Рассматриваемый отрывок переводился неоднократно. Причем при его переводе ученые разделились на две противоположные группы[96]. В. В. Латышев, С. П. Кондратьев, Л. Д. Дмитров, Т. Д. Златковская считают, что здесь указана Тира-город, и, следовательно, поэт упоминает два города: Тиру и Офиуссу. А Коссен де Пержеваль, П. В. Беккер, Ф. А. Струве пришли к выводу, что под «Тирой» подразумевается река, из чего следует, что речь идет только об одном городе — Офиуссе.
Причина такого расхождения связана с тем, что исследователи по-разному переводят причастие «abruptus» (от глагола «отрывать, прерывать, прекращать»), к которому относится зависимое слово «Tyra». Ведь этим именем названы и река, и город. А конструкция фразы такова, что при одном значении причастия под «Тирой» можно понимать реку, а при другом — город. Как же быть?
Здесь важно отметить, что Флакк употребил слово «abruptus» еще раз, правда в женском роде: «Vasto rursus desidit hiatu abrupta revolutus aqua» (VIII, 330). Как мы видим, в этом случае дан такой же распространенный причастный оборот. Этот пример очень удачен тем, что зависимое слово «aqua» допускает только одно значение причастия «abrupta» — «прерываемая» (прерываемая ущельем вода).
А в нашем спорном отрывке, где зависимое слово представляет собой имя собственное — Тира, одноименность реки и города сыграла субъективную роль при переводе слова «abruptus». А между тем здесь еще до перевода можно было выяснить, что подразумевает поэт под «Тирой» — реку или город. Слово «abruptus» мужского рода, следовательно, и зависимое слово «Tyra» должно быть того же рода. А в латинском языке существует известная особенность: реки относятся к мужскому роду, а города — к женскому. Следовательно, у нас речь идет о реке Тире.
Теперь становится понятным, что у Флакка в обоих случаях указан водный поток, который в первом отрывке имеет собственное имя — «Tyra», а во втором назван просто «aqua». Ведь коль поэт и в той и в другой фразе использует один и тот же термин — «abruptus(а)», то вполне понятно, что его значение одинаково в обоих случаях. Таким образом, не остается никаких сомнений в том, что рассматриваемая фраза переводится как «прерываемая морем Тира»[97].
Смысл этих слов вполне ясен, особенно если учесть, что Днестр довольно быстрая река, о течении которой Овидий, например, в своих «Письмах с Понта» пишет так: «…сюда изливаются быстрый Парфений, катящий камни Кинапс и не уступающий быстротой ни одной реке Тирас» (IV, 10, 50; ВДИ, 1949, № 1. с. 241). Примечательно, что и само название Τνρας этимологизируется как «быстрая». Можно представить себе картину в устье реки, где быстрый речной поток «затухал» в необъятной морской пучине. Именно это явление хотел передать поэт словами «abruptus pelago Tyra».
Таким образом, отрывок Валерия Флакка о низовьях Днестра гласит: «Покидается прерываемая морем (река) Тира, покидается и гора Амбенская, и сильная холодными ядами Офиусса». Учитывая, что античные поэты любили фигуру тройного перечисления разнородных предметов, следует отметить, что Флакк удачно построил трехчленную поэтическую фигуру в ярком контрасте: бурная река — высокая гора — город, известный холодными ядами.
Итак, перевод отрывка Валерия Флакка о Нижнем Поднестровье был неточным. Из-за этой неточности строки поэта понимали как утверждение об одновременном существовании Офиуссы и Тиры, что противоречит данным Плиния и Стефана Византийского, и поэтому считали ошибочными. Но эти обвинения, как выясняется, были напрасными. Поэт упоминает реку Тиру и город Офиуссу.
Теперь Клавдий Птолемей остался единственным автором, указывающим одновременно оба города. Но в его огромном компилятивном труде, как уже говорилось, собраны сведения из разновременных источников. Это дает исследователям основания видеть здесь ошибку.
Попытаемся теперь разобраться в отрывке из Страбона, который не одно столетие вызывал споры. А ключ к разгадке лежит, как оказалось, опять-таки в палеогеографических изменениях. Ведь при толковании текста и отсчете расстояний надо учитывать не современную конфигурацию берегов Днестровского лимана, а географический облик района в античное время. Вспомним, что тогда река впадала прямо в море, разделяясь на два рукава, пространство между которыми занимал обширный дельтовый остров. В ранний период основное устье реки находилось у современного села Приморского, а в конце IV — начале III в. до н. э. оно переместилось примерно на 20 км к востоку, в район села Затока.
Итак, мы знаем, как выглядели берега Нижнего Поднестровья во времена древних греков, и теперь можем приступить к детальному разбору сведений Страбона. По своему содержанию этот отрывок разделяется на две части: первая — упоминание о Никонии и Офиуссе, вторая — ссылка на местных жителей (о 120 стадиях до города).
