{2}.)
Как видим, тут подробностей побольше. В смысле, что рассказывается, что войска несколько раз соступались и расходились. Вполне определенное число убитых названо — 200 тысяч. И среди напавших на возвращающихся русских названы не только литовцы, но и татары.
Правда, сказано, что было это в 1381 г., но тут ошибку понять можно. На самом деле указана дата ганзейского съезда в Любеке, на котором известия о битве кто-то и сообщил.
Однако и в этом тексте осталось назание местности, в которой произошла битва, — Синяя Вода (Flawasser). Но на Синей Воде (как считается, реке Синюхе, притоке Южного Буга) вроде бы бились с татарами не русские в 1380 г., а литовцы в 1362-м или 1363-м? Вот что об этом говорит «Хронiка литовська и жмойтська»:
«Року 1332 (так в тексте). Олгерд, постановивши примире на две лете з крижаками прускими и листанскими, выправился против татаров в Поля Дикие; тягнули теж з ним и чотыри его сыновциКориятовичи: Александр, Константин, Юрий, Феодор — Корията, князя новгородского сынове. A гды пришли до Синей Воды, минувши Канев и Черкасы, указалася им в полю великая орда з трома цариками на три обозы розделенныи, то есть Котлубая, Катибея, Бекера и Дмитра солтана. То обачивши, Олгерд, же до войны готовы татаре, розшиковал войско свое на шесть гуфов закривленых з боков и на чоло розсадивши, абы их татаре танцами звыклыми огорнути и стрелами шкодити не могли. A потом з великою запалчивостю татаре град железный з луков на литву густо пустили, але им стрелбою не зашкодили, для порядного ушикованя и прудкого розступеня. Литва зас з русю скочила зараз з копиями и шаблями, потыкаючися, чоло им перервали и танцы помешали, другие зас з куш белтами, a звлаща новогорожане з Кориятовичамивалили их з коней, натираючи на них з боков, летали не иначей як снопы от гвалтовного ветру татаре розбурены, a не могучи болш литве на чоле вытрвати, почали мешатися и утекати по широких полях. Там же цариков их трох: Котлубая, Катибея, Бекера — забито, от которого и теперь есть озеро в Диких Полях названое Катибейское, идучи ку Очакову; при них тежьи Димитрий солтан. Мурзов и уланов побито велми много, трупов тежь татарских полны поля и реки были, стад килкадесят, верблюдов, обозы их, в которых всю маетность звыкли свою татаре з паши на пашу возити. Литва з русью по том звитязстве забрали Торговицу, котрой еще и теперь в полях мури на устю Бугуреки стоят, Белую Церковь, Звиногород и вси поля аж за Очаков, от Киева, a от Путивля аж до устя Дону от татаров волно учинили и отстрашилиаж до Волги, a других в Кафу и ку Азову и Криму загнали, потым до Подоля назад тягнули, где тежь татаре в Перекопе мешкали; снадно Олгерд потлумил, выбил и роспорошил и выстрашил с Подолских краев, иж ледво часть их през Днепр утекла на Чорное море и до Перекопу»{3}.
Как видим, тут с татарами не только литовцы, но и русские бьются. А на стороне татар, что любопытно отметить, выступает некий «султан Дмитрий». Который, кстати, не выдуман летописцем, поскольку в 1368 г. венгерский король Людовик I выяснял таможенные отношения купцов подвластного ему Брашова и находившейся где-то в Нижнем Подунавье земли «татарского князя Деметрия»{4}. И мог этот Дмитрий быть и крещеным татарином (скорее половцем), а мог — и самым что ни на есть русаком, предком запорожских казаков. Некоторые исследователи даже склонны считать этого Дмитрия тем самым Дмитрием Михайловичем Волынским, который потом перешел на службу к Москве.
О битве при Синих Водах говорится в Супрасльской летописи и «Хронике польской, литовской, жмудской и всея Руси» поляка Мацея Стрыйковского, изданной в 1582 г., а также в более поздних западнорусских летописях. А вот предшественник Стрыйковского, польский историк Ян Длугош (1480), утверждает, что Подолье принадлежало Польше, а из литовцев первым ходил на территорию Орды Витовт в 1397 г., когда неудачно пытался посадить на трон в Сарае изгнанного оттуда Тохтамыша. И вслед за Длугашем другие западнорусские летописи, вроде летописи Рачинского или Евреиновской, победу над тремя ордами приписывают Витовту. Но это вполне объяснимо. Ведь Подолия была объектом спора между царством Польским и Великим княжеством Литовским. Тут на помощь можно призвать русские источники. Рогожский летописец, написанный явно раньше даже, чем работал Длугош (об этом — ниже), сообщает в статье за 6871 (1362) г.: «Тое же осени Олгердъ Синю Воду и Белобережiе повоевалъ»{5}.
