М. А.).
А преимущество островного положения наглядно показано в другом отрывке Страбона: «Александр, сын Филиппа, во время похода на фракийцев, обитавших за Гемом, вторгшись в землю трибаллов и увидев, что их область простирается до Истра и до находящегося на нем острова Певка, а за рекой живут геты, дошел, как говорят, до берегов реки; вследствие недостатка в судах он не мог высадиться на остров, тем более что туда бежал царь трибаллов Сирм и оказал сопротивление этому предприятию» (VII, 3, 8).
Более подробно эти события излагает Арриан в своем труде «Поход Александра»: «Сирм, царь трибаллов, давно зная о походе Александра, заранее отправил женщин и детей трибаллов к Истру, велев им переправиться на один из островов на Истре. Остров этот назывался Певка. На этот же остров сбежались задолго до приближения Александра фракийцы, жившие по соседству с трибаллами; туда же бежал со своими и царь Сирм… Это самая большая из европейских рек; она протекает через многие и многие земли, образуя границу между самыми воинственными племенами. Большинство из них племена кельтские; в их земле Истр и берет свое начало. У самых источников его живут квады и маркоманны, потом языги, племя савроматов и потом скифы — до самого устья, до того места, где пятью рукавами Истр впадает в Эвксинское море. На Истре он (Александр. — М. А.) застал пять военных судов, пришедших к нему из Византия по Эвксинскому морю и по реке. Посадив в них лучников и гоплитов, он поплыл к острову, куда бежали фракийцы и трибаллы, и попытался высадиться, но всюду, где бы ни пытались пристать корабли, их встречали варвары. Судов же было мало, и войска на них немного; крутые берега мало где позволяли пристать, а река около острова, сдавленная в теснине, неслась с такой стремительностью, что стать на якорь было невозможно» (I, 2, 2–3)[90]. Так, благодаря острову Певка фракийцы и трибаллы избежали разгрома, а для Александра Македонского этот поход закончился не совсем удачно. Так что нет ничего удивительного в том, что тирагеты поселились на острове в дельте Тиры.
Таким образом, не остается сомнений в том, что остров тирагетов был дельтовым островом, существовавшим на месте современного Днестровского лимана[91]. Первое время для того, чтобы окончательно доказать это, не было необходимых археологических материалов. Поэтому нашу гипотезу встретили довольно осторожно. Не обошлось, конечно, без сомнений и возражений. Но специалисты по античной географии приняли эту локализацию. А через некоторое время были получены и археологические подтверждения (см. рис. 38, 43–44).
Несколько лет назад земснаряд прокладывал траншею через Днестровский лиман по линии Белгород-Днестровский — Овидиополь. В средней части лимана вместе с илом стали попадаться обломки амфор, лепной посуды, мелкие камни. Находки были обнаружены в 2–3 км от коренного берега и перекрыты слоем ила до нескольких метров. Условия их залегания свидетельствуют о том, что они не могли попасть в лиман случайно и не относятся к поселению, которое стояло на коренном берегу и было подтоплено лиманом. Эти археологические материалы могли попасть туда только в период существования острова. Следовательно, это следы обитания тирагетов, о которых сообщает нам Плиний.
В 1981 г. здесь начались целенаправленные археологические разведки. Поиски проводились в приморской части древнего острова. Сейчас она находится на дне моря, и иловых осадков здесь почти нет. Это дает широкие возможности для обследования дна с помощью аквалангистов.
В результате исследований нам удалось обнаружить три затопленных поселения, которые существовали на острове в IV–III вв. до н. э. Сейчас их остатки лежат на морском дне на глубине 3–4 м. Здесь были обнаружены обломки амфор, гетской и скифской лепной посуды, мелкие камни и т. д. Большинство находок сильно окатано волнами. Но на поселении Виктория II встречается малоокатанная керамика со следами старых сколов. Это говорит о том, что тут сохранился неразмытый культурный слой. Исследования такого поселения чрезвычайно важны для археологов, геологов, палеогеографов и других специалистов. Они позволят получить конкретные сведения о жизни тирагетов на острове, уточнить кривую изменения уровня моря. В античное время, скорость повышения уровня моря, опускания суши, разрушения берегов и других геологических процессов.
Летом 1982 г. при дноуглубительных работах по улучшению фарватера к Белгород-Днестровскому порту в средней части лимана, примерно в 7 км южнее порта, земснаряд случайно выявил остатки еще одного поселения эллинистического времени, существовавшего на древнем острове. Вода в лимане очень мутная, и видимость здесь равна практически нулю. А древняя поверхность острова, как уже говорилось, перекрыта толщей осадков до нескольких метров. Учитывая эти условия, мы решили провести разведки с помощью гидролокатора. Исследования, проведенные под руководством инженера-конструктора Э. Б. Ионеса, показали, что в этом районе под небольшим слоем ила находятся инородные затопленные объекты, по всей вероятности, развалы камней. Можно предполагать, что это остатки построек на одном из затопленных поселений. Окончательный ответ дадут подводные раскопки, проведение которых запланировано на ближайшее время. Вот, пожалуй, и все, что сегодня можно сказать об острове тирагетов. Будущие работы, несомненно, прольют свет на его конкретную историю.