Первая часть отрывка гласит: «Если подняться по реке на 140 стадиев, то на обеих сторонах встретятся города: один — Никония, а другой, слева, — Офиусса». Смысл этих слов предельно ясен: автор сообщает, что в 140 стадиях (26 км) от устья вверх по реке расположены города Никоний и Офиусса. Необходимо выяснить, какое устье здесь имеется в виду: раннее, находившееся у села Приморского, или же позднее, затокское. Для этого достаточно измерить от северной окраины села Роксоланы, где, как мы увидим дальше, расположены развалины Никония, указанные в источнике 26 км. Это расстояние приведет нас к району села Приморского, т. е. к раннему местоположению устья Тиры. Позднее устье исключается в любом случае, даже если бы мы не знали точного местонахождения Никония.
Теперь постараемся проследить курс судна, вошедшего в устье реки. Представим себе, как оно миновало башню Неоптолема, Гермонактову деревню и дошло до района села Затока. Здесь сливались рукава реки, а для плывущего вверх судна фарватер раздваивался: можно было зайти и в правый (западный) рукав, и в левый (восточный). Как же поступил в данном случае мореплаватель? Предположим, что корабль зашел в правый рукав реки. В таком случае в 140 стадиях от устья реки справа от мореплавателя будет не Никоний, куда он направлялся, а остров шириной около 5 км, слева же — район современного села Шабо, где нет древнегреческого поселения, которое можно было бы принять за Офиуссу. До Тиры от этого места еще около 10 км (60 стадиев), т. е. она удалена от устья более чем на 200 стадиев. Одним словом, выявленные несоответствия исключают мысль о том, что судно зашло в правый рукав реки, и не оставляют никаких сомнений в том, что оно поднялось дальше по левому рукаву.
Итак, пройдя 140 стадиев, корабль оказался в районе северной окраины села Роксоланы, где справа по борту действительно лежал Никоний. Слева же должна была открыться Офиусса. Отсюда напрашивается лишь одно предположение: город Офиусса находился на противоположном от Никония берегу левого рукава реки, т. е. на острове[98].
Попытаемся теперь разобраться во второй части сообщения Страбона: «…жители побережья этой реки говорят, что если подняться на 120 стадиев, то встретится город». Как уже говорилось, одни исследователи считают, что здесь указан третий город, в котором чаще всего узнают Тиру, другие склоняются к мысли, что местные жители просто уточняют расстояние до Офиуссы, переименованной затем в Тиру. Так или иначе оба мнения сводятся к тому, что речь идет о том месте, на котором сейчас находится Белгород — Днестровская крепость.
Под этим безымянным городом действительно имеется в виду Тира. Местные жители побережья называют ее просто городом, не прибавляя всем хорошо известного названия. И это вполне понятно. Ведь Тира в период расцвета значительно превосходила по размерам и количеству жителей другие населенные пункты в этом районе. К примеру можно отметить, что и в наши дни жители, скажем, приодесских сел, собираясь в Одессу, говорят, что едут в город. Не в Одессу, а в город!
По сообщению местных жителей, расстояние от устья реки до города Тиры равно 120 стадиям. Отсюда можно заключить, что под устьем реки имеется в виду новое местоположение уже переместившегося устья, т. е. район села Затока. Таким образом, эти сведения относятся к более позднему времени, чем упоминание о Никонии и Офиуссе, где фигурировало ранее устье. И под «рекой» местные жители имеют в виду уже не левый рукав, на котором расположены Никоний и Офиусса, а правый, на коренном берегу которого лежит Тира.
Эти данные датируются, видимо, III в. до н. э. Во всяком случае они не могут быть ранее конца IV — начала III в. до н. э., т. е. времени перемещения устья реки.
Разновременность страбоновых сведений доказывается и сопоставлением стадиев. Так, в первой части отмечены 140 стадиев от устья до Никония и Офиуссы. От района села Приморского до северной окраины села Роксоланы примерно 26 км. Следовательно, в данном случае при измерении использован стадий в 185 м. Во второй части отрывка расстояние от устья до Тиры определяется в 120 стадиев. Этот отрезок пути от района Цареградского гирла до Белгород-Днестровской крепости составляет около 19 км. Следовательно, здесь имеется в виду стадий в 157 м.
Таким образом, отрывок из Страбона состоит из двух разновременных сообщений, в которых расстояния измерены от разных устьев, разными стадиями, а под «рекой» фигурируют ее разные рукава. Поэтому вторая часть отрывка по своему смыслу и содержанию никак не может быть связана с первой, и все попытки согласовать их обречены на неудачу. Ведь географ слил воедино указания, взятые из разных источников. Этот отрывок — результат компиляции. Он наглядно иллюстрирует принцип работы Страбона, который «не перерабатывает своего материала, а его эксцерпирует или, лучше, сокращает, причем механически соединяет в одно целое выдержки из источников разных категорий»[99]