В целом представляется, что столь гигантские для Средневековья количества сражающихся маловероятны (более подробно см. приложение).
Для сравнения: в битве при Бувине 1214 г. участвовали порядка 10 000 воинов с каждой стороны – и это при том, что в ней против короля Франции выступал император Германии.
А.Н. Кирпичников на основе правил построения «кабаньей головы» посчитал, что на Чудском озере присутствовали 300–400 немецких воинов плюс некоторое количество их прибалтийских вассалов. В своих этих расчётах он исходил из того, что в бою погибли почти все рыцари ордена, участвовавшие в сражении, а также что все немецкие части были построены одним полком, и проигнорировал упоминание СРХ о присутствии в немецкой армии дерптских рыцарей440.
А. Щербаков и И. Дзысь считают, что в Ливонии в то время находилось 60 тевтонских рыцарей, из которых не более 30 могли участвовать в битве. От ордена меченосцев, по их данным, осталось не более 20 рыцарей, из которых далеко не все участвовали в битве. Они же полагают, что у дерптского епископа было не более 15 рыцарей. В итоге они оценивают общую численность немецкой армии в 65–70 рыцарей, уточняя, что с оруженосцами и сержантами она насчитывала 700–750 немецких воинов. Отряды чуди авторы оценивают от 500 до 900 человек441. Следовательно, общую численность немецкой армии они определяют в 1200–1650 человек.
Также исследователи предположили, что соотношение 1 к 60 в СРХ относится к соотношению братьев-рыцарей и русских воинов в целом. Более того, они обращают внимание, что описание касается только центрального немецкого отряда, который, как они считают, состоял из воинов самого ордена, а не его союзников.
Оценивая этот отряд в 30–35 рыцарей, они насчитывают в центре русского войска 1700–2000 воинов, а общую его численность в 2000–3000 человек442.
С.М. Титов считал, что в бою могло участвовать 40–50 рыцарей и 400–500 оруженосцев ордена. Ссылаясь, что епископ Герман «носил знамя», то есть имел свой полк, он определил его силы в 20–25 рыцарей, то есть всего порядка 300 человек. Он считает, что в бою участвовали датчане. При этом он указывает, что в 1241 г. в Эстонии было около 120 датских вассалов (до 100 немцев, порядка 10 датчан и 8—10 эстонцев)443,и предполагает, что в боях участвовало около половины этих сил. Тогда отряд состоял из полусотни рыцарей и 300–400 прочих воинов.
В итоге С.М. Титов оценивает силы немцев в 300—1000 воинов, в том числе около 120 рыцарей. Чудские силы он оценил в 1000–2000, считая, что был собран малев, т. е. ополчение, хотя перед этим приводит ряд примеров, когда численность отрядов чуди и немцев были равны.
Русские силы он считает следующим образом: две дружины, Александра и Андрея, по 300–400 человек каждая, 400–500 новгородцев, 200 псковичей. Тогда общая численность русской армии оценивается в 1400–1900 бойцов с учетом низовских полков444.
Европейские исследователи предлагают другие расчеты.
Д. Николла оценивает численность немецкой армии в Ледовом побоище в размере порядка 800 европейских и примерно 1000 прибалтийских воинов. Русские силы он оценивает в 6000–7000 бойцов445.
Ф. Джестайс полагает, что в бою участвовало порядка 600 воинов дерптского епископа, 200 датских и 200 тевтонских плюс примерно 1000 воинов-эстонцев446. Русские силы он оценивает в 6000, оговаривая, что это были преимущественно новгородцы.
Чтобы проверить все эти версии, попытаемся еще раз установить, какие именно политии участвовали в сражении и сколько воинов они могли выставить.
Благодаря СРХ мы знаем, что на Чудском озере было представлено Ливонское отделение Тевтонского ордена и отряды дерптского епископа. НПЛ добавляет к этому упоминанию и прибалтийских жителей (чудь).
Опираясь на сделанные ранее выводы, автор считает, что ливонская армия была заранее собрана для похода на Эзель. Следовательно, чтобы узнать ее состав, мы должны понять, какие политии участвовали в этом походе на Эзель и какие войска они могли выставить.
Ядро немецкой армии, безусловно, составляли отряды Ливонского отделения. Как мы видели, скорее всего, это были основные силы отделения во главе с ландмейстером Андреасом фон Вельвеном, поскольку у ордена было не так много войск, чтобы их дробить.
Говоря о командовании, следует упомянуть и других военачальников. В договоре названы Фредерик Стульт, Генрих Стульт, маршал, брат Иоанн, камерарий, брат Рембольд447.
То, что Фредерик указан первым из братьев, раньше, чем маршал и камерарий, позволяет предположить, что он и был вице-магистром в Ливонии (пост, который при Грюнингене занимал сам фон Вельвен).
Как главный военачальник ордена в силу должности выступал Генрих Стульт. В битве при Грюнвальде маршал руководил второй линией (дивизией).
