Эти и другие разногласия никоим образом не способствовали их сближению. И несмотря на это, Бернадот все же пытался заслужить расположение Наполеона. «Лез из кожи вон, участвуя наряду с кавалерией Мюрата в преследовании остатков прусской армии… Он заставил пруссаков капитулировать под датским портом Любеком. Безжалостным преследованием пруссаков Бернадот не дал им погрузиться на корабли и отплыть в Англию. Этим маневром он частично искупил свои грехи перед братьями по оружию, по Великой армии. Но Бернадот не успокаивается победой под Любеком и в следующем бою под Галле разбивает в пух и прах последний прусский резерв под началом принца Фридриха Вюртемберского…» – писал Я. Нересов. Да, безусловно, Бонапарт «заметил» эти победы Жана Батиста, но его поражения были ему «еще заметнее». Наполеон чувствовал ненадежность Бернадота и при первом удобном случае убрал от себя подальше, при этом унизив его как военачальника. Казалось, что его яркая биография на этом бы и закончилась, если бы не шведская корона.
28 мая 1810 года в Швеции умер принц Христиан Август Шлезвиг-Гольштейнский – двоюродный брат короля Карла III и наследник шведского престола. В октябре 1810 года Жан Батист прибыл в Швецию. 19 октября в присутствии архиепископа Упсальского Бернадот отрекся от католицизма и принял лютеранство. Затем состоялась судьбоносная встреча наследника шведского трона и того, кто царствовал. Шведский король был очарован своим преемником. «Мой дорогой генерал, – сказал он своему адъютанту, когда встреча подошла к концу, – я безрассудно рисковал, но полагаю, что выиграл», – отмечает историк А. Егоров. Наполеон перед тем как отпустить Бернадота на новую родину, пытается получить гарант лояльного отношения к Франции и к нему. Он просит будущего короля Швеции подписать специальную грамоту, где тот обязуется не выступать против Франции. Жан Батист в гневе отверг это предложение. И Бернадот, ставший наследным принцем Швеции Карлом Юханом, не только не пошел войной против России в 1812 году, но и в тяжелый час для Бонапарта – в 1813 году – приложил все усилия, чтобы, объединившись с Англией, Пруссией, Россией и Австрией, отомстить своему обидчику. Некоторые историки считали, что Бернадот вступил в антифранцузский союз, желая заполучить Норвегию. Другие историки считали, что он намеревался впоследствии с помощью Александра I занять французский престол.
Испытывал ли Бернадот угрызения совести, воюя с соотечественниками? Скорее всего, да. Но он сразу же себя оправдывал: «Моя позиция весьма щекотлива, – говорил он своему адъютанту Клуэ после разгрома Нея под Денневицем (6 сентября 1813 года), – для меня омерзительно сражаться с французами, Наполеон один ответственен за это отвратительное положение». Несколько другого мнения придерживается историк Борис Фролов: «Действия Бернадота в кампании 1813 года носили недостаточно решительный характер, он явно уклонялся от решительных столкновений с французами. Сражения при Гросс-Беерне (23 августа 1813 года) и Денневице (6 сентября 1813 года), в которых войска Северной армии последовательно разгромили маршалов Н. Удино и М. Нея, были выиграны не благодаря усилиям Бернадота, а скорее вопреки. Главную роль в этом сыграли прусские войска, а также бегство с поля сражения саксонцев, не пожелавших сражаться против своего бывшего начальника, пользовавшегося среди них большой популярностью».
Несмотря на то, что в будущем Бернадоту предстояло надеть шведскую корону, он после разгрома Наполеона не оставлял чаяний стать императором Франции. «Бесхозная» корона Франции непреодолимо влекла к себе его королевское высочество, кронпринца Шведского. Проявив недюжинную для всех расторопность, Карл Юхан является во французскую столицу… Французское общество, по крайней мере парижане, воспринимают притязания Бернадота с нескрываемой враждебностью. «Под окнами дома (где остановился кронпринц Шведский), – свидетельствует современник, – были слышны крики: „Прочь, изменник! Прочь, вероломный!“» Но европейские монархи отклонили притязания Жана Батиста на французскую корону. Известный мастер политической интриги министр иностранных дел Франции Шарль Морис де Талейран объяснил это решение так: «Бернадот не может быть ничем иным, как только новой фазой революции». А затем с презрением добавил: «К чему же выбирать солдата, когда был свергнут величайший из солдат». Вместо заносчивого беарнца трон занимает династия Бурбонов. И не важно, что на троне Людовик XVIII продержался всего двадцать дней, для Бернадота открылась новая страница его жизни. Битва при Ватерлоо, отказ Бонапарта от престола, возвращение Бурбонов – все это уже мало занимало кронпринца шведского.
Жан Батист Бернадот, ставший королем Карлом Юханом, сделал все от него зависящее, чтобы доверенная ему страна процветала. Благодаря ему в Швеции была введена конституционная монархия, проведен ряд важнейших для государства реформ. Во внешней политике Карл Юхан придерживался миролюбивой линии: поддерживал дружеские отношения с Россией, Великобританией, избегал радикальных реформ, которые могли бы нарушить социальное равновесие в стране. Он пережил многих своих соратников-маршалов. Ни у одного из революционных генералов и наполеоновских маршалов судьба не сложилась так удачно, как у него. Да, у многих были яркие взлеты, но до конца, без всяких потрясений и невзгод, своими «плодами» смог воспользоваться только Жан Батист Бернадот.
