. Чаще всего приводится цифра 11 часов дня, которую назвал в своей работе И.П. Шаскольский158.
Чтобы разобраться, нужно понять, как считали время в Древней Руси. Для начала следует учитывать следующее. В Средние века счет времени вели по солнцу, его восходу и заходу. То есть когда солнце на небе – день, когда нет – ночь.
Время восхода зависит от движения Земли вокруг Солнца, следовательно, не менялся за прошедшие столетия. Известно, что 15 июля 2018 г. солнце в Петербурге взошло в 4 часа 4 минуты и зашло в 22.05159.
Однако Л.В. Черепнин160, а вслед за ним и А.В. Кучкин161 считают, что время отсчитывали с начала заутрени, которую служили примерно за полчаса до восхода солнца. То есть 15 июля это произошло в 3:35. При этом в районе Невской битвы не было возможности услышать звуки колокола, призывавшего на молитву и игравшего роль часов, как в монастыре или в городе.
Следовательно, время приходилось все-таки считать с восхода солнца. Далее мы должны прибавить к полученному времени пять часов, поскольку выражение «в шестом часу» означает, что сражение началось после того, как прошло пять часов и наступил шестой.
Остается понять, что в Древней Руси подразумевали под словом «час».
Л.В. Черепнин считал, что для этого можно опираться на соответствие часов по древнерусскому измерению (XVI–XVII вв.) и позднейшему счету (XIX в.) и далее. Т. е. шестой час наступал спустя пять часов нашего времени после заутрени, т. е. в 8:35 утра. Не подвергая сомнению научную честность Л.В. Черепнина, нельзя не заметить, что в XVIII, а тем более в XIX в. на Руси уже активно использовали различные механические устройства, в которых час имеет одинаковую продолжительность. Однако в Средние века действовала другая система счета времени.
Е.И. Каменцева163, чей учебник по хронологии для исторических вузов выдержал уже несколько переизданий, сообщает, что в Древней Руси сутки по византийскому образцу делились на 12 ночных и 12 дневных часов. Исследователь дополняет это указанием, что в новгородских источниках XVI в. встречаются указания на то, что день и ночь включают 12 часов каждый. Т. е. использовался византийский счет. Время отсчитывали по часам (песочным, водяным, солнечным), которые находились в монастырях, соответственно, по ним проходили различные молитвы (заутрени, обедни и т. д.), о начале которых возвещал колокольный звон.
День (впрочем, как и ночь) делился на двенадцать часов, продолжительность которых определялась делением светлого (соответственно и темного времени суток) на двенадцать, т. е. менялась в зависимости от времени восхода и захода солнца (т. н. «косые» часы).
Это позволяло при чтении молитв успеть произнести их все в светлое время суток, поскольку читать в темноте при свете лучины довольно сложно.
Поскольку мы знаем (см. выше), что 15 июля день продолжался 18 часов 1 минуту, следовательно, в этот день косой час составлял 1 час 30 минут по современному счету. Если прибавить пять косых часов (семь с половиной часов по современному счету) к моменту восхода солнца, то получаем, что сражение началось после 11.35 минут по нашему времени, т. е. приблизительно в полдень. Это легко определяется по солнцу, так что участники сражения могли заметить и запомнить его и без часов. Позднее в Житии его, возможно, перевели в часы.
Подход русских войск
Последний этап движения русских перед боем никак не отображен в отечественных источниках. Между тем он пользуется большим вниманием исследователей.
Судя по приведенным выше расчетам, русские войска нанесли удар примерно в середине дня, т. е. к шведскому лагерю двигались достаточно долго.
По условиям местности они могли сделать это вдоль берега, где расположено довольно открытое пространство. Именно там шли части Апраксина в начале XVIII в.164
По другому варианту, они могли двигаться лесами, скрытно подойти к шведскому лагерю и нанести удар из леса. Обычно именно эту схему показывают в наших учебниках.
Хорошо известно, что во всех крупных сражениях кавалерия держалась открытой местности – полей, прогалин. Карты показывают, что поля боевых действий и передвижения войск были ограничены лесами.
Это происходит потому, что при движении по лесу лошадь (тем более с всадником) пройдет далеко не везде. Более того, при таком движении ни о каком строе речи быть не может. Для тяжеловооруженных воинов в доспехах и на лошадях лес, даже не сильно заболоченный, далеко не везде проходим, то есть отряд неизбежно растягивается и подходит к месту сражения не единым строем, а небольшими группами всадников, что дает врагу возможность отбить и уничтожить их поодиночке.
Возможный выигрыш благодаря внезапности нивелируется растянутостью воинов по лесу и сводится на нет производимым ими шумом.
Замечу также, что местность в районе Невского сражения оценивается как весьма заболоченная.
Учтем еще, что для подхода к шведскому лагерю с любой стороны, исключая берег Невы, войскам нужно преодолеть несколько водных преград.