Брат Иоанн явно был братом-рыцарем, то есть воином, несмотря на должность казначея.
Брат Рембольд являлся комтуром Вендена, ставки ландмейстера, можно сказать, столицы Ливонского отделения. Кстати говоря, он был бывшим меченосцем448. Как комтур, он возглавлял рыцарей своего гебита.
Говоря о составе армии, следует учитывать, что Ливонское отделение не могло получить помощи от других отделений ордена, поскольку, как мы видели выше, в то время руководство Тевтонского ордена мало интересовалось Прибалтикой, а соседнее, прусское отделение участвовало в отражении монгольского нашествия.
Кроме того, Ливонское отделение едва ли ожидало контрнаступления русских и не могло получить поддержки зимой, поскольку все связи с Европой проходили по морю, т. е. зимой не действовали.
Еще следует отметить, что орден не мог рассчитывать и на пилигримов, которые нередко составляли значительную часть ливонской армии. В условиях, когда татары вторглись в Восточную Европу, европейским рыцарям явно было не до крестовых походов в далекую Ливонию – язычники были рядом.
Как уже говорилось, всего в Ливонском отделении насчитывалась примерно сотня рыцарей. Получается, что вместе с рядовыми членами ордена, каждый из которых считался бойцом, в отделении насчитывалось около 1000 человек. При этом часть из них поддерживала порядок во владениях ордена, выполняла административные обязанности и т. п., так что армия Ливонского отделения, безусловно, была меньше, чем его общая численность.
Ближайшей по времени битвой, по которой мы можем судить о силах ордена, является битва при Сауле. Как известно, там меченосцы потеряли 48 рыцарей. Если посчитать, что процент их потерь приблизительно равен потерям псковичей, потерявшим 90 % бойцов, можно предположить, что при Сауле меченосцы выставили 50–60 рыцарей, или примерно 500–600 воинов ордена. Поскольку при Сауле погибло все руководство ордена, то мы можем сделать вывод: это был максимум того, что орден мог вывести в поле без учета гарнизонов и администраторов. Позднее эти потери были компенсированы тевтонцами, и с учетом того, что размеры владений Ливонского отделения в 1242 г. были примерно равны владениям ордена меченосцев 1236 г. (минус отданные датчанам владения в Эстонии плюс земли, полученные от епископа Эзельского), то логично предположить, что для управления этими землями и поддержания порядка отделение оставляло примерно такое же количество людей.
Это позволяет сделать вывод, что в 1242 г. Ливонское отделение могло вывести в поле те же силы, что и орден меченосцев при Сауле, т. е. примерно своих 500–600 бойцов плюс отряды прибалтийских вассалов.
Помимо ордена, в походе участвовали и его союзники. Скорее всего, это были те члены Ливонской конфедерации, что имели в рассматриваемый период хорошие отношения с орденом и участвовали в походе на Эзель.
Зная из упомянутого выше договора с эзельцами, что епископ Эзель-Виккский передал власть над своими землями Ливонскому отделению, и учитывая заинтересованность епископа в возвращении Эзеля, логично предположить, что отряды его вассалов вошли в состав данной армии.
Соответственно, позднее они были направлены на защиту от русских.
Другим церковным иерархом Ливонии был рижский епископ, старший и самый могущественный из епископов.
В договоре с эзельцами первым среди свидетелей упоминается «господин Николай, который нес тогда епископскую службу».
Пост рижского епископа в тот период занимал Николаус фон Науэн, также известный как Николаус де Магдебург (Николай Магдебургский). Было бы очень привлекательно думать, что в упомянутом договоре перед нами упомянут как раз он.
Тем не менее, автору неизвестно, как подписывался именно фон Науэн, т. е. использовал ли он такой оборот. Во всяком случае, его предшественник епископ Альберт всегда подписывался как епископ Рижский. Эзельский епископ в документах характеризовал себя как брата Генриха, епископа Эзельского и Поморского. Т. е., вероятно, речь идет о тезке рижского епископа.
Первым свою подпись в документе поставил представитель эзель-виккского епископа. С другой стороны, на последнем месте выступал сам магистр.
Важно учитывать, что Риге (которая входила в состав епископства) также принадлежала треть острова Эзель449.
Следовательно, отряд рижан вполне мог участвовать в походе на Эзель и защите Ливонии в дальнейшем.
Присутствие датчан, будь то собственно датские отряды или отряды их вассалов, представляется крайне маловероятным. Немцы старались датчан на Эзель не пускать, так что в походе они, скорее всего, не участвовали. Отношения между орденом и датчанами, как уже говорилось, были весьма напряженными.
Кроме того, представляется, что датчане просто не успели бы собрать армию для отражения русского наступления и прислать ее в столь короткие сроки.
Тогда максимум, что могли выставить датчане – небольшой отряд для похода на Эзель, либо призвать кого-то из числа местных союзников дерптского епископа общей численностью несколько рыцарей со свитами. Скорее всего, их не было вовсе или же они присутствовали в столь малом числе, что не играли особой роли.