ского) происхождения, в действительности имеют более глубокие корни, уходящие в незапамятную арийскую древность. Нелепо утверждать, что до введения христианства, которое произошло чуть более тысячи лет назад, на Руси не существовало никаких самобытных имен. Существовали, и не только «элитарные» Святослав, Владимир, Всеволод и т. п., но и простонародные, такие, как Ваня, Вася, Коля, Юра, Оля, Варя и др. Позже христианская церковь использовала исконно русские имена в собственных интересах, точно так же как приспособилась к многим языческим праздникам: даже Рождество совмещено с древнейшим праздником зимнего солнцестояния и языческими традициями ряжения, карнавальных шествий и колядования в честь зимнего солнца Колы (откуда и архаичное имя Коля).
В Польше до сих пор широко распространено одно из популярных женских имен – Ванда. Древнескандинавский эпос знает целый класс богов – ванов, соперников асов. Наиболее известной представительницей ванов является богиня любви и красоты Фрейя (коррелят античной Афродиты-Венеры), наперсница верховного скандинавского бога Одина. Уместно предположить, что на определенной стадии распада одной из ветвей былой арийской общности ваны представляли собой идеологическую или религиозную доминанту (об этом косвенно свидетельствуют и недолго просуществовавшее Ванское царство, и легендарная земля Вантит, которая, согласно средневековым арабским источникам, располагалась где-то между Окой и верховьями Дона, и связующее слово «ван» в голландских фамилиях). Не лишено также вероятности, что и имя Вандал (так, согласно Татищеву, звали одного из новгородских князей, правивших городом и округой задолго до появления Рюрика с братьями) изначально означало «ван» + «дал», то есть «бог дал» (по аналогии с более поздним Богданом и образованным по той же схеме Валдаем и Дажьбогом).
Северо-восточный край, решающую роль в объединении которой сыграл город Владимир, почти на триста лет отвоевавший первенство у Киева, не только историческая территория Древней Руси, но и свидетель гораздо более древних времен, связанных с арийской историей. Неудивительно, что именно здесь находится река Индрус – эталон индоевропейской гидронимики. Поддаются искомой идентификации и другие топонимы: например, река Има заставляет вспомнить авестийского первопредка Йиму, создателя мировой цивилизации: он спас человечество от потопа, обрушившегося на Землю после жесточайшей зимы (явная арийская корневая основа лежит в основе таких современных русских слов, как «имя», «иметь»). Точно так же река и озеро с одинаковым названием Виша наводят на мысль о ведийском божестве Вишну. Во множестве встречаются во владимирской топонимике и славянские отголоски языческого прошлого. Это и тотемные названия рек Гусь, Ястреб, и река Вольга, заставляющая вспомнить знаменитого былинного героя, и многочисленные упоминания солнцебога Коло – реки Колокша, Колпь, Колочка, – а также созвучные имена ряда деревень и поселков. Освоение данного края, начатое еще Владимиром Мономахом (1053 – 1125), основавшего, собственно, в 1108 году и сам город Владимир, шло практически заново, спустя тысячелетия после арийских миграций. Естественно, что материальных следов той эпохи тут практически не осталось, поэтому топонимика – единственно надежный свидетель древних событий.
Смоленск впервые упомянут в летописи под 863 годом. Но еще задолго до этого, гласит предание, Смоленск посетил апостол Андрей Первозванный, который проследовал через Великую Скуфь к Ладоге, Ильмень-озеру и острову Валааму, дабы заложить на Русской земле первый камень в фундамент будущей православной веры. Великого Новгорода в те времена, относящиеся к началу новой эры, не было и в помине. Зато процветали три других великих славянских города: Киев, мать всех русских городов; Словенск на Волхове, праотец Новгорода, и Смоленск, в верхнем течении Днепра. Самый древний из них – Словенск, основанный, как уже говорилось, еще в середине III тысячелетия до новой эры. Но, быть может, именно здесь и проследовали вверх по течению Днепра к Ильмень-озеру праотцы русского народа князья Словен и Рус, будущие правители Северной Руси, когда жестокая нужда и возникшие распри заставили их двинуться с юга на север. Ведь шли они по традиционным миграционным арийским тропам, где впоследствии проляжет путь «из варяг в греки».
И спустя много веков именно сюда, к Смоленску, прибыл из Новгорода и воевода (будущий князь) Олег, опекун малолетнего Игоря, Рюрикова сына и династического наследника. Смоленск оказался самым первым городом, где они приняли власть («прия град, и посади мужь свои»). По существу, здесь и началось зарождение будущей великой державы – Киевской Руси, ибо именно отсюда началось победоносное шествие русской дружины вниз по Днепру, к Киеву (как про то повествуют «Повесть временных лет» и младший извод Новгородской Первой летописи). Здесь же пролилась и первая кровь, которая впоследствии потекла рекой на пути Рюриковичей к трону: Олег собственноручно убил Аскольда и Дира, законных правителей Киева.
