Известно, что такие замки тевтонцы строили за несколько недель372.
Крепость, дошедшая до нашего времени, была построена в 1520–1525 гг., хотя и включает элементы укреплений, построенных в 1297 г.
Она имеет характерную особенность – барбакан, то есть систему защиты ворот из двух башен, в стене между которыми расположены ворота. Это позволяло стрелкам из башен обстреливать атакующих ворота врагов сбоку (вести фланкирующий огонь).
На Руси ворота обычно защищались надвратной башней, в которой и находились. Но в Копорье эта система очень хорошо вписывается в местный ландшафт, поскольку эти же башни выполняют роль угловых. По условиям местности длина участка составляет около 40 метров, т. е. угловые башни могут служить и для защиты ворот.
Такие особенности позволяют предположить, что ту же схему использовали и первые строители замка, т. е. тевтонские рыцари, поскольку она хорошо вписывается в существующий рельеф, а строительство барбакана вполне характерно для европейской архитектуры. Следует отметить, что это единственная русская крепость, имеющая барбакан.
Гарнизон крепости, как сообщает НПЛ, состоял из немцев и прибалтов. Интересную информацию сообщают упомянутые выше договора 1241 г. В обоих документах в качестве свидетелей (наряду с другими) выступают братья Тевтонского ордена, в числе которых указаны магистр, маршал и камерарий (казначей).
В первом договоре, от 13 апреля 1241 г.373, в качестве маршала указан брат Вернер, который позднее занял место фохта в Каркусе374 (серьезное понижение), а пост камерария занимает брат Герард (он же Герхард),
Во втором договоре375 сказано, что пост маршала занимает Генрих Стульт, а пост камерария – брат Иоанн.
Следует учитывать, что Андреас фон Вельвен был, по сути, исполняющим обязанности ландмейстера, и заменять руководителей отделения, во всяком случае без серьезных оснований, едва ли мог.
Следовательно, для замены двух руководителей отделения у него были серьезные причины. Конечно, возможен вариант, что камерарий потерял должность по естественным причинам, например, умер (или уехал в Германию по состоянию здоровья, как часто делали пожилые рыцари). В отношении брата Вернера мы точно знаем, что он не уехал в Германию, но, скорее всего, серьезно проштрафился. Как главнокомандующий он отвечал в первую очередь за военные действия.
Из серьезных военных неудач в этот период мы можем назвать только потерю Копорья. Остальные действия осенью – зимой 1241 г. (подчинение Эзеля) были весьма успешны для ордена.
Следовательно, логично предположить, что именно сдача Копорья поломала карьеру брата Вернера и, возможно, брата Герхарда.
Если придерживаться этой версии, то напрашивается предположение, что маршал отделения Вернер руководил набегами на новгородские земли, а в качестве ставки использовал Копорье, наиболее близкий к Новгороду замок ордена, в котором не было необходимости считаться с местными жителями, как в Пскове. Соответственно, он и руководил гарнизоном во время осады. Казначей мог налаживать систему сбора дани с новых земель ордена, особенно после того, как, согласно договору, часть доходов следовало передать епископу.
Если наша версия верна, то на момент осады гарнизон Копорья возглавляли представители высшего руководства ордена, что косвенно свидетельствует как о важности крепости, так и о численности ее гарнизона.
Кроме того, НПЛ говорит о чуди, чьи отряды по численности (но не по качеству вооружения) часто были равны отрядам немцев. Также там могли присутствовать отряды налетчиков, в том числе литовских.
Следует учитывать, что Копорье располагалось достаточно далеко от других владений ордена. Рассчитывать на помощь датчан и дерптцев ордену в это время не приходилось.
В этих условиях замок должен был иметь достаточно сильный гарнизон, особенно во время войны.
Кроме того, в НПЛ упоминаются и местные жители, вероятно, укрывшиеся в замке.
Таким образом, количество защитников Копорья можно приблизительно оценить в несколько сотен человек, вероятно, в 200–400 воинов и какое-то количество местных ополченцев.
Следует уточнить, когда Александр вернулся в Новгород и когда штурмовал Копорье он мог сделать это либо летом 1241 г., либо зимой 1241/42 г., учитывая, что осенняя распутица служит естественной преградой для движения войск.
НПЛ сообщает, что взятие Копорья состоялось в 6749 г. (1241), но не указывает точной даты.
Далее в летописи мы видим запись о прибытии Андрея с низовскими полками, то есть войсками Владимирского княжества. Затем идет сообщение о том, что Псков с помощью Андрея взяли в следующем году (по мартовскому стилю, год начинался в марте).
Это сообщение следует понимать в том смысле, что сначала было взято Копорье, потом прибыл Андрей, а уже после был атакован Псков.
Копорье расположено с противоположной от Пскова стороны Чудского озера. Маловероятно, чтобы войска Александра Невского успели захватить Копорье (250 км от Новгорода), вернуться в Новгород, передохнуть и встретиться с Андреем, чтобы добраться до Пскова за один зимний сезон 1241/42 г.
