484.
Все остальные источники никак не комментируют построение русской или немецкой армий. Косвенно это свидетельствует о том, что противники использовали привычный порядок, который воспринимали как нечто само собой разумеющееся.
И все же попытки разобраться, что имелось в виду составителем НПЛ, предпринимались не раз. Долгое время считалось, что это просто колонна, первые ряды которой построены клином.
Н. Новинский в 1914 г. писал: атаковали «немцы, построив ряды свои острою колонною (свиньею)»485.
Советские исследователи, например, А.И. Козаченко, стали писать о том, что внутри этого клина находилась пехота486. Это хорошо иллюстрировало подчиненное положение пехоты, которая, как считалось, набиралась из местных жителей.
Насколько можно судить, версию о трапеции как об особом военном построении ордена впервые предложил Е.А. Разин в работе «История военного искусства», бывшей в СССР одной из немногих, посвящённых военной истории.
В его книге это построение не только подробно описано как особое построение рыцарских орденов487, но и приведены его рисунок и схема. Данная версия (и схема боя) стала классической и воспроизводится почти во всех работах, посвящённых этому сражению.
Следует повторить, что все упомянутые предположения являются лишь версиями. При этом часто ссылаются на сочинение, написанное в 1477 г., под названием «Приготовление к походу курфюрста Альберта против герцога Ганса Саксонского»488. В нем описаны три варианта боевого построения, известные как «Гончая хоругвь», «Хоругвь Святого Георгия» и «Великая». Интересно отметить, что ни одно название не включает в себя что-либо напоминающее свинью. Все варианты сводятся к построению колонной, причем голова последней построена клином. В первом ряду следует несколько рыцарей (3, 5, 7 в зависимости от варианта построения), затем в следующем на двух больше (так что они прикрывают фланги переднего ряда). В результате клин постепенно расширяется. Остальная часть отряда строится уже стандартной колонной489.
Приняв указанное построение ливонских войск, классическая версия предполагает, что ход сражения сводится к тому, что построенная данным образом немецкая армия атакует русских, останавливается пехотой в центре русской (или берега позади нее), затем русские наносят мощный удар с флангов, окружают и уничтожает врага.
Так, Ю.Г. Алексеев считал, что картина боя была следующей: «Немецкий клин прорвал центр русского боевого порядка, но русская пехота не обратилась в беспорядочное бегство, на что, видимо, рассчитывали немцы, но стала обтекать фланги клина. Пехотинцы стремились стаскивать рыцарей с коней, убивали их и коней. Развернуться против этих врагов малоподвижная фаланга не могла… у немцев началась паника»490.
Следует отметить, что прибалтийские народы, как свидетельствуют немецкие хроники, нередко оказывали ожесточенное сопротивление немецким захватчикам, так что решить исход каждого боя одной атакой удавалось далеко не сразу. Странно, что на Чудском озере опытные рыцари могли растеряться, столкнувшись с противником, который не побежал после первой атаки.
Нельзя не отметить, что в этой столь популярной у нас версии немцы как будто бы играют в поддавки с русскими, построившись боевым порядком, который оказывается весьма уязвимым. Более того, подобная схема игнорирует два важных свидетельства СРХ: указание на то, что первая атака немцев была отбита и что дерптцы вышли из боя.
Первое сообщение обычно просто игнорируется. Действительно, представить себе, что выстроенный немцами боевой порядок мог отступить, т. е. развернуться под огнем русских лучников, крайне сложно.
Во-первых, описанное построение весьма неповоротливо само по себе, поскольку требует слаженных действий пехоты и конницы. Во-вторых, его составляли, как предполагают, отряды из различных политических образований (дерптцы, воины ордена, часто говорят о датчанах), которые не имели подготовки для подобных совместных маневров. Впрочем, строевой подготовки в то время вообще не проводили…
Так что выдержать такой строй во время движения, а уж тем более при столкновении с врагом, средневековая армия едва ли могла. В случае развала боевого порядка, неминуемого в подобном случае, русская конница, скорее всего, атаковала бы немцев, довершая разгромом хаос.
Если бы строй просто развернулся и отошел, то и это потребовало бы серьезной перестройки, колонна бы рассыпалась, а впереди стоящие затоптали бы собственную пехоту, особенно под ударами русских.
Особый интерес вызывает мнение одного из отцов-основателей военной истории Г. Дельбрюка, который, разбирая сражение при Пилленрейте 1450 г., описывает именно такой строй491, указывая при этом и на другие описания этого строя, в том числе и на указанное «Приготовление». Невольно возникает подозрение, что Е.А. Разин заимствовал описание строя именно у Дельбрюка, хотя и не сослался на него.
