Как известно, вскоре Наполеон занял Москву, и почти сразу после этого последовали три его неуспешные попытки добиться мира.
О настроении в армии Тормасова в начале октября неоднократно упоминаемый здесь Вяземский писал следующее: «Как же нам побеждать? Двадцать дней, как мы тронулись с места, перешли верст 220, и уже хлеба нет шестой день. Если б не картофель обывательская, умирай хоть с голоду; да при том же кричат о порядке, устройстве, бранятся о наказании шефов и награждают провиантских чиновников. Сколько забот было о провиантских транспортах! Сколько притеснений обывателям? И те транспорты не поспевают за армией, идущей по 10 верст в сутки. Неприятель запас свои магазейны. Теперь взята мера продовольствия с обывателей без всякого порядка и установления, а это от того, что поздно принимать меры, прежде всё обнадеживая. Тогда назначили продовольствие с земли, когда 6 дней ни сухаря в полках. Водка уже продается по 40 коп. серебром кварта; в состоянии ли солдат пить, отсчитают деньги по 5 руб. за ведро, да где ее взять, купить-то? Но считают, что деньги взяты и солдат уже напился. Фураж также берется, где кто и кто сколько нашел – тот и прав. Хорошее учреждение, как-то назад? Правда, что кавалерия наша в хорошем состоянии от этих беспорядков, но надолго ли? Земля совершенно разорена. Что-то бедная Россия терпит? Что-то в ней делается? Секретные курьеры не предвещают хорошего. Армия уже привыкла слышать: «Французы в Москве», и рассуждают о сем, как о всяком чуде после трех дней, холодно. Теперь у наших надежда на мороз, на снега, на бескормие, а все-таки на правительство никакой надежды. Армия занята крестами, звездами и благодарит правительство, сколь оно милостиво. За несколько шагов опять раздумываются и говорят, что эти награждения не имеют цены. Ох! Смешны русские!!»
Вскоре командование над соединенными армиями перешло к адмиралу Чичагову, а Тормасов был отозван в главный штаб, где на него было возложено внутреннее управление войсками и их организация. А после смерти князя Багратиона он был назначен командующим 2-й армией и участвовал в сражениях под Малоярославцем, Вязьмой, Красным. С главной армией Тормасов перешел границу Российской империи в декабре 1812 года. За участие в Отечественной войне 1812 года он стал единственным кавалером ордена Андрея Первозванного и был произведен в генералы. Эту награду он получил за сражение при Красном.
«Бог рати он»: Багратион Петр Иванович
«Дураки меня выпустили»: объединение двух русских армий
Нет сомнений в том, что еще до начала войны в планах Наполеона было навязать российским войскам такую тактику, которая предусматривала генеральное сражение и победу Великой армии. В принципе, вся история наполеоновских войн в Европе свидетельствует о том, что его «стандартный» ход – одним ударом уничтожить всю армию противника, в одной битве решить исход всей военной кампании. Однако сразу после начала похода в Россию стало ясно, что ее войска отступают. При этом отступление было не хаотичным бегом на восток, а организованным отходом. Как оказалось, в таком отступлении был заложен далеко идущий и далеко не всем понятный стратегический расчет. Это очень беспокоило Наполеона, потому что в корне нарушало его планы.
Также в связи со стратегическим отступлением российской армии Бонапарту необходимо было одновременно организовывать две операции:
1) против Барклая-де-Толли, командующего 1-й Западной армией, размещенной на границе Российской империи в Литве (эта почти 120-тысячная армия отходила к Дрисскому укрепленному лагерю);
2) против Багратиона, главнокомандующего 2-й Западной армией, которая стремительно отступала к Несвижу. В начале Отечественной войны она располагалась под Гродно и оказалась отрезанной от основной 1-й армии наступавшими французскими корпусами.
Из-за относительно небольшой (по меркам Великой армии) численности армии Багратиона (45 000 человек) Наполеон был уверен в успехе. Для этого ему необходимо было только провести успешный маневр, чтобы отрезать Багратиону путь на соединение с армией Барклая-де-Толли. И после этого уничтожить 2-ю Западную армию. Именно такую задачу Наполеон поставил перед маршалом Н. Даву, который двигался от Вильно, имея 50 000 человек.
Выполняя это указания, Даву пошел через Ошмяны на Минск. В то же время король Вестфалии Жером Бонапарт (младший брат Наполеона) отправился к Новогрудкам. Он планировал предупредить движение Багратиона (тот 29 июня был еще у реки Неман).
Осознав критичность своего положения, командующий 2-ой Западной армией начал ускоренное движение на Гродно. Далее он решил двинуться мимо Вильно к Свенцянам. Очень быстро положение его войск стало критическим, поскольку за ним гнались войска маршала Даву. Последние на тот период насчитывали уже не 50 000, а 70 000, а также к ним присоединился 35-тысячный корпус Понятовского, 16-тысячный отряд Жерома Бонапарта, а также Груши с 7 000 человек и 8 000 солдат Латур-Мобура.
