Ягорлыцкое поселение расположено на берегу Ягорлыцкого залива, мелководной лагуны глубиной в 2–3 м[115]. А толща морских осадков достигает в среднем 2 м. Если к этой цифре прибавить глубину залива, то получим, что дно лагуны к моменту ее образования находилось на 4–5 м ниже современного уровня моря. А в античный период уровень Черного моря был ниже этой отметки. Следовательно, Ягорлыцкого залива в его теперешних очертаниях в то время не существовало. Это пространство представляло собой, видимо, периодически заливаемую водой низину. А в районе острова современного Долгого находились верховья Пра-Ягорлыцкого залива, который врезался в сушу совсем незначительно.
Как мы видим, море было довольно далеко от Ягорлыцкого поселения. Но и от Днепровского лимана оно отделено Кинбурнским полуостровом, ширина которого в этом самом узком месте — 7–8 км. Выходит, поселение не имело судоходных подступов и было изолировано от других населенных пунктов. Но такое размещение поселка противоречит греческой традиции. — Поселения древних греков всегда находились прямо на берегах моря, лиманов, рек, заливов. Кроме того, такой сравнительно крупный торгово-ремесленный центр не мог существовать без гавани. И она, бесспорно, была здесь. О ее существовании говорят и находки камней средиземноморского происхождения, которые попали сюда как балласт с греческих кораблей[116]. Все это заставило обратиться к геологической истории дельты Днепра.
Дельта Днепра в более ранние геологические периоды имела совсем иную конфигурацию[117]. Она начиналась в районе села Старая Збурьевка, где разделялась на несколько рукавов, которые выходили к району современной Тендровской косы. Со временем дельта переместилась в широтном направлении и постепенно приняла ориентировку, которую сейчас повторяет Днепровский лиман. Он представляет собой не что иное, как затопленную морем дельту. А между старым и новым местоположениями дельты речные наносы образовали водораздел, который положил начало формированию Кинбурнского полуострова.
Однако от старой дельты осталось несколько рукавов, которые продолжали течь по старой долине через косу. Один из таких рукавов существовал еще в XVI–XVII вв. под названием «Запорожская протока[118]. Он протекал от села Рыбальче через Аджигольское озеро мимо села Ивановка к Ягорлыцкому заливу. Через этот рукав запорожцы, избегая встреч с турецкими галерами, которые сторожили выход в Черное море у Очакова, переволакивали свои челны и выходили в море через Ягорлыцкий залив. «Запорожская протока» существовала и до недавнего времени в виде Ивановской старицы. И сейчас еще ее уровень не намного выше морского, поэтому еще в начале нашего века при восточном ветре вода из залива заходила в старицу. Но со временем в ее устье образовались коса и несколько песчаных островков. Они преградили доступ воде, и старица высохла.
А на дне Ягорлыцкого залива прослеживается затопленная морем часть днепровского рукава. Он представляет собой неглубокую, еще не полностью занесенную песком ложбину. А в нескольких километрах западнее Ягорлыцкого поселения видны следы еще одного рукава Днепра, протекавшего здесь в древности. На Кинбурнской косе от бывшего этого рукава остается еще цепочка крохотных озерцов. Затопленную его часть можно проследить на дне залива в виде неглубокой ложбины, которая выходит в море западнее острова Долгий.
С повышением уровня моря самая низменная часть Кинбурнского полуострова была подтоплена. В результате образовался современный Ягорлыцкий залив, поглотивший нижнюю часть днепровских рукавов.
Таким образом, выясняется, что в древности через Кинбурнскую косу протекали два днепровских рукава, впадавших в Пра-Ягорлыцкий залив. Теперь становится понятным, почему Клавдий Птолемей (III, 5, 2; ВДИ, 1948, № 2, с. 233) и Руфий Авиен (§ 720; ВДИ, 1949, № 4, с. 240) говорят не об устье, а об устьях Борисфена. Понятно также, почему летописец Нестор в «Повести временных лет» сообщает о том, что Днепр впадает в море «тремя жерелы», т. е. устьями[119]. Это сообщение долгое время считалось непонятным и даже ошибочным. Однако полученная палеогеографическая реконструкция полностью подтверждает указание Нестора.
А составитель хрестоматии из «Географии» Страбона не просто указывает устья Борисфена, но и определенным образом связывает местоположение острова с устьями: «Устья реки Борисфена и остров Борисфен лежат в углу Тамиракского залива» (ВДИ, 1947, № 4, с. 243). Это указание наталкивает на мысль о том, что остров Борисфен и по своему местоположению, и по своему происхождению связан с устьями реки.
Подведем итоги. Благодаря палеогеографической реконструкции мы выяснили, что в древности через Кинбурнский полуостров протекали два рукава Днепра и образовывали два острова. С одной стороны их омывало море, с другой — лиман, а рукава реки отделяли от материка. Эти острова изображены на многих средневековых морских компасных картах, так называемых портоланах (см. атласы А. Норденшельда, В. Кордта, рис. 49–50). Правда, на некоторых картах здесь показан только один огромный остров. Видимо, в данном случае картографы указывали только восточный рукав, "Запорожскую протоку", а второй, менее значительный рукав не учитывали.
