— Конечно. Я самый счастливый на свете трудяга.
— Завидую.
— А я два года не держала скальпель в руках.
Он сочувственно посмотрел на нее:
— Ого. Тогда тебе пришлось несладко. Как же ты справлялась?
— Ты хочешь сказать, финансово?
Он кивнул.
— В моей семье все были хорошо застрахованы. И у нас это все случилось в первую волну, когда страховые компании еще что-то выплачивали. Кроме того, бабушка оставила мне все, что у нее было, а было у нее немало. Деньги меня беспокоят меньше всего. И это очень кстати, потому что иначе на что бы я сюда приехала. Ты представить себе не можешь, каким трудом я добыла визу. Они изменили правила въезда и выезда.
— По-моему, все те ограничения, которые здесь были введены, вполне разумны.
— Наверное. Вам досталось даже не вполовину меньше, чем нам. И британское правительство не теряло времени. Мы даже через год еще не закрыли границ, и, по-моему, это было ошибкой. Глупо — учитывая, что пришло это бедствие в первую очередь из Мексики. Я хочу сказать: мы не можем отнять права людей, еще даже не наших граждан, ввозить к нам через границу смертельно опасные заболевания. Мы ни за что не упустим возможности заплатить за их лечение из своего кармана.
— Что я слышу, мисс Кроув? А как же клятва Гиппократа?
Ее лицо окаменело.
— Когда вокруг тебя люди умирают сотнями, а ты ничего не можешь сделать, чтобы им помочь, клятва Гиппократа становится еще одним из фетишей, не больше. Делаешь то, что обязан делать, вот и вся клятва.
Брюсу стало стыдно.
— Мне не приходилось бывать в такой ситуации. Поэтому трудно понять.
— И я раньше никогда бы не поверила, что буду так думать. Я хотела прожить жизнь, спокойно занимаясь своим делом: методично отрезая что-нибудь, пришивая. Ты не поверишь, Брюс, что мне пришлось увидеть. Горы мертвых младенцев с сочащимися язвами возле детского отделения. Я видела, как людей с признаками заражения вели под прицелом и стреляли, если те пытались бежать. Даже в детей. Все вышло из-под контроля. Эти ужасы можно перечислять бесконечно.
Брюс не нашелся, что сказать в ответ, а Джейни слишком устала от рассказов о Вспышке. Так что какое-то время они посидели молча, пытаясь придумать, о чем поговорить. Из динамика раздался женский голос, сообщавший, что музей закрывается через десять минут.
— Ну, — сказал Брюс, поднимаясь, — хотим мы пойти перекусить или нет?
— Знаешь, я, кажется, не голодна, — уклончиво отозвалась Джейни. — Наверное, мне лучше в гостиницу.
— Вечер только начинается, — запротестовал Брюс.
— К сожалению, мне уже не двадцать. Я только сейчас почувствовала, до какой степени меня утомили все эти сегодняшние приключения. К тому же, по-моему, я еще не совсем пришла в себя после перелета и смены часового пояса. Похоже, мне лучше отправиться спать. Давай как-нибудь в другой раз?
Брюс был настолько разочарован, что даже не попытался скрыть это, но остался любезен.
— Безусловно, — сказал он. — Когда пожелаешь.
И, пообещав позвонить ей, как только что-то узнает, он взял такси и довез Джейни до гостиницы. Она поднялась к себе, встала под обжигающе горячий душ, после чего сразу легла в постель. Во сне, тревожном и чутком, она видела мужа и дочь.
Когда на следующее утро ее разбудил телефонный звонок, она почувствовала себя разбитой, будто не спала десять часов подряд, и ответила хрипло, еще сонным голосом.
— Доброе утро, — сказал Брюс.
Глаза у нее еще не открывались.
— Ты всегда такой бодрый по утрам?
— Я тебя разбудил?
Она открыла глаза и посмотрела на часы возле кровати, Они показывали десять пятнадцать.
— Стыдно признаться, но так и есть. Наверное, нужно было выспаться. Обычно я встаю с птичками.
— Если хочешь, перезвони, когда придешь в себя.
— Нет. Голос у тебя бодрый, так что, кажется, я хочу услышать новости прямо сейчас.
— Ага, — сказал он, довольный. — Значит, заметила. Отлично. На это я и рассчитывал. Я нашел их, и у тебя две возможности.
Будь Джейни в форме, она немедленно задала бы ему вопросов пятьдесят, но мысли со сна путались. Она села, потрясла головой, чтобы вытряхнуть остатки дремы.
— Когда я смогу их получить?
— Зависит от того, в какую они попали очередь. Для наших твоя работа не приоритетная. Так что самый быстрый способ их получить — приехать и забрать.
— Самолетом можно? Машиной ведь далеко, так?
— Далеко, однако если самолетом, то придется оформлять груз, и опять упрешься в стену. Не знаю, как у вас в Штатах, а у нас все грузы, перевозимые по воздуху, проходят определенную процедуру. Так что из-за бюрократических правил на практике самолетом может оказаться дольше, чем машиной. Судя по тем образцам, которые я видел в холодильнике, твои трубки очень даже смахивают на бомбы.