Но все-таки план французского императора не удался и в этом большую роль сыграла медлительность Жерома Бонапарта, который только в Гродно провел четыре дня. За семь дней его отряд прошел всего 20 миль. В итоге Жером, хоть и имел ранее перед Багратионом преимущество в два перехода, к Несвижу опоздал. Таким образом, русскому генералу удалось отступить прежде, чем «французские клещи» успели сомкнуться.
Наполеон был разгневан: «Все плоды моих маневров и прекраснейший случай, какой только мог представиться на войне, – говорил он Жерому, – потеряны вследствие этого странного забвения элементарных правил войны». После этого он подчинил вестфальского короля маршалу Даву, маневры которого оказались совершенно бесплодны. Этой нерасторопности и медлительности Жерома Бонапарта удивлялся и сам Багратион, писавший в письме к Ермолову: «Насилу выпутался с ада, дураки меня выпустили». Действительно, это была большая удача для 2-й Западной армии. Если бы планы Наполеона осуществились, то вполне возможно, что исход войны был бы совсем другим.
Несмотря на успех, положение Багратиона оставалось крайне опасным, его армия шла через Несвиж и Бобруйск, проводя периодические арьергардные бои. Один из них произошел 27–28 июля под местечком Мир Новогрудского уезда Гродненской губернии.
26 июня генерал Платов получил от Багратиона задачу задержать у Мира неприятельский авангард, чтобы дать кратковременный отдых основным силам армии в городе Несвиже. Под командой Платова находились Перекопский крымско-татарский, Ставропольский калмыцкий, 1-й Башкирский полки, а также казачьи полки Н. Иловайского, В. Сысоева, половина Атаманского полка и рота донской артиллерии (всего 2 000–2 200 сабель и 12 орудий). При этом часть полков была отправлена для того, чтобы помочь шедшему на соединение со 2-й Западной армией отряду генерал-майора И. Дорохова, а остальные полки высланы для охранения флангов.
Следует отметить, что при выполнении задачи Платов использовал традиционный казачий тактический прием – «вентерь» (заманивание противника с последующим его окружением). Для этой цели в Мире был оставлен полк Сысоева, а вдоль дороги в Несвиж скрытно расположились по сотне отборных казаков. Свои главные силы Платов сосредоточил в деревне Симаково (к югу от Мира). Утром следующего дня подошел эскадрон 3-го польского уланского полка и атаковал казаков. Противнику удалось занять местечко. Отступающих казаков начали преследовать все три эскадрона этого полка. В это время Платов прибыл с главными силами, а с тыла и с флангов появились сотни, оставленные в засаде. В результате этого окруженный со всех сторон уланский полк был вынужден пробиваться к местечку Кареличи. По сути, это отступление напоминало бегство. Им навстречу вышел генерал К. Турно, командовавший бригадой, к которой принадлежали «беглецы». Однако несмотря на эту помощь, ситуация для противника не стабилизировалась. После новой атаки казаки опрокинули неприятеля и принудили его поспешно отступить (часть улан завязла в болоте и была перебита или попала в плен). Общие потери поляков составили больше 300 человек, а потери Платова не превышали 30 человек.
На следующий день, 28 июня, Платову, к которому подошло подкрепление – армейский отряд (один егерский, один драгунский, один гусарский и один уланский полки), противостояла кавалерийская дивизия генерала Рожнецкого. Последние утром снова заняли Мир и начали продвигаться к Несвижу, где были основные силы армии Багратиона. В этот раз Платов решился на масштабную атаку, в которой, при поддержке артиллерии, участвовали и регулярные кавказские полки. Исход шестичасового боя решило внезапное появление на левом фланге противника отряда генерала Кутейникова, который также ударил с ходу. В результате польские уланы опять начали отступление, преследуемые российской кавалерией. Попытки их остановить и перегруппироваться успеха не имели. Преследование было прекращено непосредственно возле Мира, поскольку там находились дополнительные вражеские силы.
Уже 2 июля под Романово Копыского уезда Могилевской губернии состоялся очередной бой арьергарда Багратиона с авангардом Великой армии. Перед этим, отступив после боя при Мире, корпус Платова получил предписание Багратиона задержать противника на два дня. Это было необходимо, чтобы дать возможность беспрепятственно отправить обозы и транспорты к Мозырю. В то же время командир 4-го корпуса кавалерийского резерва генерал Латур-Мобур получил приказ Жерома Бонапарта наступать.
Основные столкновения под Романово произошли между двумя казачьими полками Карпова (подкрепленными донскими полками) и конно-егерским полком К. Пшебеновского. Последнему сначала удалось отбить несколько атак. После этого, ввиду явного численного превосходства казаков, он вынужден был беспорядочно отступать, пока не получил подкрепление и поддержку огнем двух орудий. Тогда казаки быстро вернулись к Романово, перешли реку Морочь, сожгли за собой мосты и расположились на флангах справа и слева от села.