Остается предположить, что в ходе штурма какая-то часть гарнизона сумела сдаться, обговорив определенные условия. Представляется, что это сделали те, кто сумел отступить в хохбург, т. е. внутреннюю цитадель, штурмовать который, неся дополнительные потери, князь не стал. Александр заключил с рыцарями сделку и отпустил их.
С точки зрения самих рыцарей, это, видимо, выглядело не самым доблестным поступком, что и объясняет понижение маршала Вернера.
Возможно, в ордене считали, что, находясь за стенами цитадели, он должен был отбиваться до конца, рассчитывая на приход подмоги.
Таким образом, летом 1241 г. Александр атаковал крепость Копорье и захватил ее штурмом, после чего договорился о сдаче цитадели и разрушил замок до самого основания.
Причины остановки немецкого наступления
Следует отметить, что до весны 1242 г. немцы никак не реагируют на действия Александра, не пытаются возобновить набеги и т. д.
Чтобы понять причины этого бездействия в 1241 г., следует обратиться к отношениям внутри Ливонской конфедерации.
Важные наблюдения позволяют сделать указанные выше договоры. Прежде всего это договор между Тевтонским орденом и Генрихом, епископом эзель-виккским, заключённый 13 апреля 1241 г.380
Согласно договору, земли, обозначенные как Ватланд, Нуова, Ингрия и Карела (Водская земля, окрестности реки Невы, области Ижора и Карелия), орден передает в состав Эзель-Виккского диоцеза, епископ которого получает и права на десятину от всего, кроме доходов от пушнины. При этом орден сохраняет всю полноту светской власти в перечисленных владениях при условии содержания священников и чиновников епископа.
Для понимания сути договора следует учитывать, что удержать новые земли под своим контролем без помощи ордена епископ просто не мог, поскольку не располагал собственными отрядами.
Следует учитывать и то, что именно силы Тевтонского ордена держали епископа в его старых владениях под контролем вассалов. Иными словами, епископ не мог обойтись без помощи ордена для контроля как уже существующих, так и новых территорий.
Вероятно, именно это позволило ордену заключить столь выгодный для себя договор.
Ведь по сути, согласно этому договору Водская земля оставалась под полным контролем тевтонцев, который собирал деньги для епископа. Т. е. они обошли требование передавать церкви часть завоеванных в Ливонии владений, которое было наложено на них как на наследников меченосцев. Также снимались, во всяком случае юридически, претензии датчан.
Орден же вдобавок еще и привязывал к себе эзель-виккского епископа. Позднее по этой же схеме орден подчинит себе епископов в Пруссии и Курляндии.
В целом можно сказать, что данный договор закрепил взаимоотношения между орденом и епископством как между старшим и младшим партнерами.
Об этом говорится и в договоре. Сказано, что последний был подписан, когда «достопочтимый Генрих, епископ Эзеля и Поморья, направившись по своим делам к апостольскому наместнику, полностью и все преданно вверил свои дела епископата своего магистру и братьям дома Тевтонского в Ливонии», т. е. орден управлял Эзель-Виккским епископством.
Возвращаясь к договору между епископом и орденом, нельзя не заметить, что в договоре, заключенном в Риге, никак не отражена позиция рижского епископа. Ни он, ни его представители не указаны ни как участники, ни как свидетели.
Между тем указанный иерарх считался старшим среди всех прибалтийских епископов, и именно он должен был распределять новые земли или хотя бы узаконить расширение Эзель-Виккскской епархии.
Не стоит забывать, что рижский епископ был сюзереном Ливонского отделения.
Проще всего было бы объяснить это личными качествами тогдашнего прелата, Николая, не раз проявлявшего себя слабым и безинициативным политиком.
С другой стороны, отсутствие на договоре подписи рижского епископа (хотя бы в лице его представителей) само по себе было серьезным сигналом, поскольку ослабляло легитимность данного документа, создавая возможность для его оспаривания в дальнейшем.
Это позволяет сделать вывод, что весной 1241 г. рижский епископ отказался поддержать орден, то есть отношения между ними были далеко не лучшими.
Характерно также стоит обратить внимание на отсутствие в этом договоре упоминаний о дерптском епископе, который участвовал в походе на Изборск и Псков и земли которого вплотную примыкали как к Псковской области, так и к Водской земле. Следовательно, логичнее было бы отдать эти земли под управление дерптского епископа, расширив его зону ответственности.
Известно, что епископ Герман был активным и энергичным деятелем. Раз орден предпочел Генриха Эзель-Виккского, то, значит, союз между Дерптом и орденом не сложился.
И если верно, что орден пытался в Пскове соблюсти некий декорум и хотя бы формально поделиться добычей с Дерптским епископом, то в Водской земле, как видно из упомянутого договора, он этого не сделал.