Так, для атаки более или менее параллельно руслу Ижоры, как часто описывают в литературе, русский отряд должен был миновать несколько притоков, в том числе Большую и Малую Ижорку, текущие параллельно Неве (ширина русла первой порядка 40 м), затем выстроиться в лесу и в итоге выйти к глубокому оврагу, который прикрывает шведский лагерь со стороны реки.
Насколько известно историкам, на Руси в исследуемый период не создавались военные трактаты. Однако, учитывая, что особенности действий кавалерии на местности не слишком изменились даже по сравнению с XIX в., представляется вполне допустимым учитывать для исследования данного вопроса мнение авторов указанного времени об использовании кавалерии. Все они подчеркивают, что «в местности, пересеченной горами и лесами, конные егеря должны спешиваться»165, или: «кавалерия может атаковать неприятеля только на местности, благоприятной для атаки»166.
В начале XVIII в., когда войска Апраксина отвоевывали эти территории, шведы сочли необходимым поставить несколько небольших укреплений на берегу, а русские были вынуждены их штурмовать, вместо того чтобы просто обойти по лесу.
Представляется, что также вели себя и отряды Александра Невского. Они двигались по берегу реки, где имелось свободное пространство.
Поскольку русские шли вдоль Невы, возникает новая проблема: в Неву впадает целый ряд рек, относительно небольших, но все-таки серьезных. Та же Ижора в устье имеет 60 метров ширины и несколько метров глубины. Двигаясь вдоль берега, каждую из них надо переплывать, причем именно в устье.
Параллельно Неве сейчас идет трасса, которая проложена примерно там, где раньше проходила древняя дорога.
Эта дорога шла от одного брода впадающей в Неву реки до другого брода уже следующей реки. Существовала ли здесь дорога в XIII в., мы не знаем. Например, когда здесь шел Апраксин со своими войсками, ее не было. Возможно, она давно заросла, поскольку в Средние века Новгород вел намного более активную торговлю с западными странами, чем впоследствии.
В любом случае, даже если эта дорога существовала, никаких дорог, ведущих к устью Ижоры, не имелось.
Следовательно, последние 15 км (от брода через Ижору, сейчас рядом расположен поселок Войскорово) русским пришлось бы идти по лесу, переправляясь или обходя многочисленные притоки Ижоры, чтобы в конце уткнуться в Большую Ижорку, которая прикрывает лагерь шведов (см. выше).
Для войска этот путь явно не подходит. Скорее всего, русские двигались по дороге до реки Тосны. Здесь, после переправы через брод в пяти километрах167 от устья (где ныне расположен поселок Никольское), русские спустились вдоль реки, там есть более-менее свободное пространство и нет притоков, после чего вышли к берегу Невы. Как уже говорилось, пройти вдоль Ижоры из-за притоков последней весьма затруднительно, невозможно, а сделать это раньше означает тратить силы и время на пересечение той же Тосны.
Затем новгородские войска двинулись по берегу Невы, как уже говорилось, достаточно свободному.
Следует отметить, что точно таким же путем двигались и войска Апраксина в XVIII в. – география местности просто не оставляет других вариантов. Где заночевали русские перед боем, мы точно не знаем. Учитывая потребности людей и лошадей в питье, скорее всего, это было где-то около реки.
Учитывая, что русские появились в районе битвы около полудня, то последняя ночевка произошла, надо думать, в нескольких часах хода от места сражения, в достаточно защищенном от внезапной атаки шведов месте.
Наиболее подходящим прикрытием является упомянутая выше река Тосна. Брод через Тосну расположен в пяти километрах от устья.
Прикрыв сторожевыми заставами переправу и подходы к ней, русские могли спокойно отдохнуть перед боем, поскольку даже если бы противник обнаружил их, атаковать новгородцев шведы могли, только переправившись через указанный брод или подойдя по реке Неве, а потом по реке Тосне на судах. Достаточно было двух караулов – у брода и у впадения Тосны в Неву, чтобы гарантировать, что шведы не смогут провести внезапную атаку.
Обнаружить лагерь новгородцев у брода с воды (с Невы) было невозможно, а дозоры по суше можно было перехватить собственным охранением, учитывая помощь ижорян.
Факт стоянки около реки Тосны подтверждается и хронологическими расчетами.
Согласно нормативам кавалерии XIX в., сорок верст проходили за 7–8 часов, так что 15 километров (16 верст) заняли бы примерно три-четыре часа хода168.
Учитывая, что воинам нужно было встать, собраться, надеть доспехи, построиться и т. д., на это также нужно не меньше часа, а скорее больше. Какое-то время заняла и переправа через Тосну.
Вполне вероятно, что в дороге (например, перед выходом на берег Невы) русские сделали еще один привал, поскольку силы людей и лошадей перед боем было желательно беречь.