«Вспоминал ли бывший генерал французской революции и наполеоновский маршал прошлое? Наверное, да. Когда за три года до его смерти Бернадоту сообщили, что 2 декабря 1840 года в Париже будут погребены останки Наполеона, привезенные с острова Св. Елены, он воскликнул: „Скажите им, что я тот, кто был когда-то маршалом Франции, теперь всего лишь король Швеции“», – пишет историк А. Егоров. И это не просто красивая фраза. Думается, что он не только помнил о своем маршальском прошлом, но и очень высоко ценил его, гораздо выше королевского настоящего, потому, что всю жизнь стремился достичь наполеоновской высоты. Но она для него так и осталась недосягаемой, как и для других маршалов и сподвижников Бонапарта. Их, отважных и талантливых, в истории Франции было немало, а Наполеон – такой один. И Бернадот, всю жизнь соперничавший с ним, вынужден был признать: «Наполеон – величайший полководец всех времен, самый великий человек из всех когда-либо живших на земле людей, человек более великий, чем Ганнибал, чем Цезарь и даже чем Моисей».
Жан Батист Бернадот – человек удивительной судьбы, один из ярчайших представителей своего времени – умер в возрасте 81 года 8 марта 1844 года. А потомки знаменитого наполеоновского маршала, ставшего по протекции русской разведки королем, благополучно правят Швецией по сей день.
Нелегкий выбор герцога Рагузского«Король Мармон»
Огюст Фредерик Луи Вьесс Мармон, состоявший личным адъютантом Бонапарта, был одним из одареннейших наполеоновских полководцев. Участник египетского похода и почти всех наполеоновских войн, он отличался тем, что был беззаветно предан военному делу и лично Бонапарту. С тех самых пор, как судьба свела 19-летнего артиллерийского капитана с Наполеоном, они были неразлучны долгие годы. Мармон прошел вместе с великим завоевателем весь его путь с самого начала и до конца (кроме последней кампании 1815 года).
Еще на заре своей военной карьеры молодой артиллерист писал своему отцу, что он, как и его командир, двадцать восемь часов не слезал с коня, затем три часа отдыхал и после этого снова пятнадцать часов оставался в седле. И добавлял, что не променял бы этого стремительного темпа «на все удовольствия Парижа». В битве при Арколе Огюст Мармон был в числе тех, кто спас жизнь Наполеону Бонапарту. Император, который умел быть благодарным, щедро осыпал еще совсем молодого офицера всевозможными званиями и почестями. Уже в 23 года Мармон стал генералом, а в 26 лет удостоился высшего воинского звания в республиканской армии – дивизионного генерала. Но на этом его военная карьера не закончилась – в 34 года он стал маршалом Франции, а годом раньше – герцогом империи. Это был поистине фантастический взлет! Такого в армии королевской Франции невозможно было даже и представить. К тому же нужно отметить, что герцогский титул имел тогда далеко не каждый наполеоновский маршал. Безусловно, всего этого Мармон достиг благодаря своим военным способностям и боевым заслугам на полях сражений, но решающую роль в столь молниеносном его возвышении сыграла особая благосклонность к нему Наполеона Бонапарта. Современники отмечают, что Мармон, беспредельно преданный Наполеону, пользовался его особым доверием. Император всегда считал сдержанного в чувствах, рассудительного Мармона человеком чести и высокого офицерского долга.
Тем удивительнее тот факт, что 5 апреля 1814 года Огюст Мармон фактически предал своего благодетеля, которому был обязан всем – богатством, почестями, титулами. Вместе с маршалом Эдуардом Адольфом Мортье, тоже получившим от Наполеона герцогский титул (его, сына торговца, император сделал герцогом Тревизским), Мармон подписал договор о сдаче Парижа союзникам и отвел свои войска в Нормандию. По мнению большинства историков, это вынудило Наполеона подписать акт об отречении. Оставив Париж врагу, Мармон встал на путь предательства, утверждают исследователи. Часто при этом в своих трудах они употребляют такие слова, как «капитуляция» и «измена». Альберт Манфред, в частности, пишет о том, что Огюст Мармон «изменил воинскому долгу и открыл фронт противнику». Между тем в этой трагической для Франции странице истории остается немало вопросов, на которые и по сей день не найдены ответы. Один из них, например, состоит в том, почему в предательстве не обвиняется маршал Мортье, все время находившийся рядом с Мармоном? Или, например, почему изменником не называют брата Наполеона – Жозефа Бонапарта, который в апреле 1814 года формально командовал парижской обороной и лично отдавал приказы Мармону?
Впрочем, далеко не все исследователи заклеймили Мармона позором, безоговорочно объявив предателем. Многие из них до сих пор спорят о том, можно ли было в тех сложных условиях, в которых находилась армия маршала, предложить вариант более достойный, чем тот, который выбрал Мармон? Кроме того, сам факт перехода корпуса, которым командовал маршал, на сторону коалиции до сих пор остается загадкой. Кем был отдан приказ о переходе солдат на сторону врага – самим Мармоном или одним из его подчиненных? И на этот вопрос историки не могут ответить однозначно. При этом выдвинутое против Мармона обвинение настолько серьезно, что, безусловно, требует от тех, кто обвиняет военачальника, не менее серьезных доказательств. В этой главе мы узнаем их мнение, точно так же как услышим позицию и тех, кто считает опального маршала не подлецом, предавшим своего императора, а патриотом Франции, действовавшим исключительно на благо своего народа.