Скорее всего, в отличие от Эзель-Виккского Генриха, дерптский епископ Герман не желал играть роль младшего партнера Тевтонского ордена. Или орден опасался слишком усилить последнего, передав ему часть данных владений. В любом случае отношения между ними явно были далеко не безоблачными.
Еще больше причин для недовольства этим договором было у подданных датской короны. Как уже говорилось выше, согласно договору, в Стенсби датчане должны были получать две трети земель, завоеванных совместно с орденом. Датчане участвовали в походе на Изборск и Псков, но ничего не получили. Это было прямым нарушением договора. Правда, вряд ли владения в отдаленных от датской Эстонии землях сильно интересовали датчан, хотя и отказываться от них они не стали ли бы.
Но теперь на их глазах была подчинена Водская земля и построен замок в Копорье, расположенные неподалеку от датских владений. И вновь датчане ничего не получили!
Более того, отныне дальнейшее расширение их территорий за счет русских земель было возможно только с согласия ордена, который охватывал их территории со всех сторон.
Е.Л. Назарова полагает, что в завоевании Водской земли участвовали датчане, чьи земли были расположены поблизости.
Согласно ее версии, воины принца Абеля участвовали в основании Копорья, и только узнав о смерти короля Вальдемара, принц и его отряды вернулись в Данию. Их отъезд позволил ордену передать епископу эти земли381, при этом нарушив условия договора в Стенби о передаче двух третей совместно завоеванных земель датчанам. Формально теперь орден мог сказать, что не завоевал никаких земель, поскольку они достались эзель-виккскому епископу.
Гипотеза представляется весьма уязвимой, поскольку, как известно, датский король Вальдемар умер 24 марта 1241 г., а договор подписан 13 апреля 1241 г. в Риге. Возможно, через три недели новость о его смерти уже достигла Прибалтики. Но вероятность того, что епископ и орден тут же, немедленно согласовали и сразу заключили столь важный договор, представляется крайне низкой. Магистр должен был считаться с капитулом, как, впрочем, и епископ. Важно было узнать и то, как отреагируют ревельские датчане на это событие. В конце концов, у датского короля уже был наследник (старший сын Эрик), так что принцы могли остаться в Прибалтике или оставить там значительные силы, чтобы отстаивать свои интересы.
К тому же участие датчан в завоевании Копорья, скорее всего, подразумевало бы подчинение области епископу Эстонии. Поэтому представляется, что при захвате Водской земли орден обошелся своими силами, тем более что для разгрома местных отрядов имевшихся сил явно хватало.
Таким образом, условия договора в Стенсби были серьезно нарушены, и датчане, участвовавшие в походе на Псков, были нагло обмануты руководством Тевтонского ордена. Безусловно, они не могли отнестись к этому положительно.
Принц Абель («Авель по имени, но Каин по натуре», как писал современник) вошел в историю убийством своего брата-короля382, то есть был человеком решительным.
О недовольстве датчан сложившимся в Прибалтике положением дел говорит и то, что новый король Эрик IV (1241–1250) планировал поход в Прибалтику, чтобы вернуть Дании всю Эстонию383. Планы были сорваны, поскольку в 1242 г. вернувшийся из Прибалтики принц Абель поднял против своего брата мятеж.
Но в 1241 г. отношения между тевтонцами и датчанами наверняка были весьма напряженными.
Мы не знаем точную дату возвращения датских принцев и их дружин на родину (во всяком случае, автор не смог найти ее в доступных источниках), но отъезд их, естественно, ослабил позиции датчан. Логично думать, что датчане отплыли весной-летом 1241 г. Открытой войны между тевтонцами и датчанами не произошло, но можно уверенно говорить о том, что летом 1241 – зимой 1242 г. отношения между орденом и Датским королевствам, включая его наместников в Эстонии, были весьма напряженными.
Понятно, что, даже узнав о смерти короля-отца, принцы не могли мгновенно собрать свои отряды и посадить их на корабли: требовалось время для сбора войск, подготовки кораблей или ожидания прибытия флота из Дании и найма.
После ухода принцев и их войск напряженность, видимо, сохранялась, поскольку слухи о планах нового короля вернуться и силой защитить свои права могли быстро дойти до Прибалтики.
Таким образом, угроза столкновения была вполне реальной, и до улаживания этого конфликта серьезные боевые действия на Руси могли привести к тому, что в момент нападения датчан владения ордена оказались слабо защищенными.
В целом можно признать, что в период между осенью 1241 – зимой 1242 г. орден, по сути, сумел подчинить себе Эзель-Виккское епископство, но при этом получил достаточно холодные отношения с епископами Рижским и Дерптским, а заодно враждебные отношения с датчанами.
Начиная с осени 1240 г. под руководством фон Вельвена отделение взяло курс на подчинение завоеванных территорий только себе, по сути игнорируя интересы своих союзников в лице местных епископов и датчан.