Вернемся, однако, к Страбону. Географ указывает «остров перед устьем Борисфена с гаванью». Теперь, зная, как выглядел этот район в древнегреческий период, можно наконец установить, о каком острове идет речь у Страбона и Птолемея. Имеющиеся данные говорят о западной части современного Кинбурнского полуострова. В древности она была отделена от материка и представляла собой обширный остров, на котором и было основано Ягорлыцкое поселение. Днепровский рукав, на котором лежало это поселение, был судоходным и связывал этот ремесленно-производственный центр как с морем, так и с Днепро-Бугским лиманом.
Следует подчеркнуть, что существование этого острова предполагал еще В. В. Латышев. Почти сто лет назад он высказал мысль о том, что Страбон, указывая перед устьем Борисфена остров с гаванью, имел в виду не Березань, а часть Кинбурнского полуострова (ПОNТIКА, с. 297). В те годы еще не было геологических данных о том, что Березань в античный период была не островом, а полуостровом, и о том, что через Кинбурнский полуостров протекал днепровский рукав; еще не было известно и Ягорлыцкое поселение. Теперь же имеющиеся данные полностью подтверждают высказанное В. В. Латышевым предположение.
Рассмотрим теперь еще один интересный вопрос. Плиний Старший при описании северо-западного побережья Понта Эвксинского указывает также расположенные здесь острова. Особый интерес вызывает такое его сообщение: «Перед Борисфеном есть остров Ахилла, который называют еще Левка и Макарон. Этот остров, по современным показаниям, лежит в 140 милях от Борисфена, в 120 милях от Тиры и в 50 милях от острова Певка. Окружность его около 10 миль» (IV, 93). Из этих сведений следует, что остров Змеиный, называвшийся в древности островом Левка, т. е. Белым и островом Ахилла, имел еще и третье название — Макарон, т. е. остров Блаженных. Но в определении его местоположения имеются два несоответствия: 1) расстояние от устья Тиры до Змеиного равно не 120 милям (178 км), а всего лишь 75 км, т. е. в два с лишним раза меньше; 2) окружность острова составляет не 10 миль (15 км), а около 3 км, т. е. меньше примерно в пять раз. Несоответствия, как мы видим, слишком значительны. Это заставляет детальнее рассмотреть сообщение Плиния.
Следует сразу же напомнить, что Плиний упоминает остров Ахилла дважды. Сначала он указан при описании низовьев Борисфена: «А в 120 милях от Тиры река Борисфен, а также имеющие то же название озеро, племя и город, отстоящий от моря на 15 миль, в древности носивший имя Ольвиополис и Милитополис. Назад по берегу — Ахейская гавань, затем Ахиллов остров, знаменитый могилой этого мужа, а на расстоянии 125 миль от острова — полуостров, протянутый в форме меча в поперечном направлении и по причине упражнений Ахилла названный Ахилловым Дромом; длина его, как сообщает Агриппа, 80 миль. Все это пространство занимают скифы-сарды и сираки. Затем лесная область, которая дала название «Гилейское» примыкающему к ней морю» (IV, 83). Даже беглое знакомство с отрывком позволяет подметить, что собранные в нем сведения явно противоречивы. Разберем их подробнее.
Отрывок и по своему месту, и по содержанию посвящен району Днепро-Бугского лимана. Ахиллов остров, с одной стороны, указан в непосредственной близости от Ольвии, а с другой — отдален от Тендровской косы на 125 миль (185 км). Создается впечатление, что здесь смешаны сведения о двух разных островах: об острове у устья Борисфена и о Змеином. Еще Г. Келер пришел к выводу, что группа писателей подразумевает под этим островом не Змеиный, в расположенную близ устья Днепровского лимана Березань (с. 632 сл.). Но этот вывод был подвергнут критике со стороны В. В. Латышева, который категорично подчеркнул, что «везде, где древние говорят об Ахилловом острове, следует разуметь остров Белый, нынешний Змеиный»[120]. Позже И. И. Толстой согласился с мнением В. В. Латышева, но при этом все же разделил письменные источники на две группы. К первой отнесены писатели, правильно определяющие местоположение острова: Псевдо-Скилак, Псевдо-Скимн, Арриан, Анонимный автор, Максим Тирский, Страбон. Вторую группу составляют Мела, Дионисий Периэгет, Авиен, Присциан, Солин, Птолемей, которые «помещают Левку гораздо севернее, почти у самого устья Днепра».
Анализируя эти данные, исследователь пишет: «Что именно послужило причиной того заблуждения, в какое впадают все писатели второй группы, помещающие Левку слишком далеко на север, перед самым устьем Борисфена, сказать затруднительно»