При этом следует учитывать, что у Дельбрюка этот строй указан как предназначенный для кавалерии. Анализируя его, немецкий ученый приходит к выводу, что если бы этот строй использовался в бою, то даже в том случае, если узкий клин прорвал бы строй противника, то из-за своей малочисленности он просто не смог бы опрокинуть врага.
С точки зрения немецкого исследователя, строй крайне невыгоден для тех, кто его использует, поскольку подавляющая часть воинов в нем в бою не участвует. Также он отмечает, что удар по флангам данного построения оказался бы фатальным, поскольку притиснутые сзади воины просто не смогли бы развернуться лицом к противнику и были бы разбиты.
Однако поскольку строй не раз использовался в бою, Дельбрюк делает предположение, что он предназначался не для боевого столкновения, а только для приближения к строю противника. А перед фронтом противника рыцари ускоряли ход своих коней, и строй разваливался на отдельных всадников и небольшие отряды (т. е. собственно рыцарские копья), которые атаковали противника. Это вполне соответствовало традициям и менталитету рыцарства.
В таком случае колонна рассыпалась на некое подобие казачьей лавы, и сама ее рыхлость позволяла избежать атаки с флангов. Этот же автор отмечает, что при передвижении подобной колонной армия представляет собой довольно неудобную мишень для лучников, поскольку идущие впереди воины в самых лучших доспехах как бы прикрывают менее защищенных.
Дельбрюк указывает, что подобный строй приспособлен именно для конницы, поскольку пехота в нем ничем не сможет помочь своей кавалерии, но и сама пострадает от нее. Затем он указывает, что в рассматриваемой битве пехота держалась позади.
Более того, он специально указывает, что большая армия действовала не одной такой колонной, а несколькими, и приводит данные, что средневековые армии чаще всего делились на три отряда.
Обычно разговор о немецком строе дополняется описанием боевого порядка русского войска, который сводится к тому, что в центре стоит пехота, которая принимает на себя первый удар, а на флангах построена кавалерия492.
Следует уточнить, что указанный боевой порядок русской армии также основан лишь на версии и не имеет прямых подтверждений в источниках.
Нельзя не отметить, что подобное построение весьма уязвимо и эффективно только в одном случае – если немцы будут действовать так, как хотят русские, то есть атакуют строго по центру.
Как известно, кавалерия не может встречать удар, стоя на месте, иначе ее просто сметут по инерции. Сошлюсь опять-таки на опыт Наполеоновских войн, собранный в книге О.В. Соколова, уточнив, что речь идет именно о рукопашной схватке493.
Если мы принимаем классическую версию, то должны признать: стоило немцам немного сместить удар, чтобы атаковать фланг русской армии, целясь на неподвижную конницу, и последнюю буквально смяли бы, причем очень быстро. Скорее всего, это произошло бы еще до того, как вторая половина русской конницы с другого фланга или некий резерв пришли бы на помощь.
Ну а если допустить, что немцы атаковали тремя полками, то они сразу смяли бы оба русских фланга.
Как известно, русская пехота не проходила строевой боевой подготовки, т. е. не могла упорядоченно передвигаться по полю сражения. Более того, обычно считается, что она состояла из ополченцев, т. е. не имела в своих рядах опытных воинов (дружинников и прочего), в том числе и в виде младшего командного состава.
Это значит, что она могла лишь принять на себя удар противника и, возможно, выдержать его, хотя без наличия опытных бойцов это было очень не просто сугубо психологически. Да и вооружение было далеко от идеала. В то время русские не использовали длинные пики и прочее древковое оружие длиной 3–5 метров, которое позволяло копейщикам Нового времени останавливать атаки конницы, выставив ей навстречу несколько рядов упертых в землю копий.
Атаковать такая пехота просто не могла, поскольку не умела держать строй, не могла она и прийти на помощь своей коннице, иначе как сломав строй и превратившись в толпу.
Следовательно, если бы русская конница все-таки двинулась вперед, навстречу коннице немецкой, то оторвалась бы от собственной неподвижной пехоты и лишилась всякой поддержки с ее стороны.
Конечно, мы знаем, что римская и греческая армии часто использовали указанную схему – пехота в центре, конница на флангах.
Но греческая и римская пехота имели определенную строевую подготовку и вполне могли двигаться по полю боя. Кроме того, античная конница, не имевшая стремян и глубоких седел, не могла атаковать с разгона, опрокидывая противника, поскольку при сильном ударе всадники сами вылетали из седла. Швейцарская и шотландская пехота обычно действовала в глубоких колоннах – шилтронах и включала в свой состав опытных воинов и командиров, а также была вооружена и умела использовать разные варианты оружия с длинным древком (алебарды и т. п.). Ничего из этого русские не умели. Получается, «традиционное» построение наших войск также не имеет смысла.