В двадцати километрах от Смоленска находится знаменитый комплекс Гнёздовских курганов. Именно тут, в этих смоленских раздольях, на берегу Днепра, находится один из сакральных мировых центров – перекресток древних эпох и культур. На сегодня гнёздовских курганов осталось около двух тысяч; раньше насчитывалось в два раза больше. За каких-то сто лет множество бесценных свидетелей старины исчезло навсегда. На месте одного из курганных комплексов вообще построен поселок.
Долгое время считалось, что курганный комплекс возник здесь незадолго до введения христианства на Руси. Полагали также, что многие (если не большинство) курганов варяжского (точнее, скандинавского) происхождения: на знаменитом пути «из варяг в греки» хоронили здесь якобы тех, кто не дошел до Царьграда или не вернулся назад домой. Одних сжигали в ладье и над останками возводили курган. Других сразу же погребали в земле, а потом уж делали курганную насыпь. Гипотеза достаточно экстравагантная: получалось, что умерших и погибших на тысячекилометровом пути специально свозили отовсюду для погребения к гнёздовскому некрополю. Нынче от такого нелепого предположения, слава Богу, отказались. Новейшие археологические данные свидетельствуют о другом: первые курганы появились на берегу Днепра еще в III веке нашей эры. Но и это не предел, ибо удобное географическое и, как бы сегодня сказали, геополитическое положение Смоленской земли делало ее во все эпохи объектом пристального внимания друзей и недругов.
Где-то в начале новой эры, во времена Андрея Первозванного, в районе Гнёздова воздвигли крепость; вокруг нее быстро отстроили город, а уже вокруг города раскинулся посад – с мастерскими ремесленников, кузнями, торговыми складами. Однако меньше чем через сто лет все сожжено дотла. Удивляться не приходится: IV век – эпоха первой германской оккупации славянских земель и создания лоскутной империи готского короля Германариха, чья ставка как раз и находилась на берегах Днепра. Затем неведомо откуда накатилась гуннская орда. Она помогла восставшим славянам разгромить жестоких германских захватчиков и навсегда изгнать их с исконно русских земель.
Но и задолго до отмеченных событий, даже в незапамятные времена, Днепр оставался средоточием мировой истории и предыстории. Где-то здесь находилась легендарная Гилея, – там величайший герой Эллады Геракл, возвращаясь из северных краев, повстречал на берегу Борисфена (так прозывалась русская река на языке Гомера) прекрасную деву из змеиного тотема. Очарованный ее красотой, сын Зевса и Алкмены остался зимовать в глубокой днепровской пещере. По весне Геракл двинулся домой, к теплым морям, а его днепровская возлюбленная родила спустя девять месяцев сына, названного Скифом. От него-то и пошел весь скифский род, а скифы повели счет своей достославной истории. Но и пути древних гиперборейцев также пролегали по нынешней Смоленской земле – вплоть до последних, зафиксированных в античных источниках контактов между Гипербореей и Средиземноморьем. Это же касается и древнейших арийских миграций с Севера на Юг.
Происхождение названия Брянска – один из немногих случаев, когда этимологи не ищут каких-то иноземных корней. Спор идет только относительно того, как назывался этот старинный русский город, упомянутый в Ипатьевской летописи под 1146 годом, при своем основании – Добрянск или Дебрянск. Впрочем, известно еще одно архаичное название – Брынь, отчего дремучие леса (дебри – потому-то и Дебрянск) в округе долгое время именовались Брынскими (есть даже роман очень популярного в прошлом писателя Михаила Загоскина под названием «Брынский лес»). О том же говорит и имя речки Брынь, берущей начало в Калужской области.
Брянские краеведы давно уже разложили по полочкам топонимику и гидронимику своего края. Здесь сохранилось множество древних языческих названий: реки Нерусса, Ипуть, Усошка, Беседь, Навля; населенные пункты Радогощ (с мощной энергетикой недр), Вилия, Асовка, Селец (Сели), Вщиж (где некогда руководил археологическими раскопками академик Б.А. Рыбаков), Макча, Укча, Брянов Рог, Хохлов Вир, Красная Гора, Кургановка, Девятидубье под Карачевом с Соловейкиным перевозом (местные краеведы считают, что именно здесь, посреди дремучего брянского леса, обитал былинный Соловей-Разбойник). В свою очередь название деревни Рамасухи может свидетельствовать о еще более древней, арийской эпохе.
Старинный русский город Орел, ныне областной центр, назван так по имени легендарной птицы, издревле считающейся царем всех пернатых, – наименование явно тотемного происхождения. Помимо всего прочего, сие явно свидетельствует, что прапредки славян и русских жили в этих краях испокон веков и город (или древнее поселение на его месте) возник здесь задолго до того, как был впервые отмечен в летописях. За малым исключением, это вообще странная и ничем не обоснованная традиция – считать датой основания города его первое упоминание в летописи. Так, в летописных хрониках четко обозначена дата основания (1566 год) крепости Орел, названной так по одноименной реке (ныне она прозывается Орлик), впадающей в Оку.