Офиусса, или «Змеиный остров»
Офиусса… Этим мелодичным именем назывался один из древнегреческих городов Нижнего Поднестровья. История его почти неизвестна, а то малое, что мы о нем знаем, во многом загадочно.
Впервые Офиусса упомянута в перипле Псевдо-Скилака: «За Фракией живет народ скифы, а в их земле следующие эллинские города: город Никоний, город Офиусса» (§ 68). Эти лаконичные сведения не дают точного представления о том, где именно расположены Никоний и Офиусса.
Более конкретные данные приводит Страбон. Упомянув при устье Тиры башню Неоптолема и Гермонактову деревню, он сообщает: «Если подняться по реке на 140 стадиев, то на обоих берегах встретятся города: один — Никония, а другой, на левом берегу, — Офиусса; жители побережья этой реки говорят, что если подняться на 120 стадиев, то встретится город» (VII, 3, 16).
У Плиния Старшего упомянута «известная река Тира, давшая имя городу на том месте, где, как говорят, прежде была Офиусса» (IV, 82). Аналогичные сведения о том, что город Тира назывался еще Офиуссой, сообщает в своем географическом словаре Стефан Византийский (ВДИ, 1948, № 3, с. 327).
Валерий Флакк, известный римский поэт I в. н. э., в поэме «Аргонавтика» посвящает Нижнему Поднестровью следующие слова: «Покидается и обрытая морем Тира; покидается и гора Амбенская, и сильная холодными ядами Офиусса» (VI, 84–85; перевод В. В. Латышева).
Клавдий Птолемей указывает здесь три города: Никоний — в 250 стадиях (46 км) от устья вверх по реке, Офиуссу — в 200 стадиях (37 км) и Тиру — в 112 стадиях (20,7 км) (III, 10, 7, 8).
Как мы видим, письменная традиция донесла до нас противоречивые данные об Офиуссе. Валерий Флакк и Клавдий Птолемей указывают ее как самостоятельный, отличный от Тиры город, а по словам Плиния и Стефана Византийского, это древнее название Тиры. Отрывок из Страбона малопонятен и не может внести ясность. Из-за его чрезмерной лаконичности остается непонятным, о каком городе говорят местные жители: о новом, третьем городе или об одном из уже названных, т. е. об Офиуссе. По этому вопросу ученые разделились на две группы[92]. Одни исследователи видят здесь еще один населенный пункт, т. е. Тиру, и указывают ее либо в 120 стадиях от устья, т. е. в 20 стадиях южнее Офиуссы, либо в 120 стадиях к северу от нее, т. е. в 260 стадиях от устья. Ведь из сообщения Страбона неясно, откуда измерены 120 стадиев: от устья или от Офиуссы. Другая группа исследователей не старалась отыскать у Страбона упоминание о третьем городе, а пришла к выводу, что местные жители, лучше знавшие местность, просто уточняют расстояние до Офиуссы: не 140, а 120 стадиев. Толкование этого отрывка занимало одно из важнейших мест в продолжительной острой дискуссии о городе Офиуссе.
Кроме того, следует отметить, что процитированный выше перевод сообщения Страбона не совсем точен, как и некоторые другие, более ранние переводы. Согласно ему, Никоний находился на правом берегу реки, а Офиусса — на левом. В действительности же географ указывает, что города встретятся не на обоих берегах, а на обеих сторонах (εκατερα) — для плывущего вверх по реке. Офиусса указана не на левом берегу, а слева (αριυτερα) по борту, т. е. на правом берегу, а Никоний лежал, следовательно, на левом берегу. Таким образом, строгий, дословный перевод выглядит следующим образом: «…то на обеих сторонах встретятся города: один — Никония, а другой, слева, — Офиусса». Этот перевод находится в полном соответствии с другими письменными данными и археологическими материалами и не требует никаких дополнительных объяснений типа того, что в древности определение берегов (левый, правый) было якобы противоположным современному. Именно к такому допущению прибегают некоторые ученые, например Э. Р. Штерн (с. 58–59), П. О. Карышковский (с. 157).
Таким образом, вопрос об Офиуссе решался исследователями в зависимости от того, чьим сведениям они отдавали предпочтение и как понимали спорный отрывок из Страбона. На протяжении нескольких столетий эта проблема была одной из интереснейших загадок античной истории Причерноморья. Ознакомимся с основными мнениями ученых.
Поиски Офиуссы начались еще в позднем средневековье. Одним из первых ею заинтересовался М. Броневский. Как уже говорилось, он считал устьем Тиры устье Днестра и искал Офиуссу в этом районе. К близкому мнению намного позже пришел Ж. Гэль. Неправильно переведя отрывок из Страбона, он локализовал Офиуссу в 140 стадиях выше устья Днестра, на левом берегу реки, а Никоний — на правом.