Да и штурмовать Копорье было надежнее с войсками Андрея, о приближении которых Александр знал заранее, ведь их посылал его отец. К тому же прибывающие нуждались в снабжении и обеспечении местами для отдыха.
Сами новгородцы, зная, что вскоре прибудет князь Андрей с низовскими войсками, вряд ли согласились бы штурмовать Копорье без них.
Это подтверждает и Псковская летопись, которая сообщает, что «в лето 6749 взя Александр городок Копорию, а Нѣмец изби. А на другое лето ходил Александр с муж новгородцы и бишася на льду с Нѣмцами»376. Таким образом, представляется, что Александр организовал поход на Копорье вскоре после своего возвращения, т. е. весной – в начале лета.
Это позволяет объяснить, почему прекратились набеги.
Также камерарий ордена, скорее всего, прибыл в Копорье вскоре после подписания договора с эзель-виккским епископом, т. е. в мае – июне, чтобы наладить систему учета и сбора дани, часть которой следовало отдавать последнему.
Встает вопрос, почему Александр пошел на Копорье, не дожидаясь Андрея. Можно предположить, что летом 1241 г. уверенности в подходе войск великого князя не было, а ждать, пока немцы еще больше разорят новгородские земли и укрепятся, князь не мог.
Следовательно, штурм Копорья состоялся летом 1241 г., и эту операцию осуществляла армия Новгородского княжества во главе с Александром. Заметим, что после этого НПЛ прекращает говорить о набегах ливонцев, т. е. база для этих набегов была уничтожена.
Учитывая, что Александр прибыл после 1 марта (начала года), скорее всего, весной, после весенней распутицы, можно предположить, что он потратил некоторое время на сбор войск и разгром отрядов налетчиков. Какое-то время потребовал и путь русских воинов к крепости.
Вновь использовались те же силы, что и в Невской битве, вполне вероятно, что сбор и продвижение войск проходили примерно по тому же маршруту.
В состав войска входили княжеская дружина, новгородский полк, ладожане и отряды местных племен.
Численность ладожан была, видимо, такой же, как и в 1240 г. – порядка сотни воинов, тем более что в этом случае Ладога оставалась в тылу.
Новгородцы в отличие от 1240 г. имели намного больше времени на сборы. Однако следует учитывать опасность, исходившую со стороны Пскова, где по-прежнему находился немецкий гарнизон, который требовал от новгородцев оставить часть воинов для охраны города и его окрестностей. Поэтому их полк, видимо, насчитывал 500–600 воинов, то есть был нормальным для Новгорода.
Численность дружины, как уже говорилось выше, была примерно равна 300 воинам.
Представляется, что в этом случае общее количество русских воинов можно оценить примерно в 1000 человек, а с учетом местных отрядов армия Александра Невского могла достигнуть и 1500 воинов.
Вполне возможно, местные жители использовались при осадных работах, которые требовали привлечения множества людей.
Об внезапной атаке речи не идет, поскольку нет упоминания об изгоне.
Кроме того, для этого не нужно и даже вредно мобилизовывать местные племена, да и немцы, давно воевавшие с прибалтийцами, безусловно, наладили нормальную караульную службу, иначе их замки захватывали бы регулярно.
Длительная осада и взятие крепости измором было невозможно, поскольку к гарнизону могла подойти помощь.
То обстоятельство, что судьба гарнизона была различной, также подтверждает версию о штурме.
Возможно, Копорье штурмовали так же, как и крепость Ландскрону полвека спустя. Тогда русские отряды организовали непрерывный штурм с наиболее доступной стороны, раз за разом посылая в атаку различные отряды, которые сменяли друг друга. В результате удалось поджечь деревянные стены замка377.
Отличие заключается в том, что в Ландскроне не было внутренних укреплений и после потери внешних укреплений шведы, как рассказывает хроника Эрика, отступили в большой подвал378. Безусловно, последний мог быть только временным убежищем.
Тевтонцы, как уже говорилось, обычно возводили внутри своих замков цитадели-хохбурги.
Скорее всего, именно наличие внутренней цитадели объясняет судьбу пленных. Как мы видим, она была разной. Часть из них отправили в Новгород, и это было логично: пленные могли заплатить выкуп, быть обмененными на русских пленных или просто использоваться как холопы.
Переветники из числа местных, то есть сторонники немцев, до этого, вероятно, клявшиеся в верности (целовавшие крест) Новгороду, были повешены. Это жестоко, но вполне соответствует нравам того времени.
Археологи отмечают, что именно в этот период происходит серьезное изменение местных ритуалов погребения. На смену языческим традициям сожжения умерших и жертвоприношений приходят погребения более христианизированные, путем погребения в земле379. Это позволяет сделать вывод о том, что воздействие властей на местные традиции было достаточно сильным и продолжительным. Не исключено, что многие представители местной элиты, соблюдавшие традиционные обряды, были казнены, а те, кто наследовал их положение, уже не рисковали нарушать волю Великого Новгорода, в том числе и в отношении похорон. Часть немцев была отпущена на свободу. О милосердии, о котором говорит Житие, говорить трудно, поскольку только что тот же Александр повесил других пленных.