— Ладно. Я возьму машину напрокат…
— Есть еще одна небольшая проблемка, — перебил он. — Тебе, чтобы туда попасть, нужен специальный пропуск. У меня допуск везде, куда мне нужно. У Теда вообще без ограничений. Но если ты поедешь одна, тебе придется прождать там недели две, пока сделают запрос, пока подтвердят, что ты законопослушная гражданка, занимаешься научной работой и заслуживаешь, чтобы тебе доверили потенциально опасные материалы. Ты сама понимаешь, что в таком случае тебе придется там обивать пороги до бесконечности.
— А твой директор… как его зовут?..
— Тед.
— Тед имеет какое-нибудь влияние?
— Имеет. Он умеет заставить всех шевелиться. В этом случае, к сожалению, распоряжался Фрэнк. Знаком он был со всеми, договаривался без документов, просто на словах. Нечего и говорить, если бы не несчастный случай, у тебя не было бы никаких неприятностей.
— И не напоминай. Значит, единственный, кто может помочь нам забрать их, это Тед.
— Не гони. А что, если тебя сразу не примут и придется слоняться там, ждать, когда пригласят? То же самое.
Что бы она ни предлагала, все было не так.
— Это же не ядерные отходы! — вспылила она. — Обыкновенная земля! Та самая, из которой растет еда! — Голос у нее сорвался, и она сама услышала, какой он стал жалобный. — Ладно, черт с ними! — решила она. — Проще плюнуть и ехать домой. Пустая трата времени и денег.
— Послушай, позволь поделиться своими мыслями, — сказал Брюс. — Я попрошу Теда позвонить, чтобы все завертелось. А потом мы съездим вместе и доставим их в лучшем виде. В мою машину войдет. Все, что тебе придется делать, это любоваться пейзажами, ну и определить, те ли трубки.
Джейни оторопела.
— Столько сил, столько времени ради знакомой, которую ты не видел двадцать лет? Очень мило с твоей стороны. Даже не знаю, что сказать.
— Скажи: «Спасибо, Брюс. С удовольствием съезжу вместе с тобой».
Она рассмеялась:
— Ладно. Спасибо, Брюс. С удовольствием съезжу вместе с тобой.
— Так-то лучше.
Она помолчала, а потом спросила:
— Почему ты это делаешь?
— По самой простой причине, — ответил он. — Мне так захотелось. Приятно раз в кои-то веки побыть полезным. Лично мне нравится.
Джейни улыбнулась в трубку:
— Лично мне это очень нравится. Ужасно не хватало чего-то хорошего.
— Рад, что хорошим оказался я. Думаю, я смогу устроить, чтобы вам разрешили сделать у нас в лаборатории все, что нужно. До начала проекта у меня масса свободного времени, и я знаю все наше оборудование. Тед уже сказал, что добудет вам пропуска, если, конечно, никто из вас в последние несколько лет не был замешан в нападении на федеральные объекты.
— Господи, Брюс, у меня дар речи пропал. Опять не знаю, что и сказать.
— Скажи: «Да, Брюс, я согласна поработать вместе с тобой».
— От такого предложения невозможно отказаться. Согласна.
— Вот и хорошо. Слушай, если тебе удастся выволочь себя из постели, то приезжай после обеда, и начнем. Если у тебя ассистентка знающая и сама справляется, то можно оставить ее здесь одну под присмотром охранника. Договориться будет несложно. Тогда мы пока отправимся в Лидс, а она тем временем будет работать.
— Это уже чересчур.
— Вовсе нет. Это всего лишь обычное британское гостеприимство.
— Тогда я, может быть, тоже сюда переберусь. Дома со мной не так любезны. По-моему, у нас там все думают, что хорошее отношение — это уже само по себе счастье, ну, или что-то вроде.
— Тихо, тихо, — сказал он. — В министерстве этикета есть специальная полиция, которая преследует именно за сарказм.
— Постараюсь не забыть, — усмехнулась она с легкой горечью. — До встречи, скоро увидимся.
— Жду с нетерпением.
Они с Кэролайн встретились с Брюсом в его приемной. Дожидаясь, пока он освободится, Джейни осмотрелась. Мебель была подобрана на мужской вкус, блестящая, темная, как сам Брюс. За темным столом, отделанным сверкающим хромом, сидела немолодая секретарша, по возрасту годившаяся им в бабушки, в жабо, жемчугах и с очень высокой взбитой прической. «Наверное, не он ее подбирал, и уж наверняка не она подобрала сюда мебель», — подумала Джейни, решив, что Брюс обставил приемную на свой вкус. Ей понравилось, что он это сделал сам, не перепоручив подчиненной.
Когда он вышел из кабинета, она сначала отметила свежий вид, хорошо выбритое лицо, а обменявшись приветствиями, заметила, как он доволен собой и своей приемной, где каждая вещь на своем месте. Даже им, посторонним, было понятно, что он создал себе рабочую среду, где ему помогает каждая мелочь. Ей не пришло в голову, что могло быть наоборот и что это он подстроился под окружение. Двадцать лет спустя она помнила, что и в юности он был лидер и ни за что никому не позволил бы собой управлять. На секунду она позавидовала тому, с какой явной легкостью он продвигался по жизни.
— Очень мило, — сказала она.
— Спасибо. — Подтвердив ее догадку, он добавил: — Я поменял тут все года два назад. Раньше было тесно.