Можно, конечно, предположить, что информатор немецких анналистов смешал воедино два сражения. От одного в сообщение попало то, что литовцы ходили к Синим Водам и кого-то там побили, а от второго — что литовцы ходили на помощь к татарам, а русские в этой битве татар победили. Вот и получилось, что литовцы ходили на помощь к татарам на Синие Воды и победили там русских, возвращавшихся после победы над татарами. Тем более сведения-то получены от ганзейских купцов. А те откуда все взяли? Главная контора Ганзы на Руси в Новгороде была, в земле, от места событий отдаленной. К тому же как раз 70-е — 80-е гг. XIV в. — период обострения торговых войн между Новгородом и Ганзой. Еще в 1368 г. магистр Ливонии обратился к ганзейским городам с предложением прекратить поездки в Новгород в связи с его враждебным отношением к Ордену. И на время связи прервались. В 1371 г. был подписан мир, однако в 1375-м стороны арестовывают друг у друга купцов и товары. В 1377 г. — новое столкновение. В итоге в 1385 г. ливонские города, а в 1389-м — вся Ганза, решили прекратить поездки на Русь{6}. Так что вряд ли в то время ганзейские купцы были так уж хорошо осведомлены о том, что происходит на Руси. Если бы еще два сражения разделяли не два десятка лет… В общем, повод задуматься тут имеется.
Что интересно, восточных сообщений о Куликовской битве почти нет. Исключением можно считать булгарские «Нариман тарихы» (Даиш Карачай аль-Булгари и его продолжатель Юсуф аль-Булгари, 1391–1787) и «Джагфар тарихы» (Бахши Иман, 1681–1683). Вот только до сих пор многие ученые считают эти документы подделкой. Но об этом позже, поскольку булгарская трактовка событий очень любопытна и заслуживает развернутой информации.
Еще одно, последнее сказанье…
Так что разберем русские источники. Но при этом вспомним: что такое сами русские летописи? Непросвещенному человеку может показаться, что были такие специальные люди, которые сидели и из года в год записывали, что творится на Руси. И записи эти сохранились до наших дней.
Так вот, давайте сразу уточним: это не так. Во-первых, не приходится говорить ни о каком непрерывном летописании, имевшем какой-нибудь один постоянный центр (ну, хотя бы, канцелярию митрополита). Лишь Новогород тут, возможно, представлял собой исключение из общего правила. А так летописи писались отрывочно, то в одном, то в другом монастыре, при некоторых крупных соборах, возможно, и при некоторых княжьих дворах. Но делалось это ни в коем случае не постоянно.
Чтобы понять это, достаточно обратить внимание на множество встречающихся в текстах годовых статей ссылок на то, что происходило дальше. Причем это «дальше» могло охватывать период в несколько лет, а то и в несколько десятилетий. Нет, можно, конечно, считать, что это поздний переписчик захотел в изначальный текст добавить от себя комментарий. Как любят говорить некоторые исследователи, чтобы сделать старинную запись понятнее для своих современников. Да вот беда: летопись — это ведь не современный детектив, который нужно писать так, чтобы любая бабка поняла. Ее и прочесть-то могли за все время пара-тройка особо любопытных монахов. Ну, может, какой-нибудь князь, ищущий в ней подтверждение своим притязаниям. Так этим людям особых разъяснений давать и не надо было. Стало быть, если мы встречаемся в годовых статьях с примечаниями типа: «и правил потом семь лет» — гораздо логичнее предположить, что летописец и писал этот текст лет через семь. Пользуясь какими-то сведениями вроде рассказов очевидцев или, в лучшем случае, собственной памятью.
Так что писать летописи начинали, так сказать, к случаю. Возникала потребность что-нибудь важное для государства, али отдельного князя, митрополита, епископа обосновать, ссылаясь на старину. И давал князь (митрополит) заказ своим подчиненным. Те собирали доступные им сведения. А о том, что было совсем давно или совсем далеко, просили у коллег прислать более старые летописи. Сводили все это вместе, и получалась летопись новая. При этом достоверность материалов летописец не проверял. Ну, как ему, бедняге, скажите на милость, было уточнить, что там, за сто верст или пару десятков лет назад, на самом деле было, если у него в руках находился единственный источник?
И еще: верить на слово летописцу нельзя. Впрочем, как и любому другому писателю (автор данной книги не считает себя исключением, а потому старается везде давать возможность проверить его выводы). Ведь летопись практически всегда писалась «на заказ», а потому должна была соответствовать каким-то определенным установкам. А если бы даже и не так! Человек, писавший историю минувшего времени, какое-то отношение к тому, что описывал, испытывал. Какие-то события были ему ближе, какие-то персонажи вызывали у него неприязнь или, наоборот, поклонение. И это неизбежно отражалось на его объективности.
Но главное все же, повторюсь, это наличие «заказа». И когда мы анализируем сведения какой-нибудь летописи, не лишним будет задаваться вопросом: а когда и «под кого» ее писали? И пусть нам не говорят, что летописцами были монахи, а они — люди не от мира сего. Очень даже от сего, в чем нас не раз убеждала история. Да хотя бы и того же XIV в., в котором русский митрополит Алексий, москвич по происхождению, давал гарантию тверскому князю Михаилу, что тот может спокойно приехать в Москву на переговоры, а того хватали и сажали в тюрьму. Или суздальский епископ Дионисий. Он не хотел признавать