дания, а также культовые сооружения. Первоначально это был небольшой поселок, застроенный землянками и полуземлянками. Значительных каменных строений тогда еще не было. Вокруг него на левом коренном берегу возникла целая цепь таких же небольших сельских поселений, жители которых стали выращивать хлеб на продажу.
А теперь остановимся на одном интересном обстоятельстве. Все известные в Нижнем Поднестровье поселения VI в. до н. э. — а их насчитывается более десятка — расположены на левом коренном берегу[106]. А на правобережье неизвестно ни одного населенного пункта этого времени. Естественно, возникает вопрос, почему греки предпочитали левый берег и не селились на правом, где были такие же плодородные земли и такие же возвышенные участки коренного берега, на которых они обычно обосновывались. Военная и политическая обстановка на обоих берегах была одинаковой: эта территория вплоть до Дуная принадлежала Скифии, оседлого населения здесь не было. Так что скифы едва ли могли повлиять на процесс расселения греков в Нижнем Поднестровье. В чем же причина?
Ответить на этот вопрос помогла опять-таки палеогеография. Как мы уже знаем, Тира в своем нижнем течении разделялась на два рукава. Правый рукав, как видно из геологического разреза, был основным рукавом реки. И течение здесь было довольно сильным. Об этом говорит и само название реки, которое этимологизируется как «быстрая», и слова Овидия, который упоминает «не уступающий быстротой ни одной реке Тирас». Надо думать, сильное течение в правом рукаве реки затрудняло плавание кораблей, и поэтому греки предпочитали селиться в первую очередь на берегу куда более спокойного левого рукава; Условия судоходства здесь были лучше, и суда могли сравнительно легко подниматься вверх против течения. Таким образом, после дельтового острова греками в первую очередь был освоен коренной берег левого рукава реки, где условия судоходства были лучше. И только после этого в V в. до н. э. греческие переселенцы стали осваивать правобережье.
Вернемся, однако, к Никонию. Выгодное географическое положение послужило его быстрому экономическому развитию. В V в. до н. э. город разросся, установил тесные торговые связи с крупными центрами древнегреческого мира: Хиосом, Фасосом, Самосом. Лесбосом, Гераклеей и с соседними городами — Истрией и Ольвией[107]. Крепли также связи с местным населением. Никоний стал значительным городским центром Нижнего Поднестровья и прочно занял ведущее положение в округе.
Со второй половины V в. до н. э. начинается расцвет Никония. Землянки и полуземлянки сменяются каменными домами, застройка идет по разработанной планировке. Однако к этому времени отношения с местным населением, видимо, ухудшились, и никонийцы позаботились о крепостных сооружениях: в восточной части города, в ложбине со стороны степи, был вырыт глубокий ров и возведена оборонительная стена. Но эти меры не спасли Никоний. Примерно в середине IV в. до н. э. он был взят штурмом. Это нападение связывают с движением скифских войск под руководством Атея. Видимо, греки и скифы быстро пришли к мирному соглашению, и это спасло город от полного разрушения. Нанесенный урон был незначительным, и Никоний быстро оправился от нападения, жизнь в нем нормализовалась. Вскоре наступил период наивысшего расцвета. Процветали торговля, ремесла, строились большие общественные здания. Город начал выпуск своей монеты.
Но процветал Никоний недолго. Уже во второй половине IV столетия его экономическое развитие приостановилось и постепенно сменилось кризисом. Упадок проявился прежде всего в торговле.
Синопа еще в период расцвета сократила ввоз своих товаров в Никоний и одновременно увеличила объем импорта в соседнюю Тиру. А в середине IV в. до н. э. произошла аналогичная переориентация Фасоса. Ввоз его продукции в Никоний уменьшился, а в Тиру — соответственно увеличился. Через несколько десятилетий сократился импорт в Никоний гераклейских товаров. Экономика города была подорвана, наступил глубокий кризис. А соседняя Тира между тем значительно расширила свои торговые связи, укрепила экономику и вступила в период расцвета. К середине IV в. до н. э. она начала выпуск своей монеты и заняла ведущее положение в округе. Так приоритет от Никония перешел к Тире.
А кризис Никония углублялся. В III в. до н. э. прекратились его торговые связи со всеми крупными центрами: Фасосом, Синопой, Херсонесом. Сюда вообще перестали заходить заморские корабли. С потерей торговых связей город лишился, надо полагать, экономической и политической поддержки античных центров и очутился в полной изоляции. Он перестал быть центром транзитной торговли и потерял связи с местными племенами. Так Никоний из цветущего города превратился в небольшой поселок. Показательно, что в перипле Анонимного автора он назван уже не городом (πολις), а местечком (χωριον).
В конце столетия Никоний был разрушен, как считают исследователи, галатами. Были сожжены многие дома, снесены укрепления. Разрушения были настолько тяжелыми, что город уже не мог оправиться от них. Жизнь в нем постепенно замирала и вскоре прекратилась совсем. Возродилась она уже в римское время. А соседняя Тира просуществовала еще два столетия. И кризис ее связан с общим кризисом древнегреческого мира.
Что же случилось с Никонием? Дело здесь, конечно, не в конкуренции между Никонием и Тирой. Оба города могли получать любое необходимое им количество товаров. Однако торговая деятельность Никония постепенно уменьшалась, тогда как торговля Тиры расширялась.
Долгое время размышления над этим вопросом не давали мало-мальски вразумительного ответа. В этой связи привлекли к себе внимание слова Анонимного автора о том, что «от местечка Никония до судоходной реки Тиры 30 стадиев», т. е. около 5 км. Это сообщение, как уже говорилось, много десятков лет не давало покоя ученым. Одни исследователи видели здесь расстояние до устья реки Тиры, другие — до города Тиры. Но оба объяснения оказались неприемлемыми. Как же тут быть? Ведь при ином толковании получается, что Никоний должен находиться не на реке Тире, а в 30 стадиях восточнее.
Пытаясь найти выход из тупика, при анализе текста задумываешься над тем, почему автор перипла говорит о судоходной реке Тире. Что он этим хотел сказать? Теперь, когда мы знаем, что в античное время на месте современного лимана была дельта реки из двух рукавов, к каждому слову источника следует относиться особенно внимательно. При всей своей лаконичности текст перипла очень емкий.
Что же в данном случае дает нам палеогеографическая реконструкция? Итак, Тира в своем нижнем течении разделялась на два рукава, из которых основным был правый. Геологические разрезы дна лимана, т. е. бывшей дельты, показывают, что левый рукав реки, на котором находился Никоний, был примерно на 2–3 м мелководнее правого. А при изменении режима стока он мог быть еще мелководнее. В дельтах рек перераспределение стока в рукавах — довольно обычное явление. Так, для Дуная, сравнивая описания дельты древними авторами, можно проследить ее эволюцию: исчезновение одних рукавов и появление других, заиливание старых и переуглубление новых. Ранние источники отмечают пять рукавов реки, а более поздние — шесть-семь[108]. Подмечена общая тенденция — перемещение основного русла с юга на север. Происходит это в результате отмирания южных рукавов и появления новых, северных. В античное время, например, основным рукавом был ныне не существующий Священный рукав, в средние века — Георгиевский, до конца XIX в. — Сулинский, а сейчас — Килийский, через который проходит 70 % дунайского стока. На этом примере легче представить, как в результате изменения режима стока в дельте Тиры ее левый рукав постепенно обмелел и к III в. до н. э. стал несудоходным. Теперь становится понятным, что 30 стадиев перипла — это расстояние от Никония не до устья реки, как считали одни исследователи, и не до города Тиры, как полагали другие, а до судоходной реки Тиры, т. е. до ее правого рукава[109].
Таким образом, примерно в III в. до н. э. левый рукав дельты Тиры обмелел и сделался несудоходным. Это стало одной из главных причин упадка Никония[110]. Дальнейшие исследования откроют нам новые страницы истории этого города.
Остров Борисфен(Борисфенида)
Ознакомив нас с низовьями Тиры, Страбон пишет далее: «Затем следует река Борисфен, судоходная на протяжении 600 стадиев, и неподалеку от нее другая река Гипанис и остров перед устьем Борисфена с гаванью» (VII, 3, 17; ВДИ, 1947, № 4, с. 200). Именно так перевел слова Страбона С. В. Мирошников в известном сборнике В. В. Латышева. При переиздании указанного свода источников в «Вестнике древней истории» процитированный перевод остался без изменений. Так же перевели эту фразу Г. Вероненс и Г. Трифернат, К. Цшукке, дю-Тейль и Корэ, Хр. Гроскурд, А. Форбигер, К. Мюллер, В. Юргевич и А. Маркопуло, Ф. Г. Мищенко, Г. Джонс, Л. А. Ельницкий, Г. А. Стратановский и многие другие исследователи[111].
Согласно такому пониманию текста, Страбон сообщает, что Борисфен судоходен на 600 стадиев, т. е. примерно на 111 км, если считать стадий, равным 185 м. А в действительности длина судоходной части Днепра превышает эту цифру во много раз. Такое расхождение бросает тень на репутацию Страбона и вызывает недоверие к другим его сведениям.
Разница настолько значительна, что ее трудно объяснить плохим знанием течения Борисфена. Здесь можно было бы ошибиться на какую-то часть общего расстояния, пусть даже на половину, но не в несколько раз. При этом указание источника четкое и категоричное. Поэтому размышления над этим несоответствием привели к мысли о необходимости проверить точность перевода.