и дрожащему лицу Фелпса.
– Все это время я думал, что я возродился…
– Они должны были поймать нас…
– Но кто я, Чань? Скольких я предал? Я это делал все время?
– Что именно?
– Предавал.
– Что вы сказали им?
– Я не знаю!
Чань заставил себя сохранять спокойствие.
– Фелпс, они собираются приняться за меня – мы оба будем обречены, если я стану вам противоречить…
– Мою душу уже отняли.
От него не было пользы. Чань поменял тактику.
– Вы видели Селесту? Ее должны обменять. Они говорили о ней? Где она?
Фелпс покачал головой.
– Ничего не слышал. Ничего не видел. Если девушка здесь…
– Что? Что?
– …она уже поглощена.
Дверь открылась. Фелпс вздрогнул и начал бормотать.
– Уверяю вас, ради бога: мы ничего не говорили…
Фойзон улыбнулся с сожалением.
– Конечно, нет. Все же всякий пытается сделать то, что может. – Он взял третий стул и сел лицом к Чаню, но так, что Фелпс оказался между ними.
– Кардинал. Вы расскажете мне о графине?
– Конечно. Она утверждает, что итальянка, у нее красивая фигура, ее манеры весьма неопрятны…
В руке у Фойзона появился нож, и он, вытянув руку, прикоснулся его острием к мочке уха мистера Фелпса. Пленник судорожно вдохнул и оцепенел.
– Нет, – сказал Фойзон. – Мистер Фелпс уже все рассказал, по крайней мере я убежден в этом. Вы понимаете? Я ничего не теряю, если убью его.
– А я теряю?
– Мне так кажется. Начнем со здания таможни. После взрыва – как графиня вас нашла?
– Это я нашел ее.
– Она поклялась убить вас.
– А я – ее. В будущем так и сделаю.
– Как вы нашли графиню?
– Я увидел ее карету и забрался туда.
– Еще одна ложь.
Фелпс снова сжался – на мочке его уха появилась тоненькая полоска крови. Кардинал проследил, как красная капля побежала вниз, повисла, как пиратская серьга, а потом упала, и на рубашке Фелпса появилось еще одно пятно крови. Чань почти не заметил движения Фойзона.
– Продолжайте. – Фойзон постучал ножом по плечу Фелпса.
– Я догадался, где она окажется. Она спряталась во дворце, надеясь подчинить себе как можно больше высокопоставленных придворных…
– Если вы имеете в виду Софию Стракенцскую…
– Я имею в виду леди Аксвит.
Фойзон заерзал на стуле, нож лежал у него на коленях.
– У вас есть доказательство?
– Во-первых, внешность леди. Кроме того, она создала сеть из дам высшего света для сбора информации. Они роились в Аксвит-хаусе как пчелы в улье – и все они, хотя и не догадывались об этом, работали на графиню.
– Где она сейчас?
– Потешается над вами, как я предполагаю. Почему вы не дали Харкорту взять ее?
Фойзон проигнорировал вопрос.
– Где доктор Свенсон?
– Нас разлучили после взрыва.
– Где Франческа Траппинг?
– С доктором.
– Как он заполучил ее?
– Во дворце, где графиня прятала ее.
– Это ложь.
Разговор прервался. Фелпс с отчаянием глядел на друга. Фойзон взял нож. Чань знал, это была проверка – Фойзон оказывал давление, чтобы узнать, как далеко он зайдет, чтобы спасти Фелпса. Чань сохранял бесстрастное выражение на лице. Если он сейчас что-нибудь выдумает, это только ухудшит положение. Фойзон встряхнул головой, отбрасывая с глаз прядь седых волос.
– Расскажите о картине.
– О какой?
– Вы отлично знаете.
Еще одна проверка – Чань не имел представления о том, в чем уже признался Фелпс.
– Вырезка из газеты. Из «Геральд», в ней критиковали художественный салон и особенно картину графа д’Орканца под названием «Химическая свадьба».
– И вы сами видели ее?
– Никто из нас не видел.
– Спрашиваю еще раз. Вы видели эту картину?
– Нет. Салон был в Вене.
Нож снова рассек мочку уха. Фелпс завизжал и забился в своих путах. Из раны бежала кровь, и отсеченный кусочек упал на пол.
– Салон сгорел вместе с картиной! – закричал Чань. – Газетную вырезку прислала графиня, если вы хотите узнать больше, спросите у нее!
Фойзон проигнорировал его гнев.
– Еще раз, пожалуйста, как вы заполучили Франческу Траппинг?
– Никак! Мы расстались во дворце, и, когда я нашел Свенсона, девочка была с ним…
– Так доктор Свенсон виделся с графиней?
– В таком случае он бы убил ее.
– Она ведь не убила вас.
– Доктор Свенсон не оставил бы ей никаких шансов. Она убила женщину, которую он любил: Элоизу Дуджонг.
– Итак, он похитил собственность графини, девочку, из чувства мести?
– Вы не знаете Свенсона. Он спас ребенка, подвергавшегося опасности.
– С девочкой плохо обращались?
– Вы же сами ее видели, проклятый упырь. Она была отравлена стеклянной книгой. Вашим мерзким хозяином. Который является Робертом Вандаариффом не более, чем я папой римским, а вы – королевой, черт возьми!
Дверь открылась, и шаркающей походкой вошел Роберт Вандаарифф. Он еще больше постарел после их встречи в здании таможни: лицо было серым, а костлявые пальцы цепко сжимали набалдашник трости. Горло закрывал белый шарф, но из-под него выглядывал лиловый синяк. Следом в комнату проскользнул Харкорт, жадно глядевший то на Чаня, то на